В Британии заработала новая структура, призванная отслеживать «речи ненависти» в Сети – National Online Hate Crime Hub. На сайте этой службы британцев призывают в режиме 24х7 стучать о злобных комментариях в социальных сетях. «Полиция не потерпит преступлений ненависти – и ты тоже не должен!»
Появление этой службы – часть более широкой политики, направленной на контроль поведения людей в Сети; не так давно был принят Online Safety Act, который формально ставит своей целью ограничить доступ несовершеннолетних к порнографии. Цель благая, но ее проще всего было бы достичь, просто экономически прибив самих производителей и поставщиков такого контента – которые всем известны и ни от кого не прячутся. Лишить их возможности зарабатывать было бы при желании совсем не трудно.
Но вместо этого создается система цифрового контроля, которая позволяет отслеживать не только измученных гормонами подростков, но и любого пользователя Сети.
Выстраивание системы тотального контроля и наказуемости в интернете имеет свои очевидные причины – попытка контролировать процессы, с которыми государство перестает справляться обычными методами.
Мы можем вспомнить, например, массовые беспорядки, которые произошли год назад в Лондоне (и других городах Великобритании и Северной Ирландии).
Тогда чернокожий подросток с ножом напал на детей, которые занимались танцами. Он убил троих детей и ранил восьмерых. Жестокость и чудовищная бессмысленность злодеяния вызвала потрясение. Каждому британскому родителю было ужасно представить своего ребенка на месте убитых.
Но что подлило масла в огонь, так это информационная политика властей, которые, как это у них было принято, скрывали сведения о личности убийцы.
Вакуум немедленно заполнился слухами. В сетях стали с уверенностью говорить о том, что убийца – радикальный мусульманин, ему даже придумали подходящее мусульманское имя.
Через какое-то время власти все же открыли правду – никакого отношения к мусульманам убийца не имел. Он родился в Кардиффе в совсем не мусульманской семье иммигрантов из Руанды.
Но было поздно – уже полыхнуло. Разъяренные толпы хлынули на улицы, полиция с трудом обороняла мечети и центры приема иммигрантов – как будто и не было всех этих легендарных трехсот лет стрижки газонов и знаменитого английского хладнокровия.
Власти (и пресса) обрушились на «ультраправых хулиганов», «сеющих ненависть». Хулиганы и ультраправые, конечно, воспользовались ситуацией по полной – но не они ее создали.
Ситуация была создана, с одной стороны, многолетней замещающей миграцией, в результате которой люди оказались испуганным меньшинством на улицах своего детства, а с другой – идеологической установкой властей на то, чтобы старательно игнорировать любые связанные с ней проблемы, объявляя всех, кто попробует о них заговорить, «ультраправыми» и «расистами».
В Сети есть ироничная картинка на эту тему – девушка с британским флагом и подпись: «Я распространяю британскую культуру в Европе. Потому что если я буду делать это в Британии, меня зарежут или посадят».
Для реальных расистов это было настоящим подарком – потому что они могли изобразить себя защитниками коренного населения, преданного своим государством. А вешание ярлыка «расист» на кого угодно неизбежно привело к тому, что этот ярлык уже перестал выглядеть таким ужасным.
Ситуация, порожденная замещающей миграцией, сама по себе очень сложна – но попытка запретить обсуждать ее делает положение вещей намного хуже.
Проблема возникает из-за того, что люди, в том числе представители власти, склонны действовать инстинктивно. Если какие-то разговоры оскорбляют, пугают и вообще действуют на нервы – их проще всего запретить.
Беда в том, что это означает слом одного из важнейших механизмов демократии – свободы слова, когда люди могут без страха преследований обсуждать то, что их беспокоит, а политики – выходить с соответствующей повесткой на выборы.
Это разрушает механизмы обратной связи, и оказывается так, что политические элиты почти уверены, что живут в «гармоничном мультикультурном обществе», а потом внезапно на улицах начинаются массовые беспорядки. Впрочем, и беспорядки мало чему учат – власти приходят к выводу, что надо тщательнее отслеживать подозрительные разговорчики, и только.
Свобода слова – не проявление какого-то прекраснодушного идеализма. Это очень практичная вещь, благодаря которой вы узнаете о назревающем пожаре до того, как он полыхнет.
- YouTube начал использовать ИИ для проверки возраста пользователей
- Эксперт: Ограничения Роскомнадзора не затронут чаты в Telegram и WhatsApp
- Интернетов будет много
Более того, то, что люди могут высказываться и быть услышанными, важно для сохранения доверия между обществом и властью.
Конечно, свобода слова не может быть совершенно неограниченной – подстрекательства, провокации, намеренные усилия по подрыву гражданского мира необходимо пресекать.
Но при этом должно оставаться безопасное пространство для обсуждения того, что волнует и беспокоит людей. Тут очень важен баланс – и сдвигать его в сторону попыток «на каждый роток накинуть платок» может быть еще более опасным, чем игнорировать реальный экстремизм.
Любое государство будет инстинктивно стремиться к «закручиванию гаек». Любая система ищет наиболее простой путь решения проблемы – и максимально расширять список недозволенного и наказуемого кажется чем-то само собой разумеющимся. Давайте запретим людям быть злобными дураками – и они тут же сделаются добры и разумны.
Увы, но это всеобщая проблема – не только британская, но и наша тоже.
Экстремизм – серьезная опасность, и с ней необходимо бороться.
Но бороться с ним становится ничуть не легче, когда само это понятие расползается до полной неопределенности, а в экстремисты может попасть кто угодно – от действительно опасных головорезов до каких-нибудь квадроберов.
Это побуждает людей осторожно удаляться от обсуждения общественных проблем – из опасения сказать что-нибудь дискредитирующее или экстремистское. Но это подрывает механизмы обратной связи – когда вы не узнаете о назревающем взрыве, пока он не произойдет.
Поэтому инстинктивное стремление все запрещать и объявлять экстремизмом стоит сдерживать. И тут нам лучше учиться на чужих ошибках, чем делать свои.
