Смерть и похороны папы Франциска, ожидания и расклады перед выборами нового римского первосвященника естественным образом оживили разговоры о взаимоотношениях России и Ватикана, России и Католической Церкви. А еще шире – споры о единой или разделенной христианской цивилизации, о России между Западом и Востоком. И тут, кажется, самое время вспомнить, как западное христианство присутствовало в отечественной истории в разные эпохи и в разных обстоятельствах.
Католический и кафолический
Как известно, князь Владимир принял крещение от Константинополя в 988 году. До Великой Схизмы, то есть окончательного прекращения общения между Западной и Восточной Церквями, оставалось еще почти 70 лет (1054 год). То есть, несмотря на утвердившийся у нас с самого начала греческий обряд, крещение мы приняли формально еще в неразделенной Церкви. Да и само слово «католический», в греческом произношении – «кафолический» – православным совсем не чужое. Каждый раз за литургией мы произносим его в Символе Веры – Верую во Единую, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь.
И перед Крещением, и в первые века после него западное духовенство было частым гостем на русской земле. Еще княгиня Ольга пригласила в столицу епископа Адальберта Магдебургского, который в 959 году специально просил императора Оттона прислать к нам епископа и священников. Но ничего не вышло. Вокняжился Святослав, а он, как известно, был убежденным язычником, а попов, особенно иноземных, не жаловал.
Владимир Святой тепло принимал посланников Папы – св. Бруно Кверфуртского (1008) и епископа Рейнберна Кольбергского (1013). Правда, закончил Рейнберн плохо. Он решил участвовать в заговоре Святополка против Великого князя и заслуженно попал в тюрьму.
Не прерывались контакты с Западной Церковью и после Схизмы. Интересно, что у нас отмечается и очень любим церковным народом праздник перенесения мощей святителя Николая в Бари, утвержденный на Западе уже в 1089 году (9 мая по старому стилю), а в греческих церковных календарях этого праздника никогда не было.
«Латинщики хуже татар»
В дни монгольского завоевания и агрессии Ливонского ордена святой благоверный князь Александр Невский был поставлен перед серьезным выбором. Папа Иннокентий Четвертый просто бомбардировал его буллами, предлагая военную помощь в ответ на воссоединение с Римским престолом. Тогда-то князь Александр и произнес свою знаменитую фразу: «Латинщики хуже татар», во многом определив наш исторический и цивилизационный выбор.
До монголов на Руси было построено и несколько латинских храмов – собор св. Олафа в Великом Новгороде (для готландских купцов), костелы в Ладоге, Киеве и Смоленске. Постепенно за ненадобностью большая часть из них пришла в запустение.
Когда в 1325 году митрополит Петр переехал из Киева в Москву, контакты с западной Церковью у нас почти прекратились. Однако это не помешало Киевскому (по титулатуре, фактически, он тоже должен был жить в Москве) митрополиту Исидору, последнему греку во главе русского епископата, подписать Ферраро-Флорентийскую унию (1439), которой отчаявшийся Константинополь надеялся защититься от османов. Грекам уния не помогла, а из Москвы Исидора с позором погнали. Падение Константинополя и отпадение Исидора стали одними из главных причин провозглашения автокефалии Русской Церкви (1448).
При Иване Грозном католики на Москву приезжали, но больше как посланники врагов. Войны с Ливонским орденом и Речью Посполитой не способствовали взаимопониманию. С каждым годом католиков на Москве любили все меньше и меньше, а в XVII веке, после бесчинств поляков и шведов в Смутное время, – и подавно. Воспринятая в Польше манера Лжедмитрия вставать на одно колено перед иконой, возможно, стоила ему верности москвичей. Впрочем, туда ему и дорога.
«Перегородки, которые мы понастроили на земле, не доходят до небес»
Все изменилось с воцарением Петра. Уже в 1698 году на Москве был построен первый костел, а со строительством Петербурга, где работало много архитекторов-итальянцев, католические храмы перестали быть диковиной. В школе при костеле в Астрахани, к примеру, учился один из главных стихотворцев столетия, соперник Ломоносова Василий Тредиаковский.
Екатерина Вторая была к католикам вполне благосклонна, но присоединение Польши превратило отношения с Римским престолом в политическую проблему. Государству очень не хотелось, чтоб какие-то люди из какого-то Рима имели влияние на нашу внутреннюю жизнь. Надо было как-то договариваться на свой лад.
Любопытно, что именно Екатерина дала приют ордену иезуитов, после того как папа распустил его в 1773 году. А ее непокорный сын Павел, сам человек очень религиозный и считавший себя глубоко православным, провозгласил себя магистром Мальтийского ордена и даже носил Мальтийский крест.
Вообще, в конце XVIII столетия царили крайне веротерпимые времена. Их можно даже назвать некой «вероисповедальной кашей». Однако переход из православия в католицизм был законодательно запрещен, а браки между католиками и православными хоть и дозволялись без перемены исповедания, но родители обязывались растить детей в православной вере. Характерно, что именно екатерининский первоиерарх, митрополит Платон Левшин, беседуя с польским ксендзом, произнес знаменитую фразу:
«Перегородки, которые мы понастроили на земле, не доходят до небес».
После Отечественной войны 1812 года католичество на территории Царства Польского было признано государственной религией. В 1819 году Александр Первый заключил с Римским престолом специальный конкордат, который просуществовал в том или ином виде до 1863-го. Главным испытанием лояльности власти по отношению к католикам становились польские восстания. Но избавиться от католичества было невозможно, оно стало частью повседневной жизни империи. В 70-х годах в столице была открыта Санкт-Петербургская римско-католическая духовная семинария, а следом – римско-католическая духовная академия.
Соединение воль
На протяжении всего позапрошлого столетия в России возникали не последние для русской культуры люди, так или иначе симпатизировавшие Риму и его Церкви. Возможно, тайным католиком был Чаадаев. Католичество принял декабрист М. С. Лунин. Очень интересна судьба профессора Московского университета, мистика и мемуариста Владимира Печерина, принявшего на Западе католичество и закончившего свои дни капелланом одной из больниц в Ирландии (о нем – удивительный биографический очерк М. О. Гершензона, классика жанра).
Сегодня мы назвали бы Печерина крайним русофобом, но современников он привлекал не только радикальным западничеством, но и полным безумием своей человеческой истории.
В противовес ему знаменитый философ Владимир Соловьев отводил России ведущее место в архитектуре мирового спасения, но мечтал о соединении воль Российского государства и Вселенской Церкви. Соловьев причащался и у православных, и у католиков, хотя оставался православным. Что ж, тоже опыт.
В дни преобразований 1905 года император Николай Второй подписал Закон о веротерпимости, и последние ограничения с католиков оказались сняты. Еще спустя шесть лет в Москве был освящен Собор Непорочного Зачатия Девы Марии (отчасти в пику православным, так как этого догмата мы категорически не признаем) – и по сей день самый большой католический храм страны.
Советский диалог
В советское время католики оказались в такой же непростой ситуации, что и православные, и другие верующие христиане. Однако на судьбы католического духовенства и прихожан оказывало влияние и подозрение – порой, надо сказать, вполне небезосновательное – в работе на иностранные разведки. Если для обвинения в шпионаже достаточно было иметь родственника за границей, то можно представить, под каким прицелом оказывались люди, открыто исповедовавшие католическую веру.
После Великой Отечественной войны, и особенно с конца 1950-х годов, начались попытки установить новые связи между Москвой и Ватиканом. Сейчас может показаться странным, но именно по инициативе партийного руководства на Второй Ватиканский собор поехала делегация наблюдателей от Московской патриархии. Говорят, Константинопольскому патриарху, когда он узнал об этом, сделалось дурно. Ничего страшного, мы тоже знаем коварство греков.
Одним из сторонников возобновления постоянной дискуссии между православными и католиками был один виднейший иерарх 1960-1970-х митрополит Ленинградский и глава Отдела Внешних Церковных сношений Никодим (Ротов), автор нашумевшего в свое время доклада «Диалог с римокатоликами о современной христианской социальной мысли».
3 сентября 1978 года митрополит Никодим скоропостижно скончался на аудиенции у папы Римского Иоанна Павла Первого. Эта смерть породила множество конспирологических теорий – от Божьей кары за экуменизм до отравления ядом, которым хотели отравить папу. Иоанн Павел умрет через 22 дня, и тоже от сердечного приступа. Эта череда смертей – одна из самых загадочных в истории последней четверти прошлого века.
У митрополита Никодима в церковной среде осталось множество учеников. Но для большинства православных симпатии к католичеству и экуменистическое богословие абсолютно неприемлемы. Наследие Ротова активно критикуется справа и считается одной из серьезных опасностей для будущего Церкви.
Чем Россия важна для католиков
При этом очень существенно, что в богословии самой Католической Церкви опыт и образ нашей страны имеют до сих пор важнейшее значение. Это связано в первую очередь с центральным событием в истории католицизма ХХ века – Фатимским явлением Божьей матери. Возможно, именно поэтому в дни СВО Ватикан, хоть и осудил боевые действия, но не присоединился к истерическому русофобскому хору. Покойный папа Франциск не раз и не два говорил о своей любви к большой русской культуре и задолго до Трампа произнес знаменитую фразу о том, что Россию вынудил на силовой ответ «лай НАТО у ворот Кремля».
- Господь будет к папе Франциску милосерднее, чем комментаторы в интернете
- У русской истории стоит поучиться терпению
- Культура освобождается от черви
На предстоящих выборах нового понтифика русско-украинская тема будет хоть и не главной (главным будет противостояние традиционалистов и либералов), но все равно очень существенной. Перебирать кандидатов бессмысленно, однако шум в информационную эпоху унять невозможно. Среди католических иерархов, о которых вспоминает пресса, наверное, самым неприятным будет для нас избрание австралийского кардинала Николая Бычка, этнического западенца. Но это, скорей всего, глубокая маргиналия. Ведь формально папой римским может стать любой католик в возрасте до 80 лет без жены и детей.
Реальными кандидатами на папский престол считаются глава ватиканской дипломатии кардинал Пьетро Паролин и кардинал Маттео Дзуппи, последние годы отвечавший за усилия Святого Престола в деле урегулирования украинского конфликта. И тот, и другой – как утверждают эксперты, – относятся к России скорей с симпатией, хотя не раз и не два заявляли о поддержке украинского народа.
Еще один кандидат, на которого ставят букмекеры (о, безумный, безумный мир), – филиппинец Луис Антонио Тагле, либерал, которого называют «азиатским Франциском».
Замечательно относится к России и русской культуре обсуждаемый публикой примас Венгрии Питер Эрдё. Консерватором и верным трампистом считается кардинал Нью-Йорка Тимоти Долан.
Как бы то ни было, конклав – не вручение «Оскара», не футбольный матч и не бега. Уже не раз бывало – на балкон Собора Святого Петра выходил совершенно неожиданный человек, посрамляя знатоков и умников всех мастей.
