Россия обязана вернуться в Арктику

@ Павел Львов/РИА Новости

14 декабря 2022, 08:52 Мнение

Россия обязана вернуться в Арктику

Нанести сокрушительный удар по русскому Заполярью не удалось ни фашистам, ни другим супостатам, приходившим с оружием в руках на нашу землю. Но распад Советского Союза прошелся по этим местам хуже, чем полчища врага.

Андрей Полонский Андрей Полонский

писатель, историк

За пару недель до того, как на Арктику упала полярная ночь, нам с друзьями довелось съездить на автомобиле в Мурманск. На Мурманском кинофестивале мы представляли несколько документальных фильмов питерской киностудии «Увидеть море». Я долго ждал этого путешествия – с юности хотелось побывать за полярным кругом с нашей, а не с норвежской стороны, на издревле освоенной русскими Коле.

Да и Мурманская область оставалась чуть ли не единственным регионом России, куда меня до сих пор ни разу не заносила судьба.

Трасса Санкт-Петербург – Мурманск сама по себе знак и символ. Из Северной столицы еще полторы тысячи километров родной земли бескомпромиссно на Север, до берега последнего океана. В конце концов ты оказываешься в прославленной знаменитым, но насквозь лживым фильмом режиссера Звягинцева «Левиафан» Териберке, на песчаном пляже, где под легким снежком шепчет кажущееся ласковым незамерзающее Баренцево море, и вся земля за твоей спиной – Юг.

Сам Мурманск – удивительный город, и по своему пространству, и по судьбе. Возникший на Кольском полуострове, рядом со старинным русским городком-крепостью Колой буквально накануне революции, Романов-на-Мурмане почти сразу потерял свое династическое имя. Здесь нет губернского уюта 19-го века, зато есть красивейшая, глубокая и незамерзающая губа, огромный порт, атомный ледокол «Ленин» у причала и послевоенное советское смешение сталинского академизма с брежневской массовой застройкой. Город устроен так, что какие бы дома ни были поставлены на сопках, они всё равно будут веселить глаз. Куда ни глянешь – чистая радость, усиленная блуждающим светом, который дарит низкое и скупое полярное солнце накануне долгой зимней ночи.  

А за городом открывается суровая и почти космическая красота. На перевалах причудливые камни, похожие на легендарных воинов-берсерков, выплывают на тебя из молочного тумана, и едва поднимается ветер и начинает сыпать снег, имеет смысл внимательно вчитываться в сводки дорожной службы. Если затянет серьезная метель, то на берегу моря ты можешь оказаться отрезанным от большой земли на неделю, на две, а то и до самого Нового года…

Где бы мы ни оказались – вблизи горнолыжных курортов, в зауюченном городе Полярные зори, построенном для сотрудников Кольской АЭС, в горнорудном Мончегорске и саамском Ловозере, в старых поморских селах на Терском берегу Белого моря и на местах живописнейших и раздирающих душу развалин советских научных центров, военных баз и покинутых аэродромов, – везде не покидало ощущение, что мы попали в важнейший, почти сакральный центр, где сошлись все наши противоречия, где русская жизнь едва не оказалась разорена и только-только пробуждается к надежде.

У Арктики, то есть у нашего родного, интимно близкого Севера – особенная роль в национальной судьбе. Это для западного человека свобода – вещь личная, воплощающаяся в защите индивидуального мирка от начальника и соседа. У русских – по-другому. У нас свобода – распахнутый простор, куда мы выходим с дружиной, артелью, общиной. Она – вольный порыв и общее делание. Север, Поморье – пространство, где этот идеал был воплощен в беспримесной полноте.

«Север – сталь земли русской», – говорил в конце XIX столетия С.Ю. Витте. «Север не может не тронуть сердце каждого русского человека – тем, что он самый русский. Он не только душевно русский – он русский тем, что сыграл выдающуюся роль в русской культуре. Он не только спасал Россию в самые тяжелые времена русской истории – эпоху польско-шведской интервенции, в эпоху первой Отечественной войны и Великой, он спас нам от забвения русские былины, русские старинные обычаи, русскую деревянную архитектуру, русскую музыкальную культуру», – вторил ему академик Д.С. Лихачёв.

Освоение Арктики нашими соотечественниками началось больше пяти веков тому назад. До 1917 года большинство поморских городов, сел и деревень на Кольском полуострове были в пять-десять, а то и в двадцать раз более населенными, чем сейчас, век спустя. А иные из них покинуты или вообще исчезли с карты. С каждым таким оставленным местом нас оставляет и часть национальной памяти.

Советский период жестко переформатировал русское Заполярье. Ширилась добыча полезных ископаемых, строились новые города и предприятия, Мурманск стал одним из крупнейших океанских портов страны. Именно здесь, у врат Гипербореи, в годы Великой Отечественной войны осталась единственная в европейской части морская граница, которую враг так и не сумел прорвать – вопреки тому, что ставил перед собой не только стратегические, военные, но и мистические, духовные задачи.

Нанести сокрушительный удар по русскому Заполярью не удалось ни фашистам, ни другим супостатам, приходившим с оружием в руках на нашу землю. Но распад Советского Союза прошелся по этим местам хуже, чем полчища врага. Одна только Мурманская область опустела больше, чем на треть. От 1 200 000 населения в 1991 году через тридцать лет осталось не больше 670 000. Остановились предприятия, был уничтожен рыболовный промысел, десятки тысяч людей лишились работы и надежды на работу. Только один пример. В той же, входящей на наших глазах в моду Териберке – поселке на берегу незамерзающей губы Баренцева моря, основанном в 16-м веке – в 1940–1960-х годах процветали две молочные фермы, существовало оленье стадо в 2000 голов, а колхозный траулер-рефрижератор «Печорец» ходил на промысел к берегам Африки.

С 1991 года не прошло и 15 лет, как поселок оказался почти разрушен. От двух с половиной тысяч жителей осталось не больше 600, колхоз прекратил свое существование, люди доживали в отчаянии. И лишь туризм «после Левиафана» оживил пейзаж. Глядя на раны, нанесенные Русской Арктике в 90-е и в начале нулевых годов, в первую очередь приходит в голову, что здесь поработал коварный и умный враг. Чего стоит хотя бы практическое прекращение пассажирского пароходства в Баренцевом и Белом морях, совершенно необходимого для края?

Еще тридцать лет тому назад пассажирские линии соединяли Мурманск, Архангельск, Кандалакшу, села Терского берега и даже Нарьян-Мар. Теперь об этом остается только мечтать. В навигацию 2022 года из Мурманска на Терский берег Белого моря ходил единственный теплоход «Клавдия Еланская». Есть опасность, что в 2023 году и он встанет на прикол. Вполне живые села, куда нет автомобильных дорог, останутся отрезанными от «большой земли».

О том же, чтоб соединить морскими линиями Кольский полуостров с Архангелогородчиной, с той же Пинегой и Мезенью, вообще нет и речи. А это единое пространство, его нельзя разрывать. Но самое удивительное, что никакой злонамеренной воли, скорее всего, тут нет. Есть просто законы рынка, тотальная власть которых губительна для всей страны, а для Арктики в особенности. Конечно, с точки зрения бизнеса «короткой руки» морские перевозки невыгодны. С точки зрения бизнеса «короткой руки» вообще невыгодно жить в большей части России.

…Еще Екатерина Великая говорила, что у нас в стране без единой воли, понимания и следования стратегическим задачам – не обойтись. Русская жизнь – это не базар. Русская жизнь – порыв и преодоление, работа и оборона. Она немыслима без ясной силы и целостного видения будущего. Последние годы стала привычной фраза: Россия вернулась в Арктику. Страшно только, что приходится употреблять глагол – «вернулась». Достаточно одного взгляда на карту, чтоб понять: уйти из Арктики мы можем, только окончательно потеряв себя.

Новые программы освоения Арктики оставляют надежду. Главное, чтоб не нашлись очередные умники, которые бы сказали, что на спасение Родины у нас не хватит средств. Должно хватить. Мы обязаны вернуться в Арктику по-настоящему, и мы возвращаемся.

..............