«Прошлое здесь и оно нас жжет». Как поучаствовать в суде над нацистами

У Манежа в пять часов вечера буднего дня людно. Экскурсии и отдельные посетители толпятся в дверях. Возле рамки и интроскопа для проверки сумок образовалась пробка – слишком много людей. А все дело в том, что в выставочном зале Манежа проходит огромная выставка «Великая победа», увидеть которую стремятся тысячи. Чтобы попасть на экспозицию «Без срока давности», организованную Национальным центром исторической памяти при президенте РФ, надо пройти выставку насквозь. Ее сложно пробежать, не глядя. Слишком много страшных экспонатов и картин.

Вот знаменитое полотно Аркадия Пластова «Фашист пролетел». Вот монументальная «Оборона Севастополя» Александра Дейнеки. Но сегодня мы здесь не за этим.

Наконец за распахнутыми дверями последний зал. Яркий свет, заливающий выставочные пространства, здесь как будто приглушается. Зал выглядит темным, мрачным, каким-то мучительно сосредоточенным. Стены обиты тяжелыми дубовыми панелями, над входом черная бронза символической фигуры правосудия, на возвышении напротив входа установлены трибуны судей, ниже большое, перегороженное на секции помещение. Это и есть зал №600 Нюрнбергского дворца правосудия, где 20 ноября 1945 года начался процесс над 24 главными военными преступниками фашистской Германии.

Суд длился 316 дней. Согласно решению Международного трибунала, 12 подсудимых были приговорены к смертной казни, трое к пожизненному заключению, четверо получили от 10 до 20 лет тюрьмы, трое оправданы и в отношении двух обвиняемых дело было прекращено.

«Мы сейчас можем ощущать эту болезненную кровоточивость незажившей раны нацизма, – говорит журналист, историк и автор проекта «Нюрнберг. Начало мира» Наталья Осипова, – В детстве нам казалось, что это прошлое. Нацизм побежден навсегда. Его ужасы позади и больше никогда не вернутся. И вот теперь выяснилось, что прошлое не просто актуально, оно здесь и оно нас жжет. Вот в чем ужас и величие этой даты. Эта вызов для каждого из нас. Что нам сегодня делать с нацизмом?

Мы видим все то же самое, что было тогда. Геноцид русского народа сейчас готовится снова. И та же логика расчеловечивания. Русские не люди, они рабы, они не должны говорить на своем языке, следовать своим традициям. Ровно та же схема! Все было приглушено, но не исчезло. Как только сказали «можно», механизм тут же запустился».

В зале посетители как будто затихают. Присутствие истории ощущается здесь реально и остро. Точная копия зала №600 была создана в 2023 году специально для съемок фильма «Нюрнберг» по сценарию Александра Звягинцева. Чтобы соблюсти все детали, группа российских специалистов ездила в Нюрнберг для замеров и фотографий. Демонстрируемая в Манеже копия точна до мелочей. Например, черные шторы здесь задернуты. Так и было на процессе. Окна зала выходили на улицу, но заседания шли при искусственном освещении – боялись провокаций.

Этот зал в Манеже рискует остаться единственным напоминанием о Нюрнберге 1945 года. В историческом зале в Германии сейчас идет реконструкция и есть большая вероятность, что восстанавливать его больше не будут. Но наша копия, как утверждают в Национальном центре исторической памяти, будет сохранена.

На эту тему
• Путин: Преступления нацистов не имеют срока давности
• Нарышкин заявил об «опасных метастазах» нацизма на Украине и в Европе
• Минобороны к годовщине начала Нюрнбергского процесса рассекретило особые документы

«Вот там, на балконе над нами сидели более 300 корреспондентов из 31 страны, – начинает экскурсию для зрителей сотрудник НЦИП Александр Михайлович Щеглов. – Здесь сидели секретари и стенографистки, здесь переводчики с четырех языков. Вы видите много наушников, в том числе для немцев. Это место называли «окоп переводчиков». Наши прокуроры сидели за этим столом. За этой трибуной они выступали. За дальней трибуной выступали нацисты и их адвокаты. По настоянию СССР это был настоящий правовой процесс. Всем обвиняемым были предоставлены лучшие адвокаты Европы. Но была собрана такая огромная доказательная база, что решения Нюрнберга оспорить невозможно».

Сами нацисты располагались с краю за небольшим ограждением. Ближе всех к проходу в светлом костюме сидел Герман Геринг – нацист №1. В начале процесса никто из подсудимых не признал вины. Все вели себя предельно нагло, а Геринг даже позволял себе громкие реваншистские лозунги. Но после того, как выступил советский прокурор Руденко, была показана хроника концлагерей и уничтоженных городов, нацисты притихли. Когда читали приговор, трое из них не стояли на ногах от ужаса. Их держала охрана.

Из СССР запечатлеть ход процесса приехала большая группа советской интеллигенции. Золотые перья и кисточки страны: Илья Эренбург, Константин Федин, Леонид Леонов, Юрий Яновский, Семен Кирсанов, Всеволод Вишневский, карикатуристы Борис Ефимов и творческое трио Кукрыниксы, художник Николай Жуков. Все они рассказывали о преступлениях нацистов с начала войны, многие как военные корреспонденты шли на запад вместе с советской армией.

Николай Жуков рисовал сожженные деревни, портреты партизан и матерей, потерявших детей, напуганных войной малышей – всю страшную реальность огромного народного горя. Теперь он, как и Кукрыниксы и Ефимов, получил возможность впервые нарисовать портреты нацистов с натуры.

«Борис Ефимов писал в воспоминаниях, что откровенно издевался над нацистами, – рассказывает Осипова, – особенно доставалось Герингу, он сидел крайним. Ефимов его демонстративно лорнировал и рисовал напоказ. Геринг отворачивался, закрывался бумагами. Внимание Ефимова его бесило. Ведь Ефимов и Эренбург входили в список личных врагов Гитлера, которых полагалось повесить при взятии Москвы. И именно эти люди приехали на процесс с нашей стороны. Представляете, какое это было потрясение для нацистов.

Ведь они считали себя высшей расой, они вообще не могли поместить в голове, что русские рабы их теперь судят. Американцы и англичане это еще ничего. Это свои. Но русские!»

Нюрнберг находился в американской зоне контроля, и организацию процесса взяли на себя американцы. Сам город был почти полностью разрушен. Здание Дворца правосудия уцелело чудом. Его окружали руины. Почетные гости из четырех делегаций стран-победительниц жили в Гранд-отеле. Он тоже был сильно разрушен. Чтобы попасть с этажа на этаж, нужно было карабкаться по деревянным стремянкам. Многие журналисты жили в особняке местного карандашного магната, где было устроено что-то вроде лагеря для прессы. Других участников селили в редких уцелевших домах, часто – на окраинах города.

«Наша делегация писателей и художников приезжала дважды, – говорит Осипова. – В ноябре-декабре 1945 года, и в феврале 1946. Пребывание в Нюрнберге дорого им стоило. У Николая Жукова, например, после этого был нервный срыв. Вы представьте себе, каждый день в этом зале рассказывали, кого и как пытали, убивали. Например, один свидетель объяснял, какой был состав мыла из человеческого жира. И этот свидетель этим мылом мылся. Сложно было всем. Машинисткам, которые днем это слушали, а вечерами перепечатывали. Синхронистам, которые падали от усталости после заседаний. Но все они ощущали огромную ответственность и миссию. Впервые миру открывался этот кошмар – открывался благодаря их коллективным усилиям. Ведь нацисты не признавали за собой никаких грехов. Говорили, что мы, русские, все врем. Но доказательства были такие, что деваться им было некуда».

У всех участников процесса выпадали свободные вечера и выходные дни. В редкие моменты отдыха члены четырех делегаций обнаруживали, насколько они объединены одним желанием наказать зло фашизма. В Нюрнберге формировалось особое братство победителей. Пока лидеры четырех стран играли в сложные игры деления послевоенного мира и взаимных отношений (печально знаменитая Фултонская речь Черчилля, положившая начало холодной войне, была произнесена в разгар процесса), участники делегаций оказались умнее своих правителей.

Люди общались, дружили, танцевали. Американцы учили русских делать коктейли, а русские в ответ делились собственным гастрономическим опытом. Жена Бориса Полевого посылала мужу в Нюрнберг чеснок. Наша делегация терла безвкусный американский хлеб чесноком, и аппетитный запах распространялся по всей столовой, где обедали участники. Иностранцы тоже захотели такого хлеба. Наши, разумеется, просветили коллег о чудесных свойствах чеснока, и те стали шутить, что только у русских есть верное средство для борьбы с нечистью.

«В начале процесса к нему был огромный интерес по всему миру, – говорит Наталия, – Потом все слегка утихло. Но внимание снова вернулось, когда на суде появился Паулюс. Его привезли в обстановке глубочайшей секретности. Он говорил о том, что план уничтожения славян готовился задолго до нападения на СССР. Это было неоспоримое доказательство. И третьим

потрясением для публики стал советский фильм о злодеяниях фашизма».

29 ноября американская сторона показала свой фильм-обвинение. У делегации СССР такого еще не было. В Москву полетела срочная телеграмма с требованием немедленно подготовить фильм для военного трибунала. Подготовку его возглавил фронтовой оператор Роман Кармен. Фильм «Кинодокументы о зверствах немецко-фашистских захватчиков» был показан 19 февраля 1946 года. Он состоял из советской кинохроники, снимавшейся во время захода нашей армии в концлагеря Майданек и Освенцим. Были показаны кадры разрушений советских городов и преступлений нацизма в Восточной Европе. Фильм начинался с клятвы операторов о том, что ни один кадр не подвергся ретуши и каким бы то ни было искажениям.

Фильм произвел на публику потрясающее впечатление. Однако Геринг тут же объявил: «Что бы ни говорили и ни показывали русские, я им не верю и верить не собираюсь. Они пытаются теперь спихнуть на нас творимые ими зверства». Этот цинизм потряс даже самих нацистов. «Позором немецкого народа» назвал его Ганс Фриче.

«То, что сделали во время войны наши журналисты, документалисты и писатели, было подвигом, – говорит Осипова, – Операторы заходили в концлагеря, когда печи, где сжигали людей, были еще теплыми».

Особую трудность представляла юридическая сторона процесса. Нацисты требовали, чтобы их судили по законам Рейха. От этой идеи, конечно, сразу отказались. Но на основании каких законов их можно было осудить? Тогда еще не существовало ни ООН, ни четко прописанного международного права в отношении преступлений против человечности. Среди самих союзников не было единства о том, как должен проходить суд и должен ли он вообще состояться. Рузвельт и Черчилль требовали, чтобы нацисты были просто казнены безо всякого суда. Но руководство СССР настояло именно на полноценном процессе.

«В ходе суда фактически создавалось современное международное право,

– говорит Осипова, – В чем уникальность Нюрнберга? В том, что принятые им положения легли в основу будущих законов ООН, декларации прав человека, законов о суверенитете стран. Эта юридическая основа сейчас является базой международного права. Выдерни эту скрепу, и здание разрушится. Если ты отрицаешь опасность нацизма, вся система международных отношений начинает разрушаться».

«80-летие Нюрнбергского процесса – это огромное событие, – говорит Александр Щеглов, – Я считаю, что на Западе эту дату отмечать не будут. Они стараются сейчас переписать историю. Стараются забыть, что вся промышленность Европы работала на нацистов, что 22 националистических дивизии СС воевали против нас. Судьи Нюрнберга вынесли не все приговоры, которые мы ожидали услышать. Но документы суда легли в основу ООН, в юридическую систему многих стран. Именно в Нюрнберге было сформулировано понятие геноцида и установлено, что военные преступления не имеют срока давности. Суд проделал гигантскую работу. Вина нацистов была аргументированно доказана. Наша экспозиция – это напоминание всем реваншистам о том, что надо знать уроки истории».

Выставка продлится до 8 декабря. Всем, кому важен мир и будущее без нацизма, было бы полезно ее посетить.