«Ибо, когда будут говорить: «мир» и «безопасность», тогда внезапно постигнет их пагуба, подобно как мука родами постигает имеющую во чреве, и не избегнут». Так нам говорит апостол Павел в Первом послании к Фессалоникийцам. Актуальная цитата в наши дни, когда под разговоры о безопасности мир становится все более опасным местом.

К примеру, Швеция и Финляндия якобы ради безопасности срочно присоединяются к блоку НАТО, при этом всем очевидно, что их военное, да и экономическое положение в результате ухудшится. В особенности это справедливо в отношении Финляндии, которая вместе с нейтралитетом утрачивает верного восточного партнера, не имевшего на ее счет никаких военных планов. Однако складывается впечатление, что за этим внешне бессмысленным шагом стоят, прежде всего, шведские амбиции, а Финляндия лишь следует в фарватере своей скандинавской сестры. Попробуем показать, почему это так.

К западу от границы Российской Федерации простирается территория, которую можно назвать кладбищем бывших или несостоявшихся империй. На этом кладбище бродят – и бредят – призраки. Один из них – призрак Великой Швеции. Пика своего могущества эта держава достигла в далеком XVII веке, когда она давала жару всей Северной Европе и даже владела колониями в Африке. Финляндия тоже была шведским владением вплоть до начала XIX века. Русские, завоевав Финляндию, не стали устранять ее шведскую элиту (как и в Прибалтике – немецкую). В результате Суоми оставалась шведской культурной колонией едва ли не до середины прошлого века. В самом деле, великий финский композитор Сибелиус – швед, собиратель эпоса «Калевала» Лённрот – швед, всеми любимая финская писательница Туве Янссон – шведка, архитектор Алвар Аалто, создатель того, что мы называем скандинавским дизайном, – наполовину швед.

По сути нейтральный статус позволял Финляндии чувствовать себя независимой, балансируя между двумя бывшими метрополиями. Теперь же этот баланс может качнуться в сторону усиления шведского влияния просто за счет обрезания связей с Россией, которые отнюдь не были односторонними. Так, у Финляндии была своя собственная маленькая «культурная империя» – Ассоциация финно-угорских народов России, которую финны по мере сил подкармливали. Теперь с этим инструментом мягкой силы придется попрощаться. Швеция же, сделавшись гегемоном европейского Севера, наверняка захочет подмять под себя и Латвию с Эстонией, территории которых она в свое время уступила за деньги Петру Великому.

Перемену статуса двух наших скандинавских соседей можно рассматривать в более широком контексте как этап строительства Большой русофобской дуги – проекта, который вот уже более ста лет всплывает в истории под различными названиями и в различном составе. Это и Междуморье, и Балтийско-Черноморский союз, и Центрально-Восточноевропейское пространство стабильности и безопасности, и ГУАМ, и Сообщество демократического выбора. Имя этим начинаниям легион, а суть остается одна и та же: реваншизм провалившихся геополитических проектов под предлогом сдерживания России. В новейшем варианте Большая русофобская дуга должна протянуться от самого Ледовитого океана до украинского побережья Черного моря и далее в Грузию.

Надо сказать, что на пространстве этой дуги даже у скромной Румынии были какие-то планы стать Великой Румынией. Что уж говорить о двуедином имперском призраке – Речи Посполитой и Великого Княжества Литовского. ВКЛ вообще, наряду с Новгородской Республикой, вечный фетиш нашей проевропейской публики на тему альтернативного устройства русского мира. То есть это латентный, «спящий» проект, нацеленный именно на русских, чтобы русские под кураторством поляков и западных украинцев могли войти в царство Запада. Неудивительно, что Польша стала главным двигателем, штабом и хабом антироссийской активности, тем более что она рассчитывает на крупный приз в виде западных областей Украины. При этом польско-литовские и шведские амбиции в отношении России исторически связаны. Не будем забывать, что Владислав, некогда избранный в монархи московским олигархатом, был, конечно, польским королевичем, но из шведской династии.    

Глядя на карту, нетрудно заметить, что на пространстве Большой русофобской дуги есть несколько разрывов, бастионов, которые мешают ее сомкнуть. Самый обидный бастион – это Калининградская область, возмутительный островок русского мира, находящийся даже западнее Литвы. Недаром бывший польский чиновник, выступающий под цирковым псевдонимом Ромуальд Шереметев, именно в связи со вступлением Швеции и Финляндии в атлантический альянс призвал этот островок, во-первых, переименовать, а во-вторых, демилитаризовать, образно назвав его «пороховой бочкой между ног НАТО».

Самый крупный бастион – это Белоруссия. Коренные земли ВКЛ до сих пор не удается оторвать от России, несмотря на громадные ресурсы, вложенные в белорусскую оппозицию. Фактически сегодня именно Белоруссия – залог целостности русского мира. Понятно, почему, несмотря на все вопросы к Лукашенко, Россия помогла ему удержать власть. Если бы тогда победили любители бело-красно-белого флага, сегодняшняя спецоперация на Украине не имела бы никаких шансов на успех, сама ее концепция утратила бы смысл.

Наконец, наш южный бастион – это Приднестровье. Эта узкая полоса земли выглядит слабой, трудно защищаемой, однако ее значение огромно не только само по себе. В случае если гипотетическое украинско-румынское нападение на Приднестровье удастся отбить, в сторону России, скорее всего, качнется и вся Молдавия. Кажется, десятилетия независимости и националистической пропаганды так и не сделали молдаван ненавистниками русских, а память о процветании республики в эпоху СССР до сих пор сильна. Судьба южного разрыва в русофобской дуге в наибольшей степени зависит от хода российской спецоперации. Если России удастся поставить под контроль Одессу и южную Бессарабию, то это обеспечит не только надежную защиту Приднестровья, но и оттеснение транснациональной антироссийской дуги на крайний запад Черного моря.  

Все вышесказанное следует помнить, когда речь идет о якобы имперских устремлениях России, о необходимости ее «деколонизации». В действительности под эти разговоры, под красивые слова о том, что «рухнувшие империи восстановить невозможно», как раз и происходит возрождение имперских амбиций стран, которые, казалось бы, давно должны были смириться со своей скромной ролью на карте мира. Реализация этих амбиций в той или иной форме может оказаться не меньшей угрозой для международной безопасности, чем бездумное и бесконтрольное расширение НАТО.