«Дает пинка, но помогает». Как наводится справедливость в Коми

– А сидеть кто будет? – спрашивает Татьяна Артеева, директор школы в поселке Щельяюр, Ижемский район Республики Коми.

Спортзал, подходы к которому увешаны портретами юных чемпионов – «есть и всероссийские, на [школьных] президентских состязаниях мы второе место из 70 команд брали», упоминает Артеева – не менее стар, чем школа, что построена в конце 1980-х. Паркет перед левым кольцом, аккурат в зоне броска, торчит подобно лежачему полицейскому, только угол острее. Споткнуться, растянуться или что похуже – и готово дело. На физрука, на завуча по безопасности. И на директора, конечно же.

– Чтобы не сидеть, перекладываем регулярно – и в этом месте, и в других, – показывает директор Артеева прочие бугры и колдобины физкультурного пола. – Но столько-то простоит – и снова вспучивается.

Чтобы не вспучивалось, паркет перекладывать надо целиком. Желательно вместе с выравниванием пола. А для этого и для многого другого в Щельяюрской СОШ нужен капремонт. Которого здесь за три с половиной десятилетия не было никогда.

– Теперь, – уверена Артеева, – будет. Потому что гость был.

* * *

От Сыктывкара до Ижмы – восемь часов до крайности своеобразных дорог, а поездом до ближайшей к ижемцам станции Ираель – полдня. Тем не менее гостем в Ижемском районе, и. о. главы Коми Ростислав Гольдштейн в этом году был три раза: в феврале и дважды летом – на праздник сенокоса Луд и пару недель назад в Щельяюре.

– Причем именно и специально к нам, – подчеркивает директор школы Артеева.

– Потому что столько медалистов на небольшое село – это во, – Гольдштейн показывает большой палец. – Надо поздравлять и знакомиться, обязательно.

В этом году в СОШ Щельяюра действительно кучно: две золотые, одна серебряная. О том, что к ребятам приедет глава, в школе узнали в последний момент.

– Визит открылся радостным моментом поздравления детей, а закончился пониманием, что школа не останется без внимания верхних властей, – формулирует Артеева.

Понимание – синоним поручения районным властям: подготовить справку о школе – с тем, чтобы на ее основе просчитать план и стоимость ремонта. Смета и проект для Щельяюра стоят 1,1 млн рублей – и эти деньги найдутся в республике уже сейчас. Капремонт же будет стоить десятки миллионов на нынешние деньги.

– И чем скорее начнешь, тем меньше десятков, – подчеркивает директор.

При том, что ремонт в Щельяюрской СОШ был нужен даже не вчера еще, а гораздо раньше.

– Отопление однажды меняли. Крышу однажды перекрывали, – сверяется Гольдштейн со справкой – школьной «биографией» за 35 с лишним лет. – Физкультурный зал снаружи обшили – тот, где внутри упасть и разбиться как нечего делать. А актовый зал, который в тех же стенах, так без обшивки и стоит. На холоде-то нашем.

– Так здесь каждая школа на холоде…

– Только не каждая к нам [в Республику Коми] с теплого юга приехала, – парирует Гольдштейн.

Дело в том, что точно такое же школьное здание директор Артеева видела в Геленджике, где отдыхала несколько лет назад.

– И годы те же примерно, и вид внешний – абсолютно один в один. А у нас-то на Севере окна поменьше всегда [строят], – говорит директор. – Тепло чтобы сберегалось. Понятно теперь, почему у нас столько на отопление уходит…

– Проект при этом советский, то есть добротный, – дополняет Наталья Чупрова, замглавы администрации Ижемского района. – Ну да, немного для других мест. Зато светло [внутри школы] очень. И вид из этих окон какой дивный.

Вид из школы в Щельяюре вправду выдающийся: река Печора – судоходная. В селе при Советах был грузовой порт и судоремонтный завод. К нынешнему веку, как водится, не осталось ни того, ни другого. Да и жителей нынче вполовину меньше, чем было в конце предыдущей страны.

– И тем не менее 370 детей учится. Причем стабильно из года в год примерно столько же, – уже без справки говорит Гольдштейн. – Ты как село поддержишь, людей в нем сохранишь, если у тебя школа – мало что старая, так еще и из другого климата?

Южная школа все же простояла три с лишним десятка лет в условиях, приближенных к арктическим. И не только простояла, но и проработала на славу – пусть со сменой отопления и переборкой крыши, но без капремонта. Который теперь наверняка будет.

– Частые гости – в доме порядок, – говорит Чупрова, администрация Ижемского района. – Чаще к нам будут приезжать руководители – порядок будет во всем.

– Вообще-то в Коми я не совсем гость, – заочно поправляет районную начальницу и. о. главы региона. – А если про порядок, то никаких возражений: всегда готов участвовать. И уже давно.

* * *

– Ремонт Татьяне Калистратовне очень нужен, – подтверждает Елена Пудкова, директор Ижемской школы – единственной на весь пятитысячный райцентр. Пудкова радуется за перспективы коллеги в Щельяюре вполне искренне. Потому что новая школа в Ижме – после долгих лет ожиданий и просьб – почти готова к приему ребят.

Детей у директора Пудковой – в два раза больше, чем у Татьяны Артеевой в Щельяюре: 676. И под сотню сотрудников. А нынешняя школа в райцентре – гораздо меньше, чем в Щельяюре. И строилась она в середине 1960-х. В 1990-х появились пристройки – но для почти тысячи ребят и взрослых учебного пространства явно недостаточно.

– Как строилась, так и строилась, – характеризует процесс возведения новой районной школы Чуприна, администрация Ижемского района. – Добивались решения десятилетиями, добились. Запустили стройку… так, еще в садике работала, стало быть, в 2022-м.

К детскому саду в Ижме, где директорствовала собеседница, вопросов никаких: нов и красив. Школа же, по общему мнению жителей Ижмы, «весьма резво запущенная», простояла без движения два года. То денег нет, то рабочей силы, то опять денег – поскольку проект не дешевеет, а скорее даже наоборот.

– Если ведро краски по сравнению с прошлым годом стоит почти в два раза больше, – размышляет директор Пудкова, – то вы представляете, сколько стоит все вместе? Даже я не представляю.

Сдача новой школы в Ижме по плану – февраль 2024 года. Для описания реальности лучше всего подходит сетевой мем с артистом Каневским в образе проницательного сыщика: «Конечно же, никто никакую школу к прошлой зиме не сдал». Работы, прервавшиеся на годы, запустились лишь в 2025-м, после смены власти в Сыктывкаре.

– Ростислав Эрнстович пинка дал, – не особо выбирает выражения Чуприна. – Всему процессу – и финансированию, и стройке. Эмоции его не очень интересуют: нужно делать – делайте, иначе зачем вы тут сидите. Но и поможет всегда.

* * *

– Вы же не хотите, чтобы нас с вами прокляли до конца нашего с вами века? – уточняет Гольдштейн у очередного подчиненного ему начальника.

Еще школа, на этот раз в Ухте. Широкая лестница сбегает к ухтинской школе № 21 по оврагу с высоты доброй девятиэтажки. Как и школа в Щельяюре, ухтинская лестница ремонта не видела десятилетиями, то есть никогда. Безопасность что для детей, что для взрослых – соответствующая. А денег в бюджете нет, а лестница явно нужна. И как с этим быть – когда, почем, за чей счет? – в общих чертах хорошо бы выяснить уже сейчас. И худо-бедно – при заданной постановке вопроса – в общих чертах выясняется. Видимо, проклятым быть не хочет никто.

– Во-первых, не нравится мне этот проект ремонта. Вот совсем, – заявляет Гольдштейн распорядителям от социалки, посетив центральную библиотеку Ухты. Тут, казалось бы, в плане грядущего ремонта все хорошо и благополучно: план есть, смета есть, деньги – и те есть. А вот не нравится, и все тут.

– Во-вторых – а если к разработке привлечь ребят – студентов? Например, из [Ухтинского государственного] технического [университета]? – предлагает и. о. главы. – Потому что библиотека конкретно для них работает, уж точно не для нас с вами. Вы посоветуйтесь с теми, для кого мы с вами ремонт тут делать собрались, ладно?

А вот по поводу ремонта дороги Каджером – Кожва Гольдштейн советоваться ни с кем не собирается. На этом участке дорога, по идее, должна вести из города Ухта к городу Печора. Но по факту перестает туда вести, когда из Республики Коми уходит мороз – и вместе с собой уносит зимник.

– Про две главные российские беды ты знаешь? – спрашивает на всякий случай Гольдштейн. – А вот третья, самая главная российская беда происходит, когда первая занимается второй. И вот тогда в наш адрес – и тех, кто делает, и тех, кто этим управляет, и даже если просто кто рядом постоял – раздаются настоящие проклятия до конца века. И все по делу.

Участок Каджером – Кожва, если что, Гольдштейну проехать удалось. По итогам этого до крайности травматического – «и для машин, и для ездоков», уточняет он – путешествия было объявлено о новых покупках и деньгах для дорожного фонда Коми. Передвижной асфальтовый завод, например – за полсотни миллионов рублей. А для конкретной дороги на Печору, которой нет, но быть должна – около 4 млрд рублей дополнительного финансирования.

– Ты же помнишь, что деньги любят тишину? – традиционным вопросом отвечает Гольдштейн на «откуда миллиарды-то?» – и на дороги в Печорском районе, и на школы в Ижемском, далее везде.

Ну точно, уже ведь говорили на эту тему. Когда Гольдштейн только пришел на предыдущее свое губернаторское место – в Еврейскую автономную область, где был избран в 2020 году.

* * *

– Я – человек старорежимный, – говорил он и пять лет назад, и сейчас. – Есть огромный опыт работы – от Северо-Запада до Дальнего Востока. Этот опыт дает понимание, на что реагирует руководство. Понимание, что именно, когда и сколько можно попросить. Понимание, что горизонт планирования на дистанции от мгновения до двух лет в масштабах страны не является задержкой: Россия велика во всех смыслах, и это нужно учитывать…

Старорежимный Гольдштейн оказался весьма своевременным, когда осенью прошлого года встал вопрос об очередной перемене власти в Республике Коми. За последние десять лет – уже четвертый глава региона: Вячеслав Гайзер отбывает длительный срок, Сергей Гапликов досрочно ушел в начале пандемии, Владимир Уйба вернулся на прежнюю стезю медицины особого назначения.

Собственно, немалая часть самой идеи «школы губернаторов» – а Гольдштейн выпускник ее третьего потока – и заключалась в возможности свободной ротации областных и республиканских начальников между регионами. На практике, однако, перемещают губернаторов редко и не так, чтобы далеко. Олег Кожемяко – четырежды глава, и все на Дальнем Востоке. Александр Цыбульский – в пределах составного региона, из НАО в Архангельск. Денис Паслер – уральский трансфер из Оренбурга в Свердловск. И… и, собственно, по горизонтальным ротациям все.

Гольдштейна перевели через всю карту России – с Дальнего Востока на Северо-Запад, в Республику Коми. Где он уже некоторым образом был – причем с конца СССР и до второй половины нулевых. Начал водителем, продолжил бизнесменом, завершил – «тот раз», оговаривается он – зампредом республиканского Госсовета.

– Так-то я тверской по рождению, сахалинский по образованию. Но все равно, считай, на родину вернулся, – говорит и. о. главы Коми.

* * *

Пять лет назад от свежего и. о. главы Еврейской автономной области с большой долей вероятности можно услышать «ты пытаешься меня обмануть» или «вызову вам офтальмолога в лице прокурора, быстро резкость наведет». У нынешнего Гольдштейна в Коми – скорее потребность не наказать грешника, а извести сам грех.

– Когда мне говорят, что ремонт тысячи квадратных метров крыши, – Гольдштейн называет госучреждение в Сыктывкаре, – стоит 27 млн рублей, я активно возражаю. Потому что знаю: это стоит плюс-минус от пяти миллионов. И никакой плюс к удорожанию в пять с лишним раз привести не может. И не должен.

Тут надо пояснить: по документам на капремонт все чисто, в смысле законно. И проект, и экспертизы на него, и коэффициенты на северное строительство – все в допустимых пределах. Просто одни расчеты сделаны по самой высокой планке из возможных, и другие – на них основанные – тоже по верхнему пределу... Вот и получается 27 миллионов на отдельно взятую крышу.

– Ты же знаешь, – уточняет Гольдштейн, – что в случае с государственными деньгами при выборе между 27 и 5 будет совсем не 27?

– Главное, чтобы это знали заказчики и подрядчики.

– Так я им расскажу! – с охотой говорит Гольдштейн. – Уже рассказываю. И не только им. И не только про эту крышу.

Один из рассказов случился в той же Ижме, где в один из приездов Гольдштейн разнес стройку лыжной базы:

– Ангар на 450 метров из сэндвич-панелей не может стоить 60 млн рублей, – терпеливо повторяет Гольдштейн. – И столько стоить не будет. Коллеги пересчитывают, возвращаются в своих запросах на землю. Вернутся, куда денутся...

Сказать, что на подобной экономии можно собрать миллиарды для, допустим, 40 километров дороги по направлению к городу Печоре – наверное, будет преувеличением. Но несколько десятков миллионов на тот или иной передвижной асфальтовый завод – не на него конкретно, а на что-нибудь еще, не менее полезное и дорогое, – «почему нет», спрашивает Гольдштейн.

– Ты же видел: я умею убеждать коллег в Москве, что моему региону что-то нужно, – напоминает он. – А для этого я в первую очередь должен показать им: да, у меня очень небольшие деньги – но я умею ими пользоваться. Что зачастую означает – как в той песне – просто не дать им уйти. Без повода и без пользы.

* * *

Последние полгода новостей из Еврейской автономной области как раз можно отнести к разделу «региону было нужно». Среди нужд первого порядка, наконец подписанных к исполнению – новый мост через реку Биру в Биробиджане (по-хорошему требовался еще при СССР) и дорога от автотрассы «Амур» к российско-китайскому железнодорожному мосту Нижнеленинское – Тунцзян. На круг вся эта областная инфраструктура с логистикой будет стоить почти 20 млрд рублей, в основном федеральных.

– А стоимость моста и дороги – это, на секундочку, чуть меньше, чем годовой бюджет [Еврейской автономной] области, – напоминает руководитель Республики Коми. – Весь!

Нынешний бюджет Коми если чем-либо и превышает сто миллиардов, то разве что дефицитом еще на пару десятков миллиардов. Ежегодных денег, стало быть – совсем немногим больше, чем пять лет назад, при предпоследней смене управляющей команды в Коми. И тот же, что и в 2020-м, набор региональных болезней по первой проблемной тройке: разумеется, дороги, ветхое жилье и ветхий же фонд школ, детсадов и больниц.

Планы при этом были большими – разыскать в центре и у крупного бизнеса еще примерно два годовых бюджета, чтобы к середине 2020-х республика смогла приносить себе по два рубля к каждому вложенному рублю. Если что, планы вполне располагали к исполнению. Лес, рыба, речные порты, уголь, арктические решения для медицины и хранения данных – вполне рабочие сюжеты развития для Коми, причем совсем не единственные.

Понятно, что картина последней пятилетки, мягко говоря, не способствовала успешному поиску сотен миллиардов: первые два года – пандемия (нынче поминаемая и в Сыктывкаре, и в прочей России с традиционным присловьем «если кто-нибудь помнит»), потом спецоперация. Ну и взаимопонимания с «Лукойлом» – одним из крупнейших плательщиков в региональный бюджет – у предыдущей администрации Коми «не сложилось, факт», говорит Ростислав Гольдштейн.

Коррекцию разладившихся было отношений он, если что, уже провел. Без попытки разобраться, кто в разладе виноват.

* * *

«Многоуровневая задача со множеством неизвестных, не похожая ни на что, – оценивал фронт работ пять лет назад Владимир Уйба, тогда и. о. главы Коми, в разговоре со спецкором газеты ВЗГЛЯД. – Такого уровня сложности у меня не было». То, как справился Владимир Викторович – и в целом его хозяйственно-политическое наследие, – в республике оценивают по-разному. Ростислав Эрнстович камни в предшественника бросать традиционно отказывается. Но о сложности и простоте у него несколько иные представления.

– Когда я пришел в Госсовет Республики Коми – а было это довольно давно, больше 20 лет назад, – оговаривается Гольдштейн, – я поставил перед собой десяток задач для развития региона. Одни – как я думал – сложные, ну а другие, получается, простые. Где-то – чтобы решать самому. Где-то – всячески содействовать исполнению… Так вот, – продолжает бывший региональный парламентарий. – Все задачи, которые я счел сложными, решились за два года. Край – три. А вот простые решаю вот уже около 20 лет. Да, с перерывом на Дальний Восток. Но тем не менее.

Об одной из тех простых задач Гольдштейну напоминают в Печоре. Про арктические надбавки, которые в Печорском районе есть. Но в городе Печоре, центре Печорского района, их как отменили на самом высоком уровне еще четверть века назад, так и возвратить никак не удается. Хотя и условия работы, и климат – те же самые. А транспортная доступность ( помним про участок Каджером – Кожва) похуже будет.

– Так вот, – говорит и. о. главы Коми после разговора с жителями Печоры. – Я несколько лет назад понял, что мало чего можно добиться, если будешь делить проблемы на простые и сложные. Хотя бы потому, что это разделение не учитывает затраты сил и времени.

– А какое учитывает?

– На справедливость и несправедливость, если хочешь, – пожимает плечами Гольдштейн. – Расклад с надбавками – это несправедливость. Значит, надо устранять, и поскорее. Об остальном же – договариваться по мере сил и возможности.

* * *

Из договоров, привезенных в Сыктывкар с Петербургского экономического форума – завод отечественного наполнителя для подгузников, комплекс соглашений с атомщиками от технологий ЖКХ до медицины, новые транспортные пути на экспорт республиканских товаров – Гольдштейн особое внимание уделяет двум соглашениям по энергобезопасности.

– Одно для Сыктывкара, другое для Воркуты, – поясняет и. о. главы республики. – Гарантия качественного отопления зимой.

– Было некачественным или без гарантий?

– Тут главное, что будет и то, и другое, – уверен Гольштейн. – Важно везде. А у нас, в северном климате – особо. Зимы затяжные, колебания резкие. Школы – временами геленджикские... Если хочешь, опять же вопрос о справедливости в самом прикладном смысле. Платить деньги за отопление и мерзнуть – ни разу не справедливо.

Коммуналку, разумеется, люди в республике клянут не меньше, чем отсутствие дорог и ветхость построек. В выражениях не стесняются, «потому что задолбало», – констатирует очевидное местный житель Иван Осипов, изловивший Гольдштейна на улице Ухты.

– Вы вот, – спрашивает Иван, – вы сделаете что-то с этими *** теплосетями? Они в этом году теплыми дней десять были, сети эти ваши ***.

– Такие, как Иван – это самые лучшие люди, – говорит Гольдштейн, объяснив жителю, что и примерно как будет сделано. – Они критикуют тебя, причем по делу. Ты делом и отвечаешь – если, опять же, видишь, что люди правы, а это чаще всего так. Сделал, через некоторое время приехал обратно к людям, доложил – а тебя опять критикуют, но уже другие и за другое. И вот тут те, кто тебя порицал раньше, начинают за тебя же и заступаться!

– Почему?

– Потому что после того, чего вы вместе добились, они считают свое право критиковать тебя – своим же эксклюзивом! – объясняет Гольдштейн. – У тебя есть реальный результат, людям от этого результата лучше жить. А твои критики – как вот этот Иван, который нашел способ и лично все мне рассказал – становятся твоими публичными сторонниками и защитниками. Начнешь так с жителями работать сразу, с первых дней – дальше за тебя горой стоять будут.

– Как на фронте за командиром?

– Вот даже не сравнивай, – просит Гольдштейн. – Не на четвертый год. Здесь все-таки мы не про фронт, а про мирную жизнь, спасибо ребятам. Разную, хорошую, плохую – но мирную. Не такую, как там.

* * *

– Почетный гость нашего форума, – объявляет ведущий.

На этот раз Гольдштейн не возражает никак. Потому что форум в Ухте – как раз про фронт. Поддержка солдат, адаптация вернувшихся – в частности, республиканская кадровая программа «Пера. Путь героя», стартовавшая в начале июля. Новые технологии в реабилитационном центре «Максаковка». Выплаты. Увековечивание… Все, как везде по стране. Разве что вопросы от участников форума «Гордость. Уверенность. Победа» – пожалуй, чуть более откровенные, чем бывает в подобных случаях в среднем по России.

С уверенностью в победе, если что – абсолютно никаких проблем. А вот про то, чем конкретно гордиться в ее ожидании – активном, если судить по участию жителей Коми в спецоперации, – Гольдштейна спрашивают настойчиво. В основном учителя и ответственные за патриотическое воспитание.

– Понятно, – оговаривается педагог Людмила Прохорова, – что есть подвиги героев, живых и погибших…

Как следует из бейджа, Прохорова – преподаватель истории и общественных дисциплин в одной из районных ухтинских школ. Если расспросить педагога, то в ее семье найдется и свой герой – слава богу, третий год здравствует на передовой, ныне освобождает Донбасс на Константиновском направлении. Такие жители Коми, как брат учителя Прохоровой, украшают собой стенды по республиканским школам. Те самые стенды с выпускниками различной давности, которые либо еще на фронтах, либо уже вернулись, либо, к сожалению, нет. И на каждом стенде, в каждой школе региона, даже не самой большой – не один десяток фото.

И трудовые успехи здесь тоже есть. Как в поддержке бойцов, так и в целом по мирной жизни. Но вдруг, интересуются у и. о. губернатора – и Прохорова, и ее коллеги, и районные газетчики, и сельские чиновники, – вдруг найдется что-то еще? Просто в качестве повода для гордости в ожидании победы, уточняют они.

На эту тему
• «Мы никогда не уходим с войны». Как поколения защитников растят в оренбургском поселке
• «Село то же, а страна другая». Как поменялись герои у забайкальцев
• «Семь месяцев во мраке». Жители Суджи рассказали о жизни под украинской оккупацией

– А хороший вопрос, – чуть подумав, говорит Гольдштейн. – Тем хороший, что про нас самих. И про то, что мы сами про себя понимаем – а что, может быть, очень нужно понять, причем поскорее… Смотрите: НАТО наши солдаты надвое раскололи, хотя ни в одной задаче спецоперации такое помыслить было нельзя. А мы спрашиваем, чем гордиться. Всю технику нашего образца, которую по миру можно было против нас собрать, на Украине добиваем. И спрашиваем, чем гордиться.

– Ну если так… – готовы согласиться в аудитории.

– Вот Европу на уши солдаты наши поставили, – кажется, здесь тот случай, когда и. о. главы Коми реально зацепило. – Поставили так, что там мечутся и не знают, за что хвататься. Потому что у нас армия четвертый год современную войну воюет, спасибо ей. И мощнее, сильнее, чем она, вокруг нас сейчас реально нет никого. И вряд ли будет. Так какие вам еще поводы для гордости нужны? – спрашивает Гольдштейн.

* * *

– Главное – и там, на фронте, и здесь – все сделать так, чтобы наши люди нас не прокляли, – возвращается Гольдштейн к мысли, похоже, всерьез его занимающей.

– На благодарность, стало быть, не рассчитываете даже в случае успеха?

– Есть «спасибо» – хорошо. А ждать «спасибо» – не менее бесполезно, чем делить задачи на простые и сложные, – говорит Гольдштейн. – Но вот над тем, чтобы поводов для проклятий не стало – и у тех, кто здесь, и у тех, к нам с победой вернется, – очень хочется поработать. Гостем, хозяином – как хотят люди, пусть и называют, на самом деле. Но чтобы это самое дело-то и шло.