Руководителем российской делегации на переговорах в Стамбуле был помощник президента Владимир Мединский. Владимир Ростиславович – историк, причем не простой кабинетный исследователь или вузовский преподаватель. Он – популяризатор русской истории и один из авторов российских школьных учебников, а также серии книг и лекций «Мифы о России».
Это значит, что он специализируется не столько на поисках неизвестных и подзабытых фактов, сколько на интерпретации давно известного и превращении его в общепринятое.
Сейчас принято, особенно в либеральных кругах, упрекать интерпретаторов, и Мединского в частности, в том, что они дают идеологически окрашенный взгляд и навязывают свою точку зрения, мешая свободной дискуссии. Но при этом, как и положено в таких случаях, «забывают», что без интерпретаторов у народа не складывается картины своего прошлого, а значит, и представления о настоящем времени.
По окончании встреч в Стамбуле глава российской делегации проявил себя именно в этом духе. Журналист издания The Economist Оливер Кэрролл рассказал, что во время переговоров Мединский заявил украинцам: «Мы не хотим войны, но мы готовы сражаться год, два, три – сколько бы времени это ни заняло. Мы воевали со Швецией 21 год. Как долго вы готовы сражаться?» По словам журналиста, Мединский сказал, что «Швеция была бы великой державой и сегодня, если бы не это».
Петровская эпоха отражена у него в нескольких книгах, так что он наверняка знает, о чем говорит. Пример Северной войны выбран неслучайно.
Царь Петр Алексеевич вознамерился решить проблему отсутствия у России выхода к Балтийскому морю.
Государь историю изучал, пусть и не так системно, как Владимир Мединский. И точно знал, что его дед, царь Михаил Федорович, был вынужден согласиться с такими невыгодными условиями, чтобы преодолеть последствия смуты.
Его отец, царь Алексей Михайлович, пытался решить эту проблему, но безуспешно, ибо вел войну на два фронта и преуспел на юге, в Малороссии, а не на севере.
- Песков прокомментировал вопрос о проведении встречи с Украиной в Ватикане
- NYT: Трамп отказался вмешиваться в конфликт на Украине
- Россия продолжает гнуть свою линию в украинском вопросе
Чего же хотел Петр, ввязываясь в Северную войну? Прежде всего, поддержать своих датских и польско-саксонских союзников и открыть новый театр военных действий. В союзном договоре с Саксонией от 11 ноября 1699 г. в качестве российских пожеланий присутствуют только «провинции Ижорская и Корельская».
Однако боевые действия для России начались в Эстляндии, под Нарвой, и переместились в зону первоначальных интересов царя, то есть на территорию нынешней Ленинградской области, только два года спустя.
Затем они велись и в остзейских провинциях Швеции, и на территории Речи Посполитой, и в Малороссии, где под Полтавой шведским войскам было нанесено сокрушительное поражение. Союзники то выходили из войны, то возвращались в нее, а Россия прирастала новыми землями.
По итогам заключенного в 1721 году Ништадтского мира Россия получила гораздо больше, чем было потеряно при первом из Романовых. К России были присоединены Ингерманландия (Ижора) с основанным в устье Невы Санкт-Петербургом, Карельский перешеек с Выборгом, Эстляндия и Лифляндия. Российское влияние прочно утвердилось и в формально вассальной Польше Курляндии. Так победы на поле боя и пересоздание войска привели к столь серьезным результатам.
Неслучайно Владимир Мединский нынешнюю ситуацию в зоне СВО сравнил с Северной войной. Тогда реальные приобретения оказались гораздо больше исходно заявленных требований России, а отсутствие недоброжелательных европейских посредников сделало мир достойным.
Другой урок Северной войны в том, что за 21 год Россия не развалилась и не выдохлась, а только укрепила свой экономический и военный потенциал. И на это тоже намекнул Мединский.
