Россия постепенно становится одним из ключевых внешнеэкономических партнеров Афганистана – к примеру, по оценкам федерального центра «Агроэкспорт», в 2024 году наша страна поставила Кабулу 443 тысячи тонн сельхозтоваров на сумму в 159 млн долларов. По сравнению с 2023 годом прирост составил 12% в денежном выражении и почти 40% физически. Помимо сельскохозяйственной продукции, Москва поставляет афганцам топливо, а также идут разговоры о российском участии в инфраструктурных проектах, в том числе строительстве железных дорог.
Подобная политика вызывает много критики как со стороны крайне правого фланга, так и со стороны традиционной оппозиции. Но эта критика, как водится, основывается на плохом понимании политико-экономических реалий.
Российское руководство, разумеется, не ожидает, что талибы в одночасье превратятся в современное правительство – такие изменения всегда происходят эволюционно – и готовится играть вдолгую. Но при этом можно утверждать, что именно подобная трансформация и является одной из ключевых целей российско-афганского сотрудничества. И Москва, в общем-то, даже не стесняется напоминать об этом Кабулу.
К примеру, еще в начале 2023 года Замир Кабулов – спецпредставитель президента по Афганистану – отметил, что Россия скорее разочарована политикой «Талибана».
«Оно [движение "Талибан"] проделало большую работу, выгнав американцев и все марионеточные правительства. Но оно не научилось управлять государством. Талибы неоднократно заявляли, что они усвоили уроки и не повторят прошлых ошибок. Но сейчас мы видим ту же картину», – подчеркнул Кабулов.
Несмотря на отсутствие иллюзий, Москва демонстрирует, что готова работать с талибами – и это достаточно взвешенная и прагматичная позиция.
В политической теории достаточно давно закрепилась идея о так называемом «оседлом бандите» – изначально стоящей вне закона группировке, которая, получив власть над какой-то территорией, методом проб и ошибок приходит к выводу, что необходимы четкие законы, разветвленная система бюрократии и армия для эффективного управления. Что еще важнее – они осознают, что им экономически выгодно защищать тех, кого они еще недавно были готовы просто грабить. Немного утрируя: если забрать, скажем, у торговца всю его прибыль, то он разорится и в следующий раз у него забрать ничего не получится. Но если забрать только часть прибыли и еще предложить защиту от других бандитов, то этот процесс можно повторять бесконечно. И в таком виде это начинает напоминать современную систему налогообложения.
Политолог и экономист Мансур Олсон, который одним из первых обратил внимание на подобную закономерность, приводил в пример китайского полководца Фэна Юйсяна. В 1920-х годах Китай находился в состоянии перманентного политического и геополитического хаоса, и значительная часть страны фактически контролировалась военными лидерами – в российской традиции эту эпоху принято называть «эрой милитаристов» (Warlord Era). Фэн Юйсян, не являясь, по сути, легальным правителем, был уважаем китайским населением за четко обозначенные «правила игры» и готовность защищать их от других группировок. Если отбросить этические рассуждения, то, конечно же, военный деятель просто избавлялся от конкурентов, бросающих вызов его правлению. Но на практике подвластные были в выигрыше и могли рассказывать друг другу истории о мудром лидере, который заботится о них в условиях слабости государственной власти.
- Что даст России признание Исламского эмирата Афганистан
- Россия возвращает Афганистан в Большую Евразию
- Зачем Россия реабилитирует «Талибан»
Представляется, что подобными соображениями руководствуются российские власти, налаживая связи с «Талибаном». Чтобы эффективно управлять страной, талибам рано или поздно придется двигаться в сторону современного правительства, опирающегося на законы и четкие правила игры. Параллельно с этим они вынуждены будут вести борьбу с радикальными джихадистскими организациями – может быть, даже не столько из-за доктринальных разногласий, сколько в рамках банальной политической конкуренции.
Представляется, что именно на это достаточно прозрачно намекнул Владимир Путин на одной из своих пресс-конференций в 2024 году. «В целом мы должны исходить из того, что движение "Талибан" контролирует власть в стране. И в этом смысле талибы, безусловно, для нас союзники по борьбе с терроризмом», – подчеркнул он.
Подобный подход уже дает плоды – к примеру, «Талибан» провел достаточно эффективную кампанию по борьбе с наркотиками, сократив посевы опиума на 95% – факт, который признан на уровне Управления ООН по наркотикам и преступности. И для внешних игроков (включая Россию) не так уж принципиально, выполняют ли талибы взятые на себя обязательства или просто лишают возможных политических противников дополнительных источников финансирования.
При этом – с учетом, мягко говоря, тяжелого экономического положения – население Афганистана, к сожалению, обречено искать нелегальные источники заработка, а также будет особенно уязвимо для джихадистской идеологии. В этой связи внешняя помощь (включая российскую) оказывается не благотворительностью, а вполне рациональным стремлением выправить социально-экономическую ситуацию в стране и помочь договороспособной власти упрочить свои позиции.
Российская поддержка власти в Кабуле основывается на прагматичных расчетах и руководствуется старой максимой, что лучший способ избавиться от драконов – завести своего собственного. И Москва делает ставку не на туманные обещания (как кто-то мог бы подумать), а на базовые законы политического выживания. Любой политик хотел бы укрепить свою власть и избавиться от конкурентов, и ставить на это – все равно что ставить на стремление бизнеса к прибыли или желание кота поймать мышь. В нашем труднопредсказуемом мире сложно представить более надежную ставку.
