Почему элиты из Засраненбурга управляют Европой

Одна из самых странных для меня надежд момента – это какая-то инфантильная надежда на то, что «Европа одумается» и «повернется к миру». Либо сама. Либо «народные массы» сметут свои неадекватные элиты. Причем надежда эта имеет кучу прочтений и измерений (от «пусть они сами сдохнут без газа, ха-ха-ха» до «хорошо бы они вспомнили о своем настоящем интересе»).

Это все непонимание нескольких простых вещей, помноженное на веру: «ну, мы-то здесь понятно как подкручиваем свои выборА, но там-то демократия – власть народа».

Работа во власти в Европе – это корпоративизм прежде всего.

Широко известно, что высшие руководители – часто дети крупных политиков. Шарль Мишель, Каллас, ван дер Ляйен, Трюдо – это только навскидку «наследственные руководители». Но за хедлайнерами на самом деле – бездны. Больше половины биографий – сын/дочь депутата/мэра/министра/главы аппарата комиссара по тому и сему.

Оставшиеся – в основном дети представителей гуманитарной и предпринимательской элиты. Типа Могерини – дочери режиссера, или Метсолы – дочери одного из самых известных мальтийских офшорных бухгалтеров. Кстати, Метсола любит в своих интервью подчеркивать, какая она вся не из политической семьи и селф-мейд. То есть то, что у тебя батя не из начальства политического, для политика становится опорной точкой позиционирования, буквально «диво дивное и чудо чудное» для привлечения избирателей. А то, что батя поколениям начальников деньги в мальтийский песок зарывал до полной неузнаваемости – так это совсем другое дело. Совершенно ж очевидно, что батины клиенты тебе не помогали и помочь не могли. Талантище себе дорогу пробил сам.

Второе. «Работать в политике» – это не решение взрослого состоявшего человека, абстрактного профессионала хоть в чем-то. Это карьерная траектория «из детства». Стандарт: «до того, как стать самым молодым депутатом, NN возглавлял школьную/институтскую организацию партии «Никакущие умеренные центристы за все хорошее (NUCVH)».

Итак, наш NN – сын/дочь политика, продвигаемый на скучные для любого нормального человека посты в унылых официозных молодежках унылых нейтральных партий, заканчивает университет. Что с ним происходит потом? Потом он отправляется доучиваться/жить/работать куда? В родной Засраненбург, где его семья семь поколений держит городской совет? Нет. Едет он в США. Где обрастает жизненным опытом и связями.

Затем возвращается. Работает, как правило, в консалтинге (либо основывает свою компанию, либо в какой-нибудь международной корпорации подвизается в HR, юротделе или документообороте). Потом вдруг осознает всю несправедливость мира и решает ее исправить, отправляясь на выборы от папочкиной партии. И вот он уже депутат, а потом министр и снова министр, но по другой теме, а потом и по третьей, и наконец – становится каким-то ключевым дядькой/теткой в правительстве. С перспективой «на Европу».

Очень важно, что он не является профессионалом ни в одной области, которой формально управляет. Он «политический администратор», которому все равно, по какой теме выступать на фуршетах с проникновенными речами. Сегодня ты в социальной помощи, завтра в гендерном равноправии, послезавтра – в климатическом переходе, а потом в медицине, обороне или иностранных делах.

Есть ли альтернативные траектории? Безусловно. Если NN ленив, то он может по возвращении из США стать колумнистом каким-нибудь, медийщиком или работать в области культуры – в издательстве или фонде благотворительном. Или компенсировать отсутствие хорошей семьи может принадлежность к меньшинству – сексуальному, национальному, «по здоровью». Но это все, скорее, виньетки.

Магистральный путь один – семья, раннее (буквально школьное) начало политкарьеры, примат «широких административных компетенций» над «узким профессиональным опытом», связи с и в США.

В каждом новом послевоенном поколении количество «случайных людей» в политическом классе вымывалось. Пока таковых не осталось совсем. Глядя на прыщавого студента среднего европейского вуза, можно заранее сказать, будет ли он даже не крупным, а просто политиком или нет. И если да – то до каких высот он сможет взлететь.

Надежда на то, что «замороженные массы» сметут свое начальство – это сродни призывам самой неадекватной части ковидоскептиков «захватывать больницы» и «брать управление здравоохранением в свои руки» в 2020-2021 годах. Все как бы и недовольны, и дома не хотят сидеть, и на маски обижаются, но «следуют рекомендациям» или попадают в страту «неадекватных сторонников теории заговора» с соответствующими карьерными перспективами и позиционированием в СМИ.

Политическое управление/государственное администрирование в ЕС полностью герметичный, закрытый от влияния снизу процесс, снабженный пятью уровнями защиты «от дурака». Поэтому даже в самом малореалистичном апокалиптическом сценарии, когда в нашем Засраненбурге все вымерзнет к свиньям, закроют больницу (как вчера Лаутербах обещал) и всех до одного отправят в неоплачиваемый отпуск, в холодное время граждане дисциплинированно соберутся в «тепловых убежищах» в спортзалах школ, проявят там «солидарность» и «истинный засраненбургский дух» (о чем нам напишут с умилением СМИ), возможно, попоют песни даже (об этом мы узнаем из роликов в соцсетях).

Когда потеплеет, граждане (мы же об апокалиптическом сценарии), может, даже выйдут на площади и путем крайне маловероятных скоординированных действий (их же будут СМИ травить и в соцсетях банить – но как-то они скоординируются, ок) вынудят правительство Шольца уйти в отставку.

Будут назначены новые выборы, призванные «все изменить». И засраненбуржцы отправят в Бундестаг уже не господина NN, а госпожу XX, двоюродную сестру NN, как раз вернувшуюся после окончания Yong Leader Programme фонда «Атлантический мост» к знаменитой местной ливерной колбасе.

И будет это уже май 2023-го.

Источник (организация Meta* запрещена в России). 

* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ