Как США безжалостно сожгли заживо десятки тысяч японцев

В США еще до Второй мировой войны зародилась концепция аэрократии – стратегии победы над противником путем завоевания господства в воздухе. Однако в силу несовершенства тогдашней авиации и небольшой дальности действия самолетов США после нападения японцев долго не могли нанести удар непосредственно по территории своего противника. В апреле 1945-го был предпринят знаменитый рейд Дулиттла – два американских авианосца на предельной скорости подошли к берегам Японии, выпустили в воздух 16 бомбардировщиков и тут же двинулись в обратном направлении. Бомбардировщики сбросили свой груз на японские порты и предприятия и впоследствии приземлились в Китае и СССР. Тот рейд имел больше демонстрационное значение.

Но впоследствии США начали теснить японцев на Тихом океане и захватили у них ряд островов, находящихся от Японии на расстоянии авиационного удара. Американцы тут же начали оборудовать на островах Гуам, Сайпан и Тиниан (Марианский архипелаг) аэродромы и готовиться к регулярным бомбардировкам.

Во главе этой операции был поставлен генерал-майор Кертис Лемей – чрезвычайно требовательный и агрессивный командующий. Он начал подготовку к тому, что весьма цинично назвал «пожарными работами». Лемей додумался массировано использовать по японцам зажигательные бомбы, снаряженные недавно изобретенным напалмом. Лемей знал, что японские города изобилуют деревянными зданиями – значит, они будут гореть как спички. Этот расчет подтвердился во время «пристрелочного» рейда на город Кобе 3 февраля 1945 года – он был выжжен почти дотла.

В ночь на 10 марта 1945 года с баз на Марианских островах взмыли 334 бомбардировщика B-29 Superfortress. Каждая из этих гигантских воздушных машин несла на борту по десять тонн адской зажигательной смеси.

Предварительно самолеты-разведчики сбросили над Токио сигнальные ракеты в форме огромного огненного креста – чтобы обозначить местоположение цели. Атака началась в 12.08 по местному времени и продолжалась около трех часов – за это время на город упали 1510 тонн бомбового груза. Японская ПВО не смогла оказать эффективного противодействия. «Суперкрепости» летели над Токио на высоте полутора километров группами по три машины. Практически через каждые пятнадцать метров сбрасывались зажигательные бомбы весом по 226 кг каждая. В тот день над Токио дул ветер скоростью в 45 км/ч – в короткий срок он раздул пламя, вскоре поглотившее весь город.

Американский историк Виктор Дэвис Хансон пишет о тех событиях отчасти на основании воспоминаний отца, находившегося во время того налета на одном из B-29 в качестве бортового стрелка. Хансон подчеркивает, что Кертис Лемей распорядился наполнить самолеты напалмом сверх их теоретической максимальной нагрузки.

Лемеем руководил жестокий расчет. «Он хотел полностью уничтожить материальный и психологический капитал японского народа – исходя из жестокой теории о том, что только тогда, когда гражданское население почувствует на себе, что делают их солдаты с другими, их кровожадные армии дрогнут. Он думал, что поддержка жестокого милитаризма в тылу может прекратиться, когда твой дом будет гореть. Люди не пойдут на работу, чтобы производить артиллерийские снаряды, убивающие американцев, если не будет работы. Солдаты, которые убивают, насилуют и пытают, делают это менее уверенно, когда их собственные семьи пребывают в опасности дома», – пересказывает Хансон мотивацию Лемея.

В результате самолеты вернулись с обгоревшими шасси и запахом человеческой плоти, проникшим в их кабины. По итогам этого налета более 80 000 японцев (а по некоторым данным – почти 100 000) погибли на месте, а около 41 000 были ранены. Оказалось разрушено 267 171 здание и не менее миллиона человек остались без крова.

Рассказывают, что воздушные потоки, возникшие от идущего с земли сильного жара, поднимали американские B-29 вверх на тысячи метров. «Стрелки, такие как мой отец, могли видеть зарево ада за 150 миль, когда летели домой. Пожар продолжался четыре дня. Мой отец говорил, что по пути обратно на Тиниан он за много миль чувствовал запах горелой плоти. Тем не менее только 42 бомбардировщика были повреждены, а 14 сбиты. Ни одна воздушная атака в истории конфликтов не была настолько разрушительной», – подчеркивает Хансон.

Некоторые из свидетельств выживших очевидцев приводит в своей книге «Инферно: бомбардировки Японии 9 марта – 15 августа 1945 года» американский историк Эдвин Палмер Хойт. Хойт решительно отрицает, что бомбардировки японских городов, кульминацией которых стало ядерное уничтожение Хиросимы и Нагасаки, поспособствовали скорейшему окончанию Второй мировой войны. Историк приводит свидетельства того, что США бомбили без разбора, нанося гораздо больший ущерб мирному населению Японии, нежели японским военным. Хойт обвиняет автора этих бомбардировок Кертиса Лемея в совершении военных преступлений.

Тосико Хигасикава, которой к моменту бомбардировки Токио исполнилось двенадцать лет, вспоминала: «Везде был огонь. Я видела, как один человек попал в когти огненного дракона, не успев сказать ни слова. Его одежда просто вспыхнула. Потом заживо сгорели еще два человека. А бомбардировщики все летели и летели…»

Семья Тосико укрылась от огня в здании школы. Девочка вспоминает, что обезумевшие люди бросились в здание такой толпой, что в дверях образовалась пробка. У Тосико и спустя много лет стоял в ушах детский крик: «Помогите! Горячо! Мама, папа, больно!» В этой потерявшей рассудок толпе отец Тосико одной рукой держал ладошку своей дочери, а другой – ручонку ее младшего брата Эйчи. Бушующее людское море отбросило отца от Тосико – и он не смог ее удержать. В итоге Тосико с сестрой вышли из здания школы живыми. Отца же с братом она больше никогда не видела…

Еще одна из выживших – тринадцатилетняя Коджи Кикусима. Она вспоминает, как с сотнями других людей неслась по улице от преследующего их пламени. Жар был столь сильный, что Коджи в отчаянии прыгнула с моста в реку, выжив при падении. В воде она просидела несколько часов. Когда же Коджи отважилась вылезти из воды, то увидела на мосту гору обгоревших трупов. Своих родственников она потеряла навеки.

24-летняя Сумико Морикава была замужней женщиной, ее супруг находился на фронте. У них был четырехлетний сын Киичи и восьмимесячные дочки-близнецы Ацуко и Риоко. Когда началась бомбардировка и их квартал охватило пламя, Сумико схватила детей и помчалась к близлежащему пруду. Оказавшись на берегу пруда, она увидела, что у сына вспыхнула курточка. «Жжет, мама, жжет!» – завопил ребенок. Сумико вместе с детьми ринулась в воду. Но мальчика вдруг ударило по головке каким-то пылающим обломком... Сумико потеряла сознание, а когда пришла в себя, то обнаружила, что девочки мертвы, а сын едва дышит. Вода в пруду от жары испарилась. Женщина понесла сына в близлежащий медпункт и попыталась дать ему чаю. Мальчик на секунду открыл глаза, произнес «мама» и умер.

По мнению современного американского журналиста Рори Фаннинга, осмысляющего те события, столь бесчеловечное отношение к японцам было обусловлено, помимо прочего, расизмом. Фаннинг вспоминает, что это отношение тогда распространилось даже на собственных граждан японского происхождения, которых во время войны загнали в концентрационные лагеря.

«Лучше всего масштабы напалмовых бомбардировок и атомных ударов можно объяснить американским расизмом. Расистское мировоззрение, с которым вполне комфортно жилось американцам во времена законов Джима Кроу (о расовой сегрегации – прим. ВЗГЛЯД), легко перетекало на японцев.

Ужасные истории о двухстах тысячах американцев японского происхождения, которые лишились средств к существованию, попав в рузвельтовские лагеря для интернированных, – лишь один пример того, как американцы относились к японцам, даже к тем, кто проживал в США», – размышляет Фаннинг.

К несчастью для японцев, налет 10 марта был началом, а не концом развязанного против них Лемеем террора. Генерал почувствовал, что настал его час – в его распоряжении были лучшие пилоты, новые самолеты и полный карт-бланш со стороны правительства и американского народа. Историк Хойт подчеркивает, что бомбардировочные налеты, проведенные эскадрильями Лемея за несколько месяцев, суммарно привели к гораздо большим жертвам, чем два атомных взрыва.

В японских городах, построенных в основном из дерева, зажигательные бомбы вызвали апокалиптические пожары, которые поглотили дома и унесли жизни сотен тысяч мужчин, женщин и детей. Выжившие с дрожью вспоминают пережитый ими ужас, когда они бежали в поисках укрытий мимо горящих развалин, спасаясь от дыма, охваченных паникой толп и рушащихся зданий. В тот момент никому и в голову не могло прийти поставить вопрос о чрезмерной жестокости бомбардировок – поскольку американская печать лопалась от историй о зверствах японцев по отношению к порабощенным народам и военнопленным.

В итоге, как подчеркивает историк Хансон, для США жестокость, проявленная японцами, полностью заслонила не менее отвратительную жестокость собственных действий.

Лемей быстро увеличил частоту вылетов, отправляя своих летчиков на задания с неслыханной прежде для американских ВВС интенсивностью. В течение десяти дней они методично сжигали Токио, Нагою, Кобе и Осаку, прежде чем переключиться на более мелкие города. Суда, доставлявшие бомбы на островные авиабазы, просто разгружали их в доках – после чего смертоносный груз доставляли прямо к бомбардировщикам, минуя оружейные склады.

 Почти каждый день в сторону Японии взлетало от 300 до 400 американских самолетов. Их экипажи проводили в воздухе по тридцать и более часов в неделю. Пилоты поддерживали бодрствование, поглощая кофе огромными дозами и таблетки бензедрина. Большинство пилотов были молоды – чуть старше двадцати лет. Они были свято уверены, что делают крайне нужное и полезное дело. Позже американский президент Трумэн утверждал, что эти бомбардировки, дескать, помогли принудить Японию к капитуляции и сохранили жизни миллиона солдат, которыми пришлось бы пожертвовать, если б дошло до операции по захвату вражеского государства.

Уже после войны Лемей откровенно признал: «Полагаю, если бы я проиграл войну, меня бы судили как военного преступника».

Однако, как свидетельствует Виктор Дэвис Хансон на примере своего отца и прочих американских ветеранов, они до конца жизни гордились тем, что служили под началом Лемея, гордились содеянным. ««Вам всем повезло, что в воздухе были такие злые люди, как мы и Лемей. Мы летели в огонь, потому что верили, что спасаем больше жизней, чем отнимаем», – говаривал Хансон-старший. Его сын размышляет: «Большую часть своей жизни я задавался вопросом, откуда взялась такая смертоносная сила. И как демократия превратила моего отца и других деревенских парней в добровольных убийц, отдав их жизни в руки безумного фанатика вроде Лемея, который, по идее, не был ни символом демократического общества, ни представителем ценностей, которыми мы якобы дорожим. Или был?»

Впоследствии генералу Лемею оказалась суждена долгая жизнь. Ему доверили пост командующего ВВС США в Европе, а позже он возглавил Стратегическое командование ВВС США. Лемей был одним из самых рьяных участников противостояния США и СССР – причем порою он вел себя как настоящий маньяк, делавший все от него зависящее, чтобы холодная война между сверхдержавами переросла в полноценную третью мировую. Под руководством Лемея разрабатывались планы ядерных ударов по территории Советского Союза. Отправляя свои самолеты-разведчики в полет над СССР, кровожадный генерал открыто выражал надежду, что это приведет к началу боевых действий.

На эту тему
• Слова нацистского адмирала доказывают точность советской бомбежки Таллина
• Бомбежками Югославии Запад изменил Россию
• Появление второго Киссинджера планета рискует не пережить

В ходе Карибского кризиса Лемей был сторонником вторжения армии США на Кубу и требовал занять более жесткую позицию в отношении СССР, вплоть до ядерных бомбардировок. Во время войны во Вьетнаме Лемей, уже будучи в отставке, предлагал бомбить Северный Вьетнам – как он выразился, памятуя свой японский опыт, «вбомбить их в каменный век». Пытался Лемей сделать и политическую карьеру, но не слишком удачно. Умер он в 1990 году в возрасте восьмидесяти трех лет.

Из произошедшего можно вынести еще один исторический урок. Казалось бы, американцы своими зверскими бомбардировками Японии должны были «зарядить» японцев чувством ресентимента на несколько веков вперед. Однако, как всем известно, этого не произошло. После войны американские специалисты провели очень большую и грамотную работу над переформатированием сознания японского общества. Результат налицо: Япония и по сей день является одним из самых преданных вассалов США.