«Пошлинная дипломатия» Дональда Трампа уже дала первые результаты. Воплощенная в указах американского президента угроза введения пошлин быстро привела к покорности Мексику и Канаду. Постепенно набирает оборот большая торговая война с Китаем и Евросоюзом.
В каждом случае Трамп преследует разные цели. В случае с Мексикой и Канадой в основе политики принуждения лежит не столько необходимость поправить торговый баланс, сколько политика. Еще в первую свою каденцию Трамп инициировал трансформацию Североамериканской зоны свободной торговли (НАФТА) в более выгодный Вашингтону вариант USMCA (Соглашение США, Мексики и Канады), которое вступило в силу в 2020 году. Что, впрочем, не помешало угрожать обеим странам новыми торговыми ограничениями в 2025-м.
Канада не является емким рынком сбыта для американских товаров. А в мексиканском экспорте значимую долю занимают товары американских же корпораций, произведенные в соседней стране (например, автомобилей) из-за дешевизны рабочей силы. В действительности от обеих соседних стран требуется нечто другое, а именно – поделиться частью суверенитета в вопросах внутренней политики. От Мехико Трамп требует более активной борьбы с наркокартелями и самоограничений в отправке мигрантов в США. От Канады – усиления борьбы с наркотрафиком, но – что важнее – более справедливого (с точки зрения Трампа) доступа к канадскому сырью.
И пусть Канада всегда была сырьевым задним двором США, сейчас Трамп хочет большего: не только покупать канадские ресурсы по более «справедливым» ценам, но и самостоятельно их добывать и распределять. Американские добывающие компании должны чувствовать себя в Канаде как дома. Фактически это и будет присоединением Канады в качестве 51-го штата США.
С Китаем все серьезнее. В данном случае пошлины – не столько элемент устрашения, сколько инструмент выравнивания дисбаланса во внешней торговле. США действительно покупают у Китая значительно больше, чем продают ему. Ежегодно США покупают в долг товаров почти на триллион долларов, причем почти треть этого объема приходится на американо-китайскую торговлю. Новая администрация намерена прекратить практику жизни в долг, создающую колоссальные риски для американской финансовой системы. И Китай в этом смысле занимает центральное место.
В настоящий момент Америка закупает огромное количество китайского ширпотреба – от недорогих промышленных товаров до потребительской мелочевки. Взамен поставляются преимущественно высокотехнологические товары и решения, а также премиальный ширпотреб вроде виски или мотоциклов Harley Davidson. От последних, кстати, торговым партнерам США довольно легко отказаться без критического ущерба для экономики. Отказаться от китайских товаров массового спроса куда сложнее.
С точки зрения США, ключевой момент – изменение правил игры в торговле с Китаем. При этом пошлины или война валютных курсов отражают лишь верхушку нарастающей проблемы с торговым дисбалансом. Безусловно, тарифные ограничения и валютные курсы сказываются на издержках и конкурентоспособности. Но в основе дисбаланса все же лежит производственный потенциал и структура экономики. Экономика услуг и дорогих брендов, которая сейчас превалирует в ЕС и США, кажется куда более уязвимой в эпоху новых империалистических войн, нежели экономика сырья и производства.
Трамп может попытаться заставить Китай покупать больше американских товаров (те же нефть и газ). Но запас инструментов принуждения у Вашингтона все же ограничен. Большая взаимная зависимость экономик стран обуславливает тот факт, что в случае жестких ответных действий Пекина проигравшими могут оказаться обе крупнейшие державы. Это и обуславливает аккуратный (в сравнении с предвыборными обещаниями) заход с пошлинами на Китай (10% на отдельные товары). Ответ Пекина тоже жесткий, но без перегибов (15% – на СПГ и уголь, 10% – на автомобили с большим объемом двигателя, сельхозтехнику и сырую нефть). Пока стороны бросили лишь пробные шары.
- Игры Трампа с Мексикой и Канадой уничтожают репутацию США
- Китай ударил по американским энергоресурсам
- Трамп начал самую разрушительную торговую войну за 100 лет
А вот единственный почти гарантированный вектор усиления могущества США – это продолжающееся ограбление Европы. С ЕС уже ведется «война субсидий», запущенная еще при Байдене. Эта война ведет к ускоренной деиндустриализации Евросоюза: немецкие и французские промышленные гиганты ускоренно перемещают производственные мощности в страны с более комфортным налоговым режимом и низкой стоимостью энергоресурсов (включая те же США). Туда же тянется и высококвалифицированный персонал.
В дополнение к войне субсидий Трамп грозит Евросоюзу войной пошлин. При этом разговаривать с ЕС можно куда жестче, чем с Китаем. Война в Восточной Европе и отказ от российских энергоносителей поставили страны Евросоюза в уязвимое положение. А угрозы Шольца, Макрона и Урсулы фон дер Ляйен дать достойный ответ на накаты Трампа пока не выглядят убедительно. ЕС давал слабину даже во время первого срока Трампа, когда тот не имел и близко того политического веса, какой имеет сейчас. Например, в 2018 году, во время первого срока Трампа, ЕС решил закупать больше американских соевых бобов, тем самым предотвратив введение новых тарифов.
В итоге новая атака Трампа на ЕС может привести к тому, что европейцы будут есть то, что скажут в Вашингтоне (добавляем больше сои в рацион), носить, что дадут (джинсы навсегда), ездить на том, что предложит американский автопром. Решимость покорить Европу Трампу добавит и политический фактор. Великобритания, Франция и Германия сейчас составляют костяк так называемой антитрамповской коалиции, которая намерена торпедировать инициативы нового американского президента. В том числе инициативу по завершению конфликта на Украине.
И наконец, «пошлинная дипломатия» Трампа окончательно зафиксирует смерть правил международной торговли, действовавших на протяжении нескольких десятилетий. Всемирную организацию торговли (к которой, к слову, все еще апеллирует Китай) можно списывать в утиль так же, как и Всемирную организацию здравоохранения, из которой Америку ускоренными темпами выведет новоназначенный министр здравоохранения Роберт Кеннеди – младший.
