Зюганову опять понадобился Иисус Христос

«Первым коммунистом на планете в новом летоисчислении был Иисус Христос. Положите Нагорную проповедь Иисуса и рядом Моральный кодекс строителей коммунизма – один в один, вы просто ахнете».

Эти слова многолетнего лидера российских коммунистов Геннадия Зюганова могли бы произвести сильное впечатление на международное коммунистическое движение, где мнение единомышленников из России глубоко уважали на протяжении почти всей его истории (за вычетом, разумеется, «отцов-основателей» – Маркса и Энгельса, которые типично для немцев своего круга и времени терпеть не могли славян, а русских подданных – в особенности).

«Могли бы» – потому что о тяге Зюганова к религиозности знают все, кто интересовался его фигурой. Еще в девяностых годах, когда лидер КПРФ имел серьезные шансы на то, чтобы возглавить страну, его, как сказали бы сейчас, «троллили» соседством хоругвей и красных стягов на митингах КПРФ.

Это сочетание делает российскую компартию экзотическом явлением на общем «красном» фоне. Становление и развитие коммунистического движения происходило при догматичном утверждении материализма и атеизма. И это естественно, поскольку «старорежимные» церковные институты были столь же естественным противником коммунизма, как и буржуазия, а главные враги коммунистов – монархи – и вовсе считались божьими помазанниками, которых требовалось десакрализировать.

Нельзя сказать, что никто и нигде не пытался совместить крест с серпом и молотом, – пытались. Например, современная Латинская Америка (ЛА) пропитана одновременно «красными» идеями и духом католичества. Средний бразилец или аргентинец не найдет парадокса в том, что коммунист ходит в храм, тем более сейчас, когда фигура понтифика Франциска – «папы для бедных» – ассоциируется в том числе с борьбой за социальную справедливость. Тем не менее даже в ЛА религиозные люди остаются в основном электоратом правых партий.

Для истории отечественных коммунистов лояльное отношение к церкви нехарактерно в принципе. Быть одновременно товарищем и паствой – нечто невозможное и для ленинского, и для сталинского, и для брежневского и для любого другого периода в партии, на которые как бы ориентируется современная КПРФ. Исключение – горбачевский период и перестройка (примирение между советским государством и РПЦ обычно датируют 1988 годом и широким празднованием 1000-летия со дня крещения Руси), но этот период зюгановцы как раз таки ненавидят.

Парадокс ситуации еще и в том, что Россия – та страна, где религиозных коммунистов нужно было бы искать в последнюю очередь. Вполне логично выглядит ситуация, когда публичный политик, даже будучи коммунистом, ориентируется на воззрения своего электората, то есть в религиозной стране и коммунисты – религиозные.

Социологи, однако, свидетельствуют, что доля граждан, посещающих церковь хотя бы один раз в неделю, в России колеблется на отметке 7–8%. Это самый низкий показатель среди преимущественно православных стран. А вот наивысшие показатели у греков, то есть единственного православного народа, не попавшего под власть коммунистов. Особенно у греков-киприотов – церковь еженедельно посещают до трети населения Республики Кипр, первым президентом которой в свое время стал архиепископ Макариос III.related}

Кипр стал единственным государством Западной Европы, где коммунисты пришли к власти после распада СССР. В 2008–2013 годах республику возглавлял Димитрис Христофиас, неожиданно для многих выигравший президентские выборы. Но глава весьма религиозного государства, чьих детей зовут Христина и Христос, не раз подчеркивал, что он не только коммунист, но и атеист, ведь одно следует из другого.

Если вернуться на постсоветское пространство, то наибольшую декларативную религиозность из христианских стран демонстрируют Грузия и Украина (особенно Западная). Другими словами, на соцопросах грузины и украинцы заявляют о своей глубокой вере в Бога. В то же время на Украине и компартия, и коммунистическая идеология по факту находятся под запретом. В Грузии компартия есть, но относится к карликовым партиям: так, на президентских выборах 2013 года кандидат от коммунистов Нугзар Авалиани получил всего 663 голоса (0,04%).

А наиболее атеистический православный народ – белорусы, чей президент не ходит в церковь и по-прежнему пестует глубокую ностальгию по советскому периоду.

Разумеется, Зюганов имеет право верить во все, во что хочет: хотя коммунистические режимы зачастую отрицают свободу совести, отказать ему в оной в России не может никто, это его сугубо личное дело. Но религиозное руководство компартии в стране  с относительно невысоким уровнем общей религиозности является слишком ярким нонсенсом, чтобы его не заметить и не попытаться найти ему какое-то объяснение.

Представляется, что искать это объяснение нужно в прошлом – в периоде становления КПРФ. Соседство Христа и Ленина на «красных» акциях легко объясняется тем, что КПРФ в те ходы входила в покойный ныне НПСР (Народно-патриотический союз России), объединявший многих консерваторов разной окраски, – были там и коммунисты, и ортодоксальные верующие, которых свел в единый фронт лозунг «Банду Ельцина под суд».

Со своей стороны «банда Ельцина» активно использовала большевистский период гонения на церковь для политической пропаганды. Одним из наиболее запоминающихся предвыборных роликов первого президента стал рассказ старушки о том, как разрушали храмы при коммунистах и как их восстанавливают при новой власти. Намек был жирным: если «красные» в лице Зюганова вернутся в Кремль, церкви вновь начнут взрывать.

В этих условиях православие Зюганова стало еще более показным.

Коммунисты стали светиться у церквей, как бы доказывая, что они паства, а не классический Союз воинствующих безбожников. Это могло  соответствовать их нынешним взглядам, но было прежде всего контрпропагандой.

Те выборы Зюганов, как известно, проиграл, а теперь, незадолго до новых, но парламентских вновь стал проводить параллели между учениями Ленина и Христа. По его же словам, главный лозунг коммунистов «кто не работает, тот не ест» был написан в послании апостола Павла к фессалоникийцам.

Связано это, скорее всего, с тем, что КПРФ пытается привлечь не только коммунистический, но и оппозиционный электорат в других нишах. Например, голоса тех граждан, кто по религиозным соображениям отвергает вакцинацию или боится появления ювенальной юстиции как инструмента вмешательства государства в дела семьи и общины.

Спорить с Зюгановым по сути сказанного об учении Иисуса Христа должны профильные специалисты. В РПЦ слова политика уже назвали «некорректными» и «неуместными».

А вот в том, что касается области предвыборного пиара, оценку пусть дают избиратели. Христиане из их числа знают, что одновременное восславление мучителей и их жертв (в случае Зюганова – большевиков и православных священников) не просто парадоксально. Оно от Лукавого.