Украинский конфликт стал важной вехой в развитии военного дела, определив революционные изменения во всех его аспектах: тактике, в оперативном и стратегическом искусстве, в военной технике. И главным событием СВО, уже давно вышедшей за рамки ограниченной военной операции, стало массированное применение беспилотных систем.
Президент США Дональд Трамп, назвавший события на Украине «войной дронов», подчеркнул, что дроны «показали себя как быстрые и умные системы, и еще три года назад никто и представить не мог, что они станут столь влиятельными на поле боя».
Возможно, с последним утверждением Трамп несколько слукавил, ведь концепция масштабного и всеобъемлющего применения БПЛА, легшая в основу понятия «разведывательно-ударный комплекс», нашла свое отражение в цикле Джона Бойда OODA (Observe, Orient, Decide, Act / Наблюдение, ориентация, решение, действие), разработанном для Пентагона еще в 1995 году. Дроны, наряду со спутниками, являются важной составляющей системы ситуационной осведомленности армии США, создание которой стартовало задолго до начала СВО.
Американцы создали и применяли еще в 1990-е годы разведывательно-ударные дроны MQ-1B Predator для ударов по террористам и тем, кого они таковыми объявляли. На смену этому БПЛА пришел более совершенный MQ-9 Reaper, который также осуществляет преимущественно адресные удары по наиболее значимым для США целям. Именно этим БПЛА была совершена террористическая атака 3 января 2020 года, в результате которой был убит иранский военный деятель Касем Сулеймани.
По-настоящему широкое применение в военных конфликтах получили турецкие средневысотные разведывательно-ударные дроны Bayraktar TB2, действующие в той же тактической нише, что и Reaper. Гораздо меньшая цена, чем у американских БПЛА, позволила использовать их не только для контртеррористических и террористических атак в тайных войнах, но и широко применять для поддержки наземных сил, а также для ударов по бронетехнике, ЗРК, артиллерийским системам, узлам связи и транспортным средствам противника.
Их боевое появление в Ливии в 2019 году создало серьезные сложности для войск маршала Хафтара и позволило силам ПНС стабилизировать положение на фронте. На следующий год, в марте 2020 года, Bayraktar TB2 сыграли решающую роль в срыве наступления войск сирийской армии в Идлибе. Но настоящим триумфом Bayraktar TB2 стала, безусловно, 44-дневная война в Карабахе в 2020 году, где турецкие ударные дроны буквально проламывали оборону противника. За время конфликта силы обороны НКР потеряли не менее 320 артиллерийских систем и РСЗО, а также почти всю ПВО. Bayraktar TB2 получил репутацию «чудо-оружия» и на какое-то время стал фаворитом на мировом оружейном рынке.
Но эйфория продолжалась недолго – первое же столкновение с современной эшелонированной системой ПВО в ходе СВО Bayraktar полностью проиграл. Уже к осени 2022 года эти дроны в сводках фигурировали крайне редко, а потом и вовсе исчезли с фронтового неба. Стало очевидным, что удел этих БПЛА – конфликты низкой интенсивности против противника, не обладающего полноценной ПВО.
СВО вывела на первый план БПЛА-камикадзе дальнего действия, способные наносить удары по объектам в глубоком тылу неприятеля. Их главной изюминкой является массовость и дешевизна. Сбить их современными ЗРК – не проблема, однако если учесть, что их боеприпасы дороже дрона в десятки, а то и в сотни раз, размен получается сомнительным, а поскольку эти БПЛА атакуют большими партиями, никаких ракет на них не напасешься. Появились и применяются дроны-«обманки», которые еще дешевле, чем ударные, но ничуть не хуже перегружают ПВО противника. БПЛА непрерывно совершенствуются и, сохраняя свое главное качество – условную дешевизну, делающую их «нерентабельными» целями для ЗРК – становятся недосягаемыми для таких недорогих средств борьбы, как мобильные зенитные группы, легкомоторные самолеты и вертолеты. Можно сказать, что пока по-настоящему эффективных и одновременно экономически оправданных средств борьбы с дальними дронами-камикадзе не найдено. После участия в 12-дневном ирано-израильском конфликте оснащенность ПВО США оказалась исчерпанной на четверть, и значительная часть этих расходов пришлась не на ракеты, а на ударные БПЛА ИРИ.
Но если дальние ударные БПЛА действуют, условно, в тактической нише крылатых ракет, то массовое использование FPV-дронов вызвало радикальный пересмотр основных элементов тактики и оперативного искусства.
Применение недорогих коммерческих квадрокоптеров в качестве разведывательно-ударных систем имело место как минимум за семь лет до начала СВО. Боевики ИГИЛ* (террористическая организация, запрещенная в России), действовавшие в Сирии и Ираке, в массовом порядке через Турцию закупали китайские дроны, которые использовали в боевых целях. Тогда же состоялись первые массовые атаки ударных дронов по российской авиабазе Хмеймим. Вовсе не обязательно, что до этого додумались сами террористы – в боевом применении коммерческих беспилотников чувствуется рука западных спецслужб, которые учат своих подопечных превращать вполне мирные девайсы в оружие. Вскоре опыт ближневосточных джихадистов стал использоваться и получил развитие на украинских фронтах.
В массовом использовании малых беспилотников первоначально лидировали ВСУ, но к настоящему моменту мы опережаем неприятеля и количественно, и качественно. В настоящий момент FPV-дроны превратились в одно из самых грозных средств поражения тактического и даже оперативно-тактического уровня. Их массированное применение рассеяло «туман войны» на 20-30 км в обе стороны от ЛБС, превратив эту территорию в «смертельную зону», перемещение и нахождение в которой сопряжено с риском быть атакованным вражеским дроном, или попасть под точный огонь, корректируемый с беспилотника. Классическое наступление развернутым боевым порядком с применением бронетехники стало невозможным, что обусловило переход к тактике малых групп и к полному пересмотру принципов применения танков и БМП на поле боя.
Примечательно, что методы применения малых дронов, вероятно, пришедшие на Украину с Ближнего Востока, туда же и вернулись – обкатанные, усовершенствованные и расширенные. Дроноводов джихадистских формирований, сыгравших заметную роль в разгроме войск САА в ноябре 2024 года, готовили в Идлибе украинские инструкторы.
- Скачко: Киев постарается сорвать встречу Путина и Трампа новой Бучей
- В Белоруссии создали антидроновый комплекс
- «Калашников» впервые показал дрон «Гранат-4» с лазерным наведением
Дроны, прежде всего малые, стали одним из главных действующих лиц любых вооруженных конфликтов на планете. В пользу FPV-дронов говорит предельная простота и дешевизна их производства. Для их сборки не нужно сложного заводского оборудования, требования к квалификации персонала тоже вполне умеренные. Неслучайно львиная доля малых ударных дронов изготавливается не промышленными гигантами, а стартапами, а то и вовсе в кустарных мастерских.
Еще совсем недавно значительная часть экспертов, особенно западных, была склонна считать малые БПЛА недооружием «для бедных», суррогатом, призванным компенсировать отсутствие «полноценного» вооружения. Возможно, это мнение в значительной степени было продиктовано позицией западного ВПК, которому значительно интереснее производить ракеты ценой в несколько миллионов, чем возиться с грошовыми беспилотниками. Именно это имел в виду Трамп, заявляя, что Пентагону нужны дроны за 50 000 долларов, а не за несколько миллионов.
Но события последнего времени уже не позволяют даже самым ангажированным аналитикам отрицать очевидное – массовое применение недорогих дронов радикально изменило поле боя современной войны, игнорирующие этот факт обречены на поражение. Теперь западные армии стараются максимально быстро интегрировать опыт украинского и других недавних конфликтов в оснащение и подготовку своих войск.
Прогнозы насчет того, что вот-вот будет найдено суперэффективное средство против БПЛА, пока не оправдываются. На каждое техническое решение по борьбе с дронами немедленно возникает усовершенствование, сводящее его на нет. Так, радикальным ответом на системы РЭБ стали дроны на оптоволокне. Состязание меча и щита продолжается, причем меч оказывается на шаг впереди.
Производство дронов становится все более дешевым и масштабированным, при этом в них все чаще используются элементы ИИ. Так что ближайшая перспектива – самоуправляемые рои дронов, как ударных, так и перехватчиков. Можно не сомневаться, что беспилотные системы уже стали одной из главных составляющих военного дела, без которых трудно представить боевые действия.
* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ
