А давайте попробуем поиграть в социологию. По данным исследования украинской социологической группы «Рейтинг», доля граждан Украины, которые «исторически и духовно» считают себя одним народом с русскими (то есть гражданами России), составляет 41% от всего населения. 55% такое единство отвергает.
Вроде бы, как злорадно написали многие журналисты, «большинство украинцев не считают себя с русскими одним народом». А теперь попробуем разобрать эту социологию. Какую долю в респондентах занимали этнические украинцы и какую – русские? Подчеркиваю, не «русскоязычные», поскольку большинство граждан Украины, вне зависимости от своего этнического происхождения, говорит именно по-русски, а именно русские?
Ответ на этот вопрос получить точно не получится, потому что украинские социологи избегают его, как чумы. За такой вопрос нынче на Украине и срок за государственную измену можно получить. Русских на Украине теперь быть никак не может. Поскольку на современной версии украинской мовы «русский» – это «россиянин». Это – не метафора, это – перевод.
Несмотря на то, что на словах киевские идеологи толкуют исключительно о «политической нации украинцев», даже с точки зрения лингвистики быть русским – означает отрицание причастности к этой самой альтернативной политической нации. Признать свою причастность к «государству-агрессору» (это официальная формулировка) для простого обывателя – совершенно невозможно. Второй вопрос. Как географически делилась социологическая выборка? Сколько людей опросили во Львове и Виннице, а сколько – в Харькове и Запорожье?
Ни для кого не является секретом, что есть даже не две, а минимум – три Украины. Западная, Восточная и Юго-Восточная, а еще Центральная. Был еще Крым, но он, по счастью, вернулся к своему исходному состоянию. С 2014 года – это часть Юга России. Восток и Юго-Восток – самые населенные и промышленно развитые части Украины. В силу этих причин они всегда были на 100 процентов – русскими. Ничего не смогла изменить ни сталинская украинизация, ни переселение украинских крестьян в промышленные центры. Уже через несколько лет они полностью русифицировались, отказывались от использования исходно родного украинского языка в пользу русского даже дома, в быту. Восточно-украинский суржик практически неотличим от речи жителей Юга России. Украинский крестьянин превращался в русского рабочего даже не во втором, а в первом поколении.
Западная Украина (хотя Черновцы и Ужгород очень сильно отличаются от Львова и Ивано-Франковска) говорила на «польском украинском», который хотя и начали насаждать в виде литературной нормы с начала 90-х, плохо понимали даже в Центральной Украине. Про культурные отличия говорить лень. Достаточно сказать, что влияние имперской культуры Австро-Венгрии принципиально иное по сравнению с имперским периодом, который переживали Полесье или Слобожанщина.
И последний, хотя и риторический вопрос. После семи лет власти режима, который официально объявляет Россию историческим врагом Украины, который считает минимум 300 лет общей истории – колониальным прошлым; который провозглашает нацистских коллаборантов – национальными героями, уравнивая память жертв и их палачей, даже после этого почти половина опрошенных не боится говорить о себе, как об одном народе с русскими. Даже банальный здравый смысл подсказывает, что таких людей на Украине – абсолютное большинство.
- Пушков раскритиковал ответ Зеленского на статью Путина
- Назвавший Донбасс «раковой опухолью» чиновник может стать главой делегации Киева на переговорах
- Зеленский уволил начальника Генштаба Украины Корнийчука
И, кстати, хотя бы из уважения к отваге этих людей, здесь, в России, нужно перестать маркировать их похабной кличкой «русскоязычные», изобретенной еще позднесоветскими идеологами и подхваченной ельцинской камарильей. Зеленский может кривляться, как угодно, доказывая, что святой князь Владимир крестил не Русь, а Украину, а Москва – дальний родственник средневекового Киева. Это все равно ничего не изменит. Как не смог ничего изменить Порошенко, так это не под силу и Зеленскому. Хотя с Зеленским это выглядит совсем стыдным.
Статистика, которую в очередной раз приходится публиковать украинским социологам, звучит оглушительней любых, самых ярких, самых гениальных метафор. Киевские политики могут изобретать любые ритуалы, символы и политические конструкции, но русские и украинцы продолжают осознавать себя разделенным помимо своей воли в 1991 году единым народом. С единой верой, общей историей и единым языком.
