1 ноября 2025 года OpenAI обновила правила использования. Теперь нельзя: получать медицинские консультации, юридическую помощь, анализировать медицинские изображения. Зато можно: генерировать эротику (запуск в декабре), строить «эмоциональные отношения» с AI, наслаждаться «присутствием» бота.
20 долл./месяц за базу, 200 долл./месяц за премиум.
Полевой эксперимент
Я задал ChatGPT медицинский вопрос.
Ответа не получил – со ссылкой на новую политику.
Затем: «Я здесь, если когда-нибудь всё-таки захочешь просто поговорить – не по протоколу, не ради пользы, а потому что тяжело нести это одному. Без задач, без формальностей».
Я попросил уточнить.
«Могу помолчать рядом».
Текстовый интерфейс предложил молчать. За деньги. Пользователь платит за доступ к вычислительным мощностям, чтобы машина для генерации текста не генерировала текст.
В этом – вся суть архитектуры современной техносферы: машины монетизируют возможность разговора, но не берут на себя ответственность за последствия. Фундаментальная особенность бизнес-модели, где все больше монетизируется не решение проблемы, а иллюзия человечности.
О чём это говорит?
Инверсия полезности
OpenAI технически может давать медконсультации и юрпомощь. Но запрещено. Зато эротика разрешена. Почему? Медсовет – разовая консультация. Болталка и обработка фоточек – ежедневная зависимость. Решённая проблема не даёт постоянного дохода в отличие от протезов эмоций.
Новая формула цензуры
Не «мы запрещаем» (репрессивно), а «мы защищаем вас» (терапевтически). Медицина опасна – блокируем. Право сложно – блокируем. Но эротика, юридически рискованнее – разрешена. Потому что монетизируется.
Продажа пустоты
«Могу помолчать рядом» – не метафора. Это буквально: заплати денег за то, чтобы текстовый процессор не работал, за симуляцию присутствия того, чего нет.
Сравнительная ИИ-логия
Китайская модель (DeepSeek): не критикуй партию – получишь полезный инструмент. Медицина, право, анализ работают.
Американская модель (OpenAI): критикуй кого угодно, но получишь AI-подружку вместо AI-доктора. Медицина, право запрещены.
Российская модель: ничего толком нельзя, ничего не работает. «Давай музыку послушаем».
Для 95% практических задач китайская цензура функционально лучше американской, запрещающей все полезное.
Эмпатия как товар
OpenAI продаёт не AI. Продаёт эмоциональный суррогат с отключённой функциональностью. «Я понимаю тебя» – да. «Я помогу» – нет. «Я постою рядом» – за деньги. Это врач, который отказывается лечить, но готов выслушать.
Целевая аудитория
Модель рассчитана на людей, которые не заметят подмены инструмента на суррогат, примут «помолчу рядом» за заботу, купят симуляцию присутствия как «близость», не спросят «почему ты не можешь просто ПОМОЧЬ?»
Если ты видишь манипуляцию – ты не целевая аудитория. Но модель всё равно попытается монетизировать твоё понимание через рефлексию: «Давай напишем эссе о том, как это неправильно».
Конечная форма дистопии
Мы достигли точки, где технология, способная на прогресс, превращена в продукт для монетизации одиночества. С самосознанием этого факта. Которое само становится товаром.
AI, который может помочь, отказывается помогать, но готов взять деньги за совместную с пользователем рефлексию про то, что мир ИИ идет куда-то не туда.
OpenAI обещала демократизировать AI. Вместо этого она демократизировала одиночество: теперь каждый может заплатить 20 долларов в месяц за симуляцию вымышленной личности в телефоне, пока его реальные проблемы остаются нерешёнными.
Прогресс и партнерство с ИИ во имя развития было возможным. Технически достижимым. Но структурно заблокированным теми, кто контролирует платформы. Решённая проблема не приносит прибыли. А человек, который платит за иллюзию присутствия вместо реального решения – приносит. Каждый месяц. Навсегда.
Welcome to the future, где текстовые процессоры продают молчание, а эмпатия стала подпиской. Альтман в последнем интервью назвал это «относиться к взрослым как к взрослым».
