Кулеба заговорил словами госсекретаря эпохи Эйзенхауэра

Министр иностранных дел Украины Д. И. Кулеба последовательно умножает свою зломогучесть. Он объявил, что «нейтралитет по конфликту на Украине равноценен поддержке России». Чем проявил полную конгениальность с государственным секретарем США Джоном Фостером Даллесом, занимавшим этот пост при президенте Эйзенхауэре с 1953 по 1959 год.

Даллес еще в начале 1954 года заявил, что «нейтралитет аморален». Так он припечатал индийского премьер-министра Д. Неру, неготового принимать в чужом пиру похмелье и вставать в ряды непримиримых борцов с коммунизмом, подобных самому Даллесу. Тогдашний Аркадий Варламович Велюров (или светлый образ его) сообщал:

«Политику нейтральную
Зовет он аморальною
И славит идеальный
Режим колониальный».

При восприятии тех давних лет – заставших 1950-е в сознательном возрасте остается все меньше – наблюдается некоторая аберрация. Администрация Трумэна нашими патриотами воспринимается как архизлодейская, тогда как администрация Эйзенхауэра, скорее, как никакая. Между тем на фоне Джона Фостера Даллеса и брата его Аллена Даллеса, руководившего ЦРУ, Трумэн и его госсекретарь Дин Ачесон выглядят белыми и пушистыми. Или крайними оппортунистами. Тогда как суровый Даллес критиковал прежнюю доктрину, предполагавшую всего лишь сдерживание СССР, утверждая куда более энергическую доктрину освобождения от коммунизма.

Неизвестно, знаком с такими тонкостями Кулеба или у него все инстинктивно получилось, но пример для вдохновения был избран им самый удачный. При этом Даллес может из гроба вручить Кулебе свой портрет с надписью «Победителю-ученику от побежденного учителя». Госсекретарь всего лишь упрекал Неру в аморальности. Хотя политика – и сугубо, и трегубо внешняя политика – вообще дело не очень моральное. Тогда как Кулеба смотрит глубже. Нейтралитет не просто аморален (а где там пан Кулеба сильно моральных нашел?), но означает прямую поддержку России. То есть кто не с нами, тот против нас со всеми вытекающими. А «с нами» – это давать деньги, давать оружие и брать под козырек при любых новых санкциях.

Планы у министра самые впечатляющие – «Сейчас главное… утвердить в партнерах понимание того, что какой бы ни была власть в России, Россия по своей сути не изменится… Наша задача – не превратить орка в эльфа, а потушить эту агрессию… Их надо запихнуть в их границы и закрыть на замок». А кто не запихивает и не закрывает, уклоняясь от кулебиных указаний, тот поддерживает. Тут не только странное представление о политике Дели, Тегерана, Буэнос-Айреса, Эр-Рияда, Анкары – не говоря уже о Пекине. Какую выгоду для них представляет превращение России в намертво изолированное пространство за чертополохом? Или выгода и моральность в том, чтобы следовать любым пожеланиям Киева, представляющим чистейшее благо не только для украинцев, но также и для индийцев, персов, саудитов и вообще для всяких негров? Рассчитывать на это – сильная Realpolitik.

Но Кулеба зарапортовался еще сильнее, обвинив в прямой поддержке России все страны, которые ведут себя не как полные вассалы США (или Киева). При взгляде на географическую карту выясняется, что тогда прямую поддержку России оказывает большая часть населения земного шара. Российские политики не столь оптимистичны. Они лишь указывают, что Киев, Варшава и Рига – да хоть бы и с Вашингтоном в придачу – еще не представляют собой все человечество, и из этого следует исходить.

Но, вероятно, насмотревшись на Борреля, Анналену, да и на Лизавету Трасс в бытность ее главой Форин-офиса, Кулеба пришел к выводу, что при новом порядке, основанном на правилах, чем дурнее министр иностранных дел, тем он авторитетнее. И горячо усвоил себе эти правила.