Запад переписывает историю все более топорно

На днях президент Путин сказал, что попытки ряда стран переписать мировую историю становятся все агрессивнее. Он абсолютно прав. Вот только это не наша проблема, а их – тех, кто этим занимается.

Еще относительно недавно, несколько считаных лет назад, тема переписывания истории несла на себе ярлык российской пропаганды, конспирологии и просто паранойи. Всякий раз, когда наши официальные лица или эксперты поднимали этот вопрос, они немедленно подвергались осмеянию за поиск врагов на ровном месте и высасывание проблемы из пальца.

Надо признать, что тогда было достаточно легко занимать подобную критическую позицию, потому что процесс переписывания, конечно, шел, но достаточно неспешно, исподволь и как бы сам собой, что легко было представить никак не связанными между собой событиями, причем по преимуществу в гуманитарной сфере, где свобода слова и мысли постулировалась незыблемой ценностью. Когда же случались те или иные громкие скандалы – вроде уничтожения советских памятников в Прибалтике, это легко списывалось на отдельные эксцессы в соответствующих странах.

Теперь же все приличия – вместе с масками – оказались отброшены, и из Запада (не из каких-нибудь восточноевропейских лимитрофов, а настоящего западного Запада – лучезарного царства свободы, демократии и прав человека) поперла такая животная русофобия, что поначалу только диву оставалось даваться. Сейчас-то уж, конечно, попривыкли.

В результате аккуратный и неторопливый процесс промывания мозгов по вопросу о месте и роли России в мировой истории сменился вакханалией ненависти и лжи, в которой достается не только политическим и военным деятелям прошлого, но и гениям искусства и культуры.

Правда, стоит признать, что для нашей страны в данном изменении есть свои плюсы – эффективность данной ускоренно-агрессивной ментальной перепрошивки радикально ниже, нежели у той методики, что использовалась ранее. Более того, эффективность нынешней можно считать отрицательной в отношении российского общества, поскольку у нашего народа такой подход по очевидным причинам вызывает отторжение и служит подтверждением, что прошлые предупреждения о ведущейся против него идейно-подрывной работе были справедливыми. Что же касается западного или в целом мирового общества, того, насколько оно восприимчиво в радикальной русофобской пропаганде, тут, конечно, вопрос открытый. Но в любом случае это – вторичный объект воздействия, потому что главной целью всегда было перепрограммирование нашего народа.

Причем Владимир Путин прямо назвал цель данной политики: «разобщить, лишить ориентиров, ослабить в конечном счете Россию, повлиять на ее суверенитет». И это действительно так: к чему приводит лишение народа исторической памяти, нам прямо сейчас наглядно демонстрирует Украина.

Все потуги последних десятилетий по очернению отечественной истории, по переписыванию места и вклада России в мировую историю были нацелены именно на это, потому что другого способа уничтожить нашу страну просто нет. И некоторые успехи на этом пути даже были достигнуты, во всяком случае пресловутые окна Овертона оказались сдвинуты по многим темам.

Однако теперь, в результате перехода от тонкой, прямо-таки ювелирной работы к агрессивно-грубым методам, фактически идет откат. И тут, конечно, возникает вопрос: неужели Запад не понимает, что он своими руками разрушает собственные достижения в этой области – и зачем он это делает?

Ну, основной ответ вполне очевиден. Запад отказался от аккуратной и постепенной работы в области переписывания истории, потому что у него просто не осталось времени на нее. Данные методы давали свои результаты, и можно допустить, что если бы работа в том же духе продолжалась еще несколько десятилетий, в итоге были бы получены нужные ему или хотя бы приемлемые результаты. Вот только у Запада не оказалось этих нескольких десятилетий. Западная гегемония и глобальная система, главным бенефициаром которой он является, подошла к точке разрушения – и тут уже не до сложных деликатных методов, ориентированных на многие-многие годы вперед.

Но это не отменяет того, что переход к абсурдным в своей грубости и демонстративной русофобии методам выглядит странным и малообъяснимым. При всем падении уровня европейских и заокеанских элит там не могут не понимать, что такой своей политикой они стимулируют мобилизацию российского общества на антизападных основаниях.

Тогда зачем? Есть версия, что произошла смена не только методов, но и целевой аудитории. Мол, западный истеблишмент теперь промывает мозги не российскому, а своему обществу, взращивая в нем радикальную русофобию и готовя его к очередному походу на Восток.

Но, на мой взгляд, все-таки не стоит преувеличивать вероятность данного подхода. Потому что как ни накачивай русофобией современных европейских бюргеров, вряд ли удастся вдохновить их на личное участие в войне против России. Да и для прямого военного столкновения России с Западом – если таковое все-таки случится – будет актуальна не столько численность пехоты, сколько готовность нажать ядерную кнопку. Именно поэтому я считаю, что основной мотив, по которому западные элиты перешли на максимально грубую и незатейливую отмену России, в своей основе глубоко иррационален. Это просто попытка догнать ушедшее и вернуть упущенное.

Все дело в вечном принципе «Историю пишут победители». Мы живем в мире, который был создан и история которого была написана победителями во Второй мировой войне. Вот только для Запада точкой отсчета выступает его победа в холодной войне. После чего он фактически пересобрал под себя мировую систему, в которой и благоденствовал три десятилетия – а вот историю полностью переписать под себя он не успел. А ведь это его право, его привилегия – как победителя! А он ими не воспользовался в полной мере.

Именно отсюда столь яростное – и, будем говорить прямо, неумное – стремление все-таки сделать это, написать и внедрить в умы человечества историю своей победы. Стремление, усиливаемое пониманием, что поезд уходит, что система его доминирования разрушается на глазах. А ведь еще совсем недавно казалось, что у Запада получилось создать что-то вечное, тот самый конец истории – причем истории, написанной им. Оттого ему особенно обидно. Поэтому и методы становятся все более топорными – в попытке последним отчаянным рывком все-таки попробовать добиться своего.

Но мы же не позволим ему этого?