Когда Министерство культуры отправило в отставку директора Новосибирского оперного театра, поставившего подобие оперы «Тангейзер» в интерпретации, явно оскорбляющей почитателей Христа – министра культуры объявили главным ретроградом и охранителем страны.
Когда Министерство культуры обратилось в МВД с требованием обеспечить охрану кинотеатров от обещанных экспансивными поклонниками Полонской актов вандализма – его объявили чуть ли не главным гонителем православия.
А когда оно, пытаясь реализовать то здравое, что было в утвержденных «Основах государственной культурной политики», пыталось реализовать естественный принцип: «За счет государственного финансирования должны создаваться только те произведения искусства, которые соответствуют национальным интересам страны» – его объявляли реставратором цензуры.
Каждая политическая группа ждет, что Минкульт станет выразителем именно ее интересов и спонсором и защитником именно ее проектов.
Но Министерство культуры – не орган выражения интересов художественных групп и политических партий. Министерство культуры – орган федеральной исполнительной власти, реализующий государственную политику в данной сфере. Не орган политической – а орган исполнительной власти.
Министерство культуры не пишет сценарии. И даже не утверждает их к реализации. Более того, можно подобрать и одобрить замечательный сценарий и выделить финансирование под его постановку и экранизацию, но режиссер, который берется за эту работу, без особого труда может переделать, обессмыслить и диаметрально изменить смысловое содержание, заложенное при создании сценария.
- Эдуард Биров: Откуда взялся «православный ИГИЛ»
- Дмитрий Ольшанский: Десять простых соображений о том, что всех так волнует
- Алексей Чадаев: Имеет ли Поклонская право делать то, что делает?
От Министерства культуры требуют, чтобы оно покончило с разгулом квазихудожественного прототворчества в сфере искусства, но как только оно пытается придать этой сфере минимально организованную разумность и напоминает, что если государство выделяет финансирование на художественные проекты, то эти проекты должны соответствовать интересам государства, его тут же начинают одергивать.
С одной стороны, кланы деградирующих секторов художественного класса устраивают политическую истерию, вопия о возрождении цензуры – с другой, определенные сектора политической власти, которые только что твердым негромким голосом говорили: «Наведите наконец порядок с этими... художественными деятелями, не к ночи будь помянуты», – тут же уже громко начинают заклинать: «Ни в коем случае. Никаких скандалов! Наведите порядок – но так, чтобы никто не протестовал».
Такое впечатление, что определенная часть высшей политической элиты просто трепещет перед мнением богемной части художественно-публичного класса. Из чего эта часть художественно-публичного класса делает вывод: власть их боится, главное – пожестче на нее «наезжать», а потому – главное вовремя и по команде поднять скандал, тогда, чего бы власть ни хотела – она тут же отступит.
Стоило сыну Аркадия Райкина и режиссеру Звягинцеву поднять скандал прошлой осенью – высшая политическая элита тут же бросилась осыпать их ласками и уговаривать не обижаться и не скандалить.
Кстати, с полгода назад в публичном пространстве разгорелся скандал по поводу «наследования» детьми крупных ученых директорских кресел в академических НИИ. Оценивать эту практику – вопрос особый. Но тоже интересно: почему наследовать руководство НИИ и научной школой нельзя, а родственно наследовать руководство театром можно... Тут уж либо так, либо так.
Если что-то это и напоминает – то частью путь Людовика XVI в 80-е годы 18-го века, а частью – путь Горбачева в 80-е годы 20-го века. Чем заканчивается потакание богеме – известно.
Политическая элита четверть века лавирует и поощряет сразу два течения – с одной стороны, коллаборационистский псевдолиберализм, своего рода «морковный либерализм» – как в Германии во время войны производился «морковный чай» и «морковный кофе», постоянно твердящий о «всех и всяческих свободах и их неприкосновенности», включая свободу от морали и нравственности,
с другой стороны – противоположный ему по вектору фундаменталистский традиционал-патриотизм, не менее упорно твердящий о «Православии, Самодержавии, Народности».
Можно ли запрячь их в одну упряжь – отдельный вопрос. Пока впечатление такое, что объединяться они если на чем-то и могут – то большей частью на нелюбви к тому, что называется «трудовым народом», и советскому периоду истории.
Кстати, строго говоря, судя по социологии, если первых в их представлении о политическом идеале готовы поддержать 12% населения, то вторых – 10%. И власть могла бы обеспечить свою устойчивость, эффективность и успех – вполне обойдясь и без них. Просто для того, чтобы обойтись без них, равно как и для того, чтобы их управляемо использовать в осуществлении своего курса – власть должна иметь свою инициативную если не полноценную идеологию, то полноценную стратегию. И больше думать не о заискивании – то с «истово православными», то со «свободными художниками», а о новых заводах, технологиях, космических кораблях – и реальной защите классической культуры, превращении ее в доступную и близкую для подавляющего большинства населения страны.
И определиться для себя – чего она хочет, в чем ее авангардизм, куда она хочет вести страну. Иначе все превращается в сплошную «битву вампиров с оборотнями» и спор, то ли доминантой новой жизни должна стать постоянная истовая молитва, то ли постоянная выгодная торговля.
И не превращать в крайнего в любом скандале в культурной жизни, вызванном в первую очередь именно этой «битвой вампиров с оборотнями», Министерство культуры. Мирить вампиров с оборотнями – не его задача.
Если та или иная сторона грозит погромами и поджогами учреждений культуры (сегодня – кинотеатров, завтра – музеев), Министерство культуры обязано требовать от органов охраны правопорядка – защиты учреждений культуры.
Но не Министерство культуры занималось фильмом «Матильда». Им занимался Фонд Кино. А о том, каковы его интересы, приоритеты и ценности, можно судить хотя бы по тому, что в его работе отказался участвовать Никита Михалков. И по тому, как он объяснил свой уход. И по тому, кто сегодня конкретно и на деле все определяет в решениях Фонда Кино.И если за огрехи фонда должно отвечать Министерство культуры – нужно просто подчинить Фонд Кино Министерству культуры.
И если возникает традиция за все происходящее в сфере культуры спрашивать с Министерства культуры – нужно просто дать Министерству культуры возможности и полномочия эффективно и последовательно регулировать процессы, происходящие в сфере культуры.
А высшей политической элите – наконец определиться: то ли она хочет свою жизнь провести в молитве, то ли в торговле.
И то и то по-своему полезно. Только ни молитва новых технологий не производит, ни торговля. Новые технологии, новые товары и средства обороны страны производят заводы и НИИ. А именно о них высшая элита, похоже, меньше всего думает.
