С некрасивым заимствованным словом «ремейк» произошла почти мистическая история. Союз кинематографистов РФ получил от российского министерства просвещения письмо, в котором предлагалось снять ремейки трех десятков классических советских фильмов по прилагаемому списку. Иными словами, переснять их заново «в целях содействия сохранению исторической памяти и воспитанию патриотизма». В списке значились самые разные фильмы – от «Александра Невского» Сергея Эйзенштейна до «Звезды пленительного счастья» Владимира Мотыля.
Позже Минпрос заявил, что произошла чудовищная ошибка, письмо то ли не так составили, то ли неправильно поняли. В принципе, этим разъяснениям можно верить, ведь если бы мы имели дело с серьезной инициативой, то она была бы адресована не Союзу кинематографистов, а, например, Фонду кино, который действительно занимается распределением денег на кинопроизводство.
Однако идея тотального и беспощадного ремейка упала на благодатную почву и вызвала немало шума. Причем это не чисто российская тенденция. По тому же пути идет и Голливуд, чему, видимо, способствовала знаменитая забастовка сценаристов 2007-2008 годов. Ремейки, сиквелы, приквелы и спиноффы множатся; оказалось проще снять нового «Бэтмена» или выдуть очередной пузырь из мыльной трубочки «Звездных войн», чем родить что-то новое и оригинальное.
Эту неспособность к осмыслению современности, которая обрекает как создателя объектов культуры, так и их потребителей на безысходное блуждание в круге одних и тех же идей, сюжетов и образов, когда меняется только внешнее оформление, дизайн, можно назвать приметой кризиса западной культуры, но нам-то зачем участвовать в этом кризисе?
Готовность к будущему напрямую зависит от того, насколько оперативно и адекватно осмысливается настоящее в образах культуры. У нас давно не обновлялся состав культовых персонажей. Недавно поэт Дмитрий Мельников заметил, что последним героем русской литературы, имя которого можно считать нарицательным, был Веничка из поэмы Венедикта Ерофеева «Москва – Петушки». Правда, Веничка – персонаж негероический, поэтому я бы еще упомянул придуманного чуть раньше Румату Эсторского из «Трудно быть богом»; все-таки братьев Стругацких читал более широкий слой интеллигенции, и созданные ими образы до сих пор служат символами и аргументами в разговоре об определенных идеях.
Предположим, русская литература утратила, как минимум временно, свой мифопорождающий потенциал. Но ведь кино просто обязано было его сохранить. Однако и в кино после Штирлица и Данилы Багрова не появилось героев, которые стали бы символами времени. Кто же занял их место в сознании новых поколений наших соотечественников? Создания книжно-визуального комплекса англосаксонской цивилизации – Гарри Поттер и его друзья, разные персонажи со сверхспособностями, герои Толкиена и Джорджа Мартина.
Когда западная культура бесконечно варьирует эти и другие удачно найденные образы, связанные с ними сюжетные ходы, идеи, плодит всё новые фильмы с диалогами, составленными из готовых кубиков, ее творцы знают, что делают. Они закрепляются на занятых рубежах, стремятся увековечить свое мировое господство в культуре, наряду с доминированием США и их союзников в военной и экономической сферах.
Можно ли противостоять этому с помощью ремейков? Иными словами, с помощью переупаковки или переоформления старых идей и образов? Этот вопрос я, разумеется, задаю не только про кино, просто кино – хорошая иллюстрация, удачно попавшаяся под руку.
- Россияне назвали повлиявшие на выбор профессии фильмы
- На Западе дебаты без идей, выборы без выбора
- Человека нужно заносить в Красную книгу
Конечно, у идеологии ремейков есть свои привлекательные черты. Разве это плохо – взять старое, проверенное произведение, ставшее нашим национальным достоянием, отряхнуть его от пыли десятилетий, переосмыслить, осовременить, соединить с достижениями сегодняшней технологии? С одной стороны, даем новую жизнь советскому бренду, а с другой – зарабатываем на нем деньги. Самым свежим примером может служить ремейк «Гостьи из будущего», который прямо сейчас бьет кассовые рекорды.
Все это неплохо как коммерческое предприятие, но государство, как мне кажется, должно поощрять прежде всего осмысление современности, конструирование ее образа. Мир быстро меняется, и Россия в последнее время немало этому способствует. Однако культура не успевает за этими изменениями. Политики оказываются смелее режиссеров и сценаристов. Такое впечатление, что сегодня действительность сопротивляется художественному воплощению сильнее, чем когда-либо прежде, её смысл ускользает, не даётся в руки. Это сопротивление приходится целенаправленно преодолевать.
Запад предлагает свои суррогаты смысла, и здесь важную роль играет ремейк с искажением, когда знакомые герои вдруг оказываются геями или трансгендерами, причем аудитории предлагается это одобрить. Или когда европейское Средневековье наделяют этническим разнообразием современного мегаполиса, делая вид, что так и было. Противопоставить этому нечто старое и доброе недостаточно. Противоядие следует искать и в том новом, что появляется здесь и сейчас. Увидеть за чередой событий нового героя, нашего героя, который воплощал бы в себе нерв времени.
Нам, конечно, нужно обращаться к нашей истории, сверяться с ее вечными ценностями. Но смотреть на нее нужно из сегодняшнего дня, и это не тот взгляд, который может ограничиться реконструкцией. Разумеется, не следует поступать в духе перестройки, объявляя белое черным и наоборот. Актуальный взгляд на историю, помимо прочего, способен выхватывать из нее, высвечивать сюжеты, которые прежде находились в тени.
Обращение к истории должно не увековечивать противоречия, которые разделяли наших предков, а преодолевать их. Пора наконец-то собрать головоломку русской истории, показать ее цельность и способность к развитию.
