Легендарный китайский стратег Сунь-цзы писал: «Война ведется ради выгоды – кто этого не понимает, тот не понимает сути войны». В его системе ценностей все было просто и понятно, и даже вполне логично: если ты можешь на войне захватить больше, чем сам на нее потратишь – воевать стоит, а если потери от войны больше, чем ожидаемая выгода, то нет. Правда, не было сказано, как измерять выгоду, если тебе предлагают мир, который хуже войны.

Люди Запада охотно подхватили эту идею, ведь выгода для них – главный смысл существования, высшая ценность и смысл. А войны они всегда начинают сами, тщательно выбрав момент и жертву, чтобы выиграть наверняка. Впрочем, выгоду они понимают слишком упрощенно, пересчитывая ее в виртуальные единицы, которые сами по себе ничего не стоят, если не обеспечены реальными товарами, которые человек может использовать…

Но если товаров, которые можно приобрести за эти виртуальные единицы, больше не становится, а вот самих виртуальных единиц все больше, не означает ли это, что выгода состоит в том, чтобы как можно меньше реальных ценностей обменивать на вымышленные? И не будет ли в этом смысле верным утверждение, что чем дольше длится война, в ходе которой не происходит обмена реальных ценностей на фантики, которые к тому же в любой момент могут изъять, тем большую выгоду получает продавец реальных товаров?

Сегодня Россия проверяет эту гипотезу на себе – после того, как были заморожены все российские резервы в западных банках и на фондовых биржах, после того, как страны ЕС и США заблокировали поставку в Россию большинства своих товаров, и даже собственные компании, работавшие в России, заставили свернуть бизнес, после того, как они начали сокращать закупки российских энергоносителей, зерна, удобрений и пытаться ограничивать цены на них.

Согласно либеральному катехизису, на котором десятилетиями заставляли присягать любого, кто работал в отечественном финансовом секторе, что на стороне частного сектора, что в госструктурах, такие репрессии должны были привести к быстрому и окончательному краху отечественной экономики. Хотя, будь оно действительно так, сальдо взаимной торговли определенно было бы не в нашу пользу – ведь никто не станет переплачивать тому, кто вынужден продавать под страхом полного разорения, а свои товары тому, кому не из чего выбирать, всегда продадут по максимальным ценам.

Но символ веры оказался настолько твердо прописан на внутренней поверхности черепа у всех наших экономистов, что после начала СВО большинство из них дружно стали пророчить нашей экономике страшное будущее – падение ВВП на 8%, инфляцию под 20%, падение курса рубля к доллару втрое. И сильно удивились, когда этого не произошло.

СВО идет уже десятый месяц, против России уже введены все возможные санкции и даже проведены диверсии на российских газопроводах, а отечественная экономика все никак не хочет коллапсировать. Хоть бери и переписывай нафиг все учебники, которыми ВШЭ и прочие центры экономического знания выравнивали извилины юным адептам финансовых наук.

Более того, даже краткосрочные шоки, испытанные в начальный период конфликта из-за паники и разрыва традиционных экспортно-импортных каналов, постепенно нивелируются. Властям не приходится вводить фиксированные цены, карточную систему снабжения, продразверстку, трудовую повинность и прочие прелести «военного коммунизма». Тем более не приходится залезать в долговую петлю и заливать рынок необеспеченной эмиссией денег, как принято было в «святые 1990-е», и как, по сути, последние полтора десятка лет спасал свою экономику от обвала Запад.

Рубль торгуется приблизительно на тех же уровнях, на которых был в начале года (хотя министры экономического блока очень хотели бы его приопустить), бюджет за истекшие месяцы даже при высоком курсе рубля остается профицитным. Прогнозы итогового снижения ВВП даже «Блумберг» уже сдвинул ниже 2%, а итоговый результат, вероятно, будет даже лучше. Инфляция также, вероятно, окажется менее 12%. Более того, Россия провела мобилизацию и набор добровольцев, пережила массовый отъезд «испуганных патриотов», перевела предприятия ВПК на круглосуточный режим работы – и все это без существенных стрессов для рынка труда.

Конечно, боевые действия на Украине еще далеки от завершения. А уж отмена всех введенных против России санкций тем более маячит в какой-то совсем уж неведомой дали. Особенно если вспомнить, сколько лет действовала поправка Джексона-Вэника, сколько лет живут под санкциями Куба, Иран и Северная Корея. Но очевидно, что об экономической победе Запада над Россией не может быть и речи.

И тут сработал не один фактор. Конечно, все последние восемь лет под все более усиливающимся внешним давлением страна готовилась к такому развитию событий. Создавалась финансовая инфраструктура, независимая от западного контроля, постепенно замещались на внутреннем рынке импортные товары, в частности, сельскохозяйственная техника, строились трубопроводы и терминалы для поставок газа, нефти, угля, металлов, зерна и удобрений на Восток. Регулятор нарабатывал протоколы по отражению спекулятивных атак на рубль.

Но не менее важным является и задел, который был создан еще во времена СССР и который в значительной степени удалось сохранить в последние 20 лет. Благодаря этому мы сегодня можем наращивать военное производство, войска не испытывают недостатка боеприпасов и техники, которых еще советские генералы запасли с избытком для новой мировой войны.

Впрочем, противник во многом тоже воюет на советских запасах, в том числе и тех, что передали бывшие соцстраны. А вот рыночные экономики Запада оказались не готовы к быстрому наращиванию военного производства – приходится выгребать арсеналы собственных армий до самого дна. И это, пожалуй, стоит учесть при дальнейшем планировании развития нашей оборонки.

Ведь эта война с Западом точно не будет последней. А в экономическом разрезе она не заканчивается никогда.