В ноябре 1799 года в результате государственного переворота (так называемый переворот 18 брюмера) к власти во Франции пришел Наполеон Бонапарт. Революция, сотрясавшая Францию десять лет, формально завершилась. Началось то, что называют десятилетним консульством, или контрреволюцией, или реакцией бонапартизма. Реакцией, которая во всяком случае сохранила стремительно слабеющую Францию как великое государство. Пусть, конечно, уже и далеко не такое великое, каким она была до революции. Первой державой Европы Франция никогда уже больше не будет. С каждым новым революционным кризисом она будет скатываться все ниже и ниже вплоть до сегодняшнего практически амебного состояния во главе с ничтожествами вроде Саркози или Макрона.
Таковы итоги всех великих революций. В России, согласно расчетам Менделеева, с сохраняющейся динамикой рождаемости в наше времени должно было жить 500 млн человек. Реальность нам известна. Те же примерно тенденции в технологиях, промышленности и вообще экономике. Чтобы ни говорили нам защитники красного проекта, страна уже была четвертой в мире по всем основным показателям и набирала обороты так, что готова была через два-три десятилетия оставить позади самые развитые страны Европы. Что до военной мощи, то уже при Александре Третьем ни одна пушка не могла громыхнуть без согласия на то русского царя.
Но не будем о грустном. Вернемся во Францию и посмотрим, что принесла стране ее великая революция.
В результате десятилетнего хаоса производство сельхозпродукции сократилось на 20%, промышленного производства – на 40%. Внешняя торговля рухнула, а ее новый подъем начался лишь более трех десятилетий спустя.
По всей стране были разграблены музеи и «приватизированы» сотни и сотнипроизведений искусств.
В одном только Париже было уничтожено 75% церквей.
Официально опубликованные данные говорят о примерно 300 тыс. непосредственных жертв террора: тех, кто был расстрелян, утоплен, гильотинирован и так далее. (Кстати, еще до начала террора то же число «врагов народа», которых революция должна уничтожить, дабы «обезопасить себя», озвучивал Марат).
Однако еще многие сотни тысяч людей убивали по всей стране без всякого суда и следствия. Знаменитый историк Тэн подсчитал, что не менее полумиллиона человек было уничтожено во время террора только в 11 восточных провинциях.
Если добавить сюда жертв революционных войн (а Франция воевала не только сама с собой, но и чуть ли не со всеми европейскими государствами), то придется записать еще не менее 400 тысяч убитых. В целом это уже 1 млн 200 душ при общем населении тогдашней Франции в 28 млн человек. Примерно столько же потеряла страна в Великой войне 1914-1918 гг.
Каков социальный состав жертв «народной революции»? Как ни странно, на аристократию приходится наименьший процент казненных. Из 2,8 тыс. парижских жертв больше тысячи – третье сословие, примерно столько же – социальные низы, и лишь около 500 аристократов.
Удивляться здесь, собственно, нечему. Что бы ни трещала большевистская демагогия, так называемая «народная революция» была направлена прежде всего против христианского народа Франции и христианства как такового. Но, как известно, есть у революции начало, нет у революции конца. Истребление французского (а также английского, немецкого, итальянского, испанского) народа продолжается и сегодня. Теперь, правда, с помощью замещающей миграции.
Еще несколько примеров. В Нанте революционеры одновременно убили 500 сирот, «детей народа», и 144 женщин, чинивших одежду для солдат – это был буквально тот народ, «ради которого» затевалась революция. Вся Вандея окрасилась в красный цвет, здесь террор не щадил никого. Свершая ежедневные массовые убийства, палач Лиона Фуше каждый день посылал в штаб рапорты: «Слезы радости текут по моим щекам, под картечь поставлено еще триста бунтовщиков».
- Ценой аполитичности может стать потеря родины
- Где Франция, а где Россия? Обиды Наполеона. Почему французы очень хотели в Москву?
- Макрон подготовил для Франции новый политический кризис
Именно против простого народа, самого гена христианства, и затеяна была революция. Новые люди – масоны, иллюминаты, якобинцы, буржуа и труженики ссудного процента (так называемое «третье сословие») уничтожали старую христианскую Европу ради торжества Европы новой – Европы свободного хождения капитала и капиталистических ценностей.
Итак, революционеры убили больше миллиона. Но их аппетиты были гораздо больше. Просто раскрутить машину террора так, как они научились это делать к 1917-му, они еще не умели.
Необходимость геноцида объяснялась просто: в стране не хватает ресурсов, чтобы прокормить и обеспечить работой прорву населения. Ведь экономика-то разрушена! (Собственно, и сейчас необходимость геноцида и сокращения населения земли глобалисты – прямые потомки французских революционеров – объясняют так же).
Главным архитектором проекта сокращения населения Франции был один из видных деятелей революции, председатель Национального конвента Дюбуа-Крансе – его проект предполагал уничтожение от одной до двух третей французов.
Английская исследовательница Неста Вебстер (книгу которой о французской революции высоко оценил У. Черчилль) приводит свидетельства Редхеда Йорка, английского путешественника, посетившего Францию в 1802-м: «Я спросил его (сподвижника Робеспьера художника Давида – ВМ) правда ли, что изучался проект сокращения населения Франции до одной трети от его нынешней численности. Он ответил, что это было предметом серьезного обсуждения и что автором проекта являлся Дюбуа-Крансе». В другом месте Йорк замечает: «Мсье де ла Метери уверил меня, что во времена революционных трибуналов существовал замысел уменьшить население Франции до 14 млн человек. Наиболее ярым и заметным приверженцем этой гуманной и философской политики был Дюбуа-Крансе».
Поступали и встречные предложения сокращения населения до восьми миллионов человек: это был «тот вариант, с которым в целом соглашались лидеры», замечает Де ла Метери.
Участник событий, коммунист Гракх Бабёф подтверждает: «Максимилиан и его совет рассчитали. что в любом случае необходимо произвести сокращение населения, превосходившее ресурсы почвы и потребности производительной деятельности». Сокращение – подчеркивает Бабеф, должно было коснуться в первую очередь низших слоев населения: необходимо было «вымести мусор» (см. Вебстер, Н. Всемирная Революция, 1921).
Таким образом, в планах самых человечных человеков и великих мечтателей эпохи «бессмертных идей 1789-го» было убийство до 20 млн простых французов.
У них не получилось это сделать по чисто техническим причинам, но прогресс не стоит на месте…
