Евразия как «Мировой остров» является регионом с наиболее сложной ситуацией в области глобальной безопасности. Эволюция ее архитектуры безопасности оказывает глубокое влияние на глобальную структуру власти. В настоящее время кризисы в Газе и на Украине находятся в процессе урегулирования. С ростом влияния таких стран, как Китай и Россия, другие конфликты в сфере безопасности в Евразии получают возможность постепенного разрешения.
В условиях переплетения традиционной геополитической конкуренции, кризисов региональной безопасности и трансформации многосторонних механизмов Евразия находится на критическом этапе восстановления своего порядка безопасности.
Роль Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), Китая, России и Индии является ключевой для будущего построения архитектуры евразийской безопасности. В то же время негативное вмешательство внешних сил и балансирование на грани возможного также требуют высокой бдительности.
Вызовы и пути развития
Сложность нынешнего ландшафта евразийской безопасности обусловлена влиянием множества факторов, которые в основном отражаются в трех основных измерениях.
Во-первых, обострение традиционных дилемм безопасности: украинский кризис как поворотный момент в изменении геополитического ландшафта Евразии после окончания холодной войны выявляет многомерный сдвиг в российской концепции безопасности и логике ее систематического построения. Столкнувшись с институциональной экспансией НАТО на восток и антироссийской тенденцией в рамках европейской системы безопасности, Россия предложила создать новую систему евразийской безопасности. Ее основные требования включают «принцип неделимой безопасности», юридическое признание зон стратегических интересов и обеспечение статуса России как крупной державы, обладающей абсолютным влиянием. В период второго президентского срока Дональда Трампа это российское предложение по безопасности постепенно получило понимание в США.
Во-вторых, существует конкуренция в реструктуризации регионального порядка: в Евразии есть множество конкурирующих предложений по региональной интеграции, включая Евразийский экономический союз под руководством России, китайскую инициативу «Один пояс, один путь» и индийский «Международный транспортный коридор Север-Юг». Хотя все эти инициативы сосредоточены в Центральной Азии, они демонстрируют тонкую конкуренцию.
Центральная Азия как сердце Евразии стала центром соперничества великих держав из-за своего уникального географического положения и внутренней уязвимости. Безопасность и стабильность таких стран, как Афганистан и Пакистан, также определяют прогресс в перестройке регионального порядка.
В-третьих, угрозы безопасности диверсифицируются: вызовы безопасности в Евразии вышли за рамки традиционных военных сфер и распространяются на экономику, финансы, энергетику, киберпространство и окружающую среду. При этом терроризм, сепаратизм и экстремизм продолжают представлять серьезную угрозу, в то время как регион все еще сталкивается с новыми рисками, такими как цветные революции, односторонние санкции и превращение экономики в оружие. Между тем неопределенность, связанная с новыми переменными, такими как пандемии, изменение климата и искусственный интеллект, также влияет на процесс стабилизации в Евразии.
В-четвертых, внешние силы продолжают вмешиваться: процессу евразийской интеграции долгое время препятствовала военная гегемония Запада. Более 70% американских войск, дислоцированных за рубежом, находятся в Евразии или вокруг нее. Ослабление системы альянсов США влияет на ситуацию с безопасностью в Евразии. Например, с осени 2025 года крайне правый сдвиг в администрации Санаэ Такаити в Японии оказывает влияние на безопасность и стабильность западного побережья Тихого океана. Одновременное обострение напряженности в отношениях между Японией и Россией, Китаем и Японией, а также Японией и Южной Кореей отражает серьезный регресс в политике безопасности Японии и негативное влияние внешних сил.
Ключевая роль и будущее ШОС
В сентябре 2025 года состоялся крупнейший в истории саммит ШОС, на котором лидеры 26 стран стали свидетелями торжественного открытия Комплексного центра ШОС по противодействию угрозам и вызовам безопасности, Центра по борьбе с транснациональной организованной преступностью, Центра информационной безопасности и антинаркотического центра. Также были приняты 24 итоговых документа, в том числе об укреплении безопасности, экономическом и культурном сотрудничестве и организационном развитии; опубликовано заявление о поддержке многосторонней торговой системы; заявление по случаю 80-й годовщины победы во Второй мировой войне и основания Организации Объединенных Наций; утверждение «Стратегии развития ШОС на ближайшие 10 лет (2026-2035)»; подписание и обнародование «Тяньцзиньской декларации Совета глав государств Шанхайской организации сотрудничества». Эти инициативы дают мощный импульс ШОС и знаменуют собой новый этап качественного развития организации.
За последние 24 года Шанхайская организация сотрудничества, в основе которой лежит уникальный «шанхайский дух», сыграла четыре ключевые роли в построении новой архитектуры евразийской безопасности.
Во-первых, это изменение парадигмы безопасности. ШОС придерживается своей основной концепции «общей, всеобъемлющей, основанной на сотрудничестве и устойчивой» безопасности, стремится преодолеть принцип игры с нулевой суммой и подчеркивает, что безопасность одной страны не может обеспечиваться за счет безопасности других стран.
Эта концепция раскрывает универсальность и неделимость безопасности, переосмысливая суть отношений в этой области между государствами с теоретической точки зрения. Применение на практике этого подхода укрепило существующие механизмы сотрудничества в области безопасности. ШОС считает борьбу с «тремя силами зла» – терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом – своей основной миссией и выстраивает прочный барьер безопасности путем создания региональной антитеррористической структуры, регулярных совместных учений и обмена разведывательными данными. В будущем эти механизмы сотрудничества будут нуждаться в дальнейшем укреплении для расширения возможностей скоординированных действий.
Во-вторых, инновации в системе управления. ШОС придерживается нового типа международных отношений, основанного на «партнерстве без альянса» и «диалоге без конфронтации». Все государства-члены, независимо от размера, силы или уровня развития, пользуются абсолютно равным правовым статусом и правами на участие в принятии решений в рамках организации. Этот принцип равноправных консультаций является ценным ориентиром для построения более инклюзивной и развивающейся системы глобального управления, а также для совершенствования правил глобального управления.
В-третьих, рост темпов развития. В торгово-экономическом сотрудничестве ШОС достигнут значительный прогресс. В 2024 году товарооборот между Китаем и другими государствами – членами ШОС достиг 512,4 млрд долларов США. В будущем следует приложить усилия для активного содействия созданию Зоны свободной торговли ШОС, совершенствования механизма расчетов в местной валюте и укрепления сотрудничества в области возобновляемых источников энергии, чтобы придать импульс устойчивому развитию региональной экономической интеграции.
Построение сообщества общего будущего для человечества также имеет решающее значение. «Форум цивилизаций ШОС» и «Альянс гуманитарных университетов ШОС» способствуют взаимному обмену и сосуществованию различных цивилизаций. Будущие шаги включают дальнейшее упрощение визовых процедур, разработку трансграничных туристических маршрутов, связанных с культурным наследием, и совместное распространение культурной истории ШОС с целью создания прочного фундамента общественного мнения для региональной безопасности.
В-четвертых, многосторонность. ШОС придерживается подлинной многосторонности на принципах открытости, инклюзивности, всеобщей выгоды и баланса, делая упор на международную систему, ядром которой является ООН. ШОС поддерживает международный порядок, основанный на международном праве. Одновременно организация координирует инициативы в области регионального сотрудничества. Взаимодействие Евразийского экономического союза и инициативы «Один пояс, один путь» в рамках ШОС демонстрирует стратегическую мудрость, позволяющую избегать игр с нулевой суммой. Это помогает создать децентрализованный, многополярный евразийский ландшафт.
Китай, Россия и Индия являются тремя наиболее влиятельными странами в рамках ШОС и наиболее влиятельными державами Евразии. Их стратегическая координация играет решающую роль в обеспечении безопасности и устойчивого развития региона.
Конструктивная роль Китая
Китай является лидером в области развития. В рамках инициативы «Один пояс, один путь» китайские принципы консультаций, совместного строительства и получения общих выгод тесно согласуются с духом открытости и инклюзивности ШОС. Содействуя политическому взаимодействию, подключению инфраструктуры, беспрепятственной торговле, финансовой интеграции и связям между людьми, Китай эффективно устраняет отставание в развитии инфраструктуры и нехватку финансирования, с которыми сталкиваются развивающиеся страны. В будущем Китаю следует уделять больше внимания лидерству, а не доминированию в строительстве многополярного евразийского взаимодействия.
Китай является реформатором глобального управления. Он активно поддерживает участие ШОС в реформировании системы глобального управления, способствуя китайским решениям по преодолению дефицита глобального управления и содействуя созданию более справедливого международного порядка.
Россия создает баланс
Россия является посредником в обеспечении региональной безопасности. Россия активно выступает за новые рамки евразийской безопасности, отмечая, что они открыты для западных стран, тем самым сохраняя пространство для диалога. Корректировка Россией своей стратегии безопасности в условиях сложной международной обстановки направлена на защиту своего суверенитета с помощью силы и преодоление изоляции с помощью многостороннего баланса.
Россия координирует отношения между крупными державами: Россия активно продвигает механизм трехстороннего сотрудничества Китай – Россия – Индия, рассматривая его как платформу для подтверждения наличия у нее важных партнеры в вопросах стабильности в Азии. Россия может использовать свои особые отношения с Индией и Китаем, чтобы выступить в качестве «уникального посредника» в индийско-китайском конфликте.
Индия наводит мосты
Индия придерживается принципа стратегической автономии. Она давно выступает за многополярность Азии. В условиях растущих трений между ее западными партнерами и ее союзником Россией желание Индии поддержать возобновление механизма сотрудничества Китай – Россия – Индия может рассматриваться как сигнал ее стремления к стратегической автономии. Этот механизм позволяет Индии сохранять дипломатическое пространство в отношениях с Россией и поддерживать открытыми каналы связи с Китаем.
Индия – это еще и региональный хаб. Поддерживая инициативу международного транспортного коридора «Север-Юг», Индия эффективно ослабила «китаецентричность» Евразии и способствовала диверсификации моделей евразийской интеграции. Индия также активно продвигает строительство транспортной инфраструктуры между Центральной и Южной Азией, используя свою географическую роль узла, соединяющего Южную Азию с Центральной Азией и Ближним Востоком.
Таким образом, институционализация механизма трехстороннего сотрудничества имеет решающее значение для реструктуризации евразийского порядка безопасности.
Идея создать механизм трехстороннего сотрудничества между Китаем, Россией и Индией была озвучена еще в 1990-х годах. А в 2023 году министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил, что России, Индии и Китаю необходимо продолжать координировать свои усилия по обеспечению глобальной и региональной безопасности, в том числе в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Китай также выразил готовность поддерживать контакты с Россией и Индией по вопросам развития трехстороннего сотрудничества. Во время саммита ШОС в Тяньцзине в сентябре 2025 года лидеры трех стран провели краткую совместную встречу, ознаменовавшую возобновление трехстороннего диалога.
Несмотря на некоторые разногласия между тремя странами, ШОС предоставляет важную платформу для координации отношений между Китаем, Россией и Индией. В этих рамках китайско-индийские конфликты легче разрешаются, а Россия может выступать как уникальный посредник между Китаем и Индией. Вместе три страны могут содействовать созданию всеобъемлющей архитектуры региональной безопасности в рамках ШОС.
Оффшорное балансирование США
США и другие внешние державы проводят стратегию «оффшорного балансирования» по всей Евразии. Основная логика, лежащая в основе этой стратегии, заключается в предотвращении объединения евразийских держав и поддержании однополярного мирового порядка с США в роли гегемона.
С исторической точки зрения, евразийская стратегия США унаследована от британской традиции морской гегемонии, основанной на теории «Хартленда» Хэлфорда Маккиндера и геополитической мысли Збигнева Бжезинского о «Большой шахматной доске». Суть заключается в недопущении ситуации, в которой ресурсы Евразии контролировались бы одной силой, разделяя континент на зависимых союзников и сдерживаемых противников с помощью системы альянсов, которые провоцируют постоянные конфликты.
В последние годы США пытались вовлечь Центральную Азию в сферу своего влияния и вывести ее из-под влияния Китая и России с помощью таких инициатив, как «Инициатива нового шелкового пути». Точно так же, как Украина когда-то была хрупкой точкой опоры в трехсторонних отношениях между США, Европой и Россией, Центральная Азия теперь становится ключевым слабым местом в строительстве Большого евразийского региона. Есть и другие методы – использование альянсов для усиления военного присутствия, вмешательство во внутренние дела стран региона под предлогом защиты демократии и прав человека и разжигание конфликтов между странами региона с помощью экономических санкций и технологических блокад.
Фактор Японии
Японская администрация Санаэ Такаити, пришедшая к власти осенью 2025 года, демонстрирует крайне правый сдвиг Токио, а ее разрушительное влияние на евразийскую безопасность становится все более очевидным. Последствия действий Японии проявляются главным образом в обострении региональной напряженности, подрыве стратегического взаимного доверия и повышении милитаризации.
Прославляя историю агрессии и преуменьшая ответственность за войну (например, посещение храма Ясукуни, споры по поводу учебников), японские правые подогревают в общественном мнении тему территориальных споров (например, по поводу островов Дяоюйдао, газовых месторождений в Восточно-Китайском море), что усугубляет китайско-японскую напряженность. Этот исторический ревизионизм не только ослабляет взаимное доверие между Пекином и Токио, но и может спровоцировать эскалацию локальных конфликтов.
Укрепляя возможности Сил самообороны, развивая «возможности для контратак» и участвуя в военных союзах с США, Индией и Австралией, Токио пытается преодолеть ограничения своей пацифистской Конституции и заявить о себе как о военной державе. В то же время Такаити также пытается вмешаться во внутренние дела Китая под предлогом того, что «если Тайвань в беде, то и Япония в беде». Это напрямую угрожает стабильности в Азиатско-Тихоокеанском регионе, может спровоцировать гонку вооружений и усилить конкуренцию между крупными державами, такими как США, Китай и Россия.
Япония придает особое значение экономическим вопросам (таким как ограничение экспорта ключевых материалов), искусственно нарушая сотрудничество в восточноазиатской цепочке поставок и подрывая региональные экономические механизмы, такие как RCEP. Такой подход не только наносит ущерб китайско-японским экономическим и торговым отношениям, но и может вызвать обеспокоенность в других странах по поводу «превращения экономики Японии в оружие».
- Мишустин спрогнозировал рост доли ШОС в мировом ВВП
- У Европы и США – разная судьба в многополярном мире
- Россия и Китай консолидировали Глобальный Юг
Свою политику милитаризации Япония дополняет «либерально-демократическими ценностями», объединяясь с США, Австралией и другими странами для создания антикитайского альянса, пытаясь окружить Китай по всей Евразии. Такое поведение может усугубить геополитическую конфронтацию между Китаем, Японией, Россией и другими странами, увеличивая риск возникновения регионального конфликта.
В ответ на это евразийские страны должны совместно укреплять стратегическую автономию, создавая диверсифицированную сеть регионального сотрудничества с помощью таких моделей, как согласование инициативы «Один пояс, один путь» с ЕАЭС, снижение зависимости от единого внешнего рынка. Одновременно необходимо развивать внутренние факторы роста и повышать устойчивость регионального экономического развития.
В то же время необходимо создать всеобъемлющую архитектуру безопасности: новая система евразийской безопасности России открыта для западных стран, оставляя пространство для диалога с Западом. Эта открытость может эффективно компенсировать деструктивные последствия оффшорного балансирования. Одновременно можно рассмотреть создание Общеевразийского форума для диалога по вопросам безопасности, вовлекая в процесс обсуждения страны из других регионов мира, такие как США, но не на лидерских позициях, а как участников.
Нововведения в моделях регионального сотрудничества необходимы. По сравнению с предотвращением внешних дестабилизирующих факторов, таких как США, координировать конкурентные отношения между крупными евразийскими державами в Центральной Азии на самом деле проще. Евразийским странам следует изучить новую модель регионального сотрудничества, основанную на «конкурентном сосуществовании» – создание функциональных альянсов и гибкое сотрудничество в конкретных областях, избегая стремления принуждать к всеобъемлющей интеграции.
Идеология, институты и действия
Построение новой архитектуры евразийской безопасности – это сложный системный проект, который требует скоординированного продвижения в трех измерениях: идеологии, институтах и действиях.
С идеологической точки зрения важно придерживаться принципов взаимного доверия, взаимной выгоды, равенства и консультаций, присущих «Шанхайскому духу», а также учитывать принцип «неделимой безопасности», продвигаемый Россией, формируя концепцию безопасности с евразийскими характеристиками. Эта система должна выйти за рамки игры с нулевой суммой и мышления времен холодной войны, подчеркивая универсальность и неделимость безопасности.
С точки зрения институциональных инноваций, необходимо приложить усилия для содействия координации и согласованию действий ШОС и региональных механизмов, таких как ЕАЭС и ОДКБ, путем создания региональной сети управления с взаимодополняющими функциями и широким охватом. Одновременно следует совершенствовать механизмы принятия решений, исследуя более эффективные пути принятия решений по непрофильным и техническим вопросам, придерживаясь при этом принципа консенсуса.
С точки зрения координации действий, функциональное сотрудничество следует использовать как точку прорыва для продвижения прагматического сотрудничества в конкретных областях, таких как борьба с терроризмом, экономические связи, энергетическая безопасность и цифровая экономика. В то же время следует создать нормализованный механизм трехсторонней координации между Китаем, Россией и Индией, чтобы превратить различия между тремя странами во взаимодополняющие преимущества, взяв на себя ответственность крупных держав за поддержание стабильности и развитие Евразии.
Создание новой евразийской архитектуры безопасности не может осуществляться независимо одной страной или механизмом. Это требует, чтобы все страны вышли за рамки краткосрочных геополитических расчетов, совместно развивали региональную коллективную идентичность и, в конечном счете, сформировали евразийское сообщество безопасности, характеризующееся гармонией разнообразием, общей безопасностью и общим развитием.
Этот процесс касается не только судьбы Евразийского континента, но и окажет глубокое влияние на эволюцию глобальной структуры власти.
Автор примет участие в Валдайской конференции «Безопасность в Евразии: от концепции к практике» 9 декабря 2025 года в Москве.
