На фоне недавнего падения мировой цены нефти вновь в полный рост встал простой вопрос: «К чему в среднесрочной и долгосрочной перспективе приведет снижение нефтяных цен?» И ответ, понятное дело, интересует многих думающих людей не в плане суммы на чеке ближайшей автозаправки (хотя и это, конечно же, играет свою роль), а в плане отложенных последствий для дальнейшего развития мировой ситуации.
Эффект от производства сланцевой нефти, несмотря на то, что уже прошло десятилетие с момента первых успехов в ее разработке, пока в мировом масштабе – лишь капля в море
Проблема для нас ведь не только в конкретном (может быть, и подешевевшем внезапно) чеке на конкретную заправку нашего автомобиля. Проблема для нас состоит в том, чем заправить наш автомобиль завтра, послезавтра, через год или через десять лет.
Ведь жить-то мы собираемся по меркам многих созданий окружающей нас природы достаточно долго. Как раз настолько долго, чтобы увидеть, что же мы все-таки сейчас видим с энергией мира: пик, плато или же «акулий плавник».
1
Для начала, как и всегда, душеспасительный график.
Тут надо сразу оговориться. Многие моменты я уже много раз проговаривал в старом блоге, поэтому, если вы хотите не «плавать» в терминологии нефтяного и газового хозяйства, то лучше прочитать статьи из вот этого дайджеста.
Для тех же, кто в теме, поясню данный график: начиная с 2005 года производство так называемой легкой, традиционной нефти и газового конденсата (С+С на приведенном графике, по-английский crude and condensate) стоит на месте, колеблясь вокруг отметки в 73 миллиона баррелей нефти в день.
Это общемировое производство по данным двум самым легким в добыче позициям мирового нефтяного пирога – и оно вот уже практически десятилетие стоит на одном месте, достигнув своего исторического пика в июле 2008 года, в аккурат к началу Олимпиады в городе Пекине и к старту неудачной авантюры грузинской армии по «принуждению Южной Осетии к единству», которая вылилась уже в принуждение самой Грузии к малоприятным для нее вещам.
После этого недостижимые вершины июля 2008 года (73,26 мбд) пытались штурмануть снова в январе 2011 (73,11 мбд) и в апреле 2012 года (73,14 мбд), однако исторический рекорд по производству легкой, традиционной нефти и газового конденсата так и не был побит.
2
Что же дало тот самый прирост в добыче (и потреблении) жидких углеводородов, который позволил хоть как-то сбалансировать общее потребление нефти в мировом масштабе?
Начиная с 2005 года, на фоне постоянно растущих цен на нефть, на помощь к традиционной нефти и газоконденсату пришли другие заменители, «почти такие, как нефть».
Поименно это: синтетическая нефть из нефтеносных песков (Canadian syncrude, желтая на графике), нефть слабопроницаемых коллекторов (North America shale oil, «сланцевая нефть», черная на графике) и еще три компонента, не показанные на первом графике – широкая фракция легких углеводородов (NGL, пропан-бутановая фракция, красная на графике), дополнительный выход НПЗ (refinary gains) и жидкое биотопливо (biofuels).
Общий вклад этих компонентов в мировое производство жидких углеводородов можно оценить на общем графике, который уже, в отличие от первой картинки, выстроен по всем правилам масштаба, от «ноля баррелей», а не от произвольного уровня в 60 мбд (миллионов баррелей в день), как на первом графике.
На этом графике, в общем-то, уже можно воочию оценить весь масштаб «американского сланцевого чуда», если брать его не виде отдельного явления для США или, тем более, в виде графика только для штатов Техас и Северная Дакота, а положить данные об исторической добыче американской нефти из слабопроницаемых коллекторов на общее производство жидких углеводородов в мире.
Эффект от производства сланцевой нефти, несмотря на то, что уже прошло десятилетие с момента первых успехов в ее разработке, пока в мировом масштабе – лишь капля в море. При этом данный эффект достигнут, как и многое другое в американской истории, исключительно за счет массовой концентрации финансовых, трудовых и производственных ресурсов на отдельно выбранных участках, приносящих максимальную и быстро получаемую выгоду.
Такими участками, которые при достаточно высоких мировых ценах на нефть давали быструю и гарантированную отдачу, для случая американской сланцевой нефти были: месторождение Баккен в Северной Дакоте и месторождение Игл Форд в штате Техас.
Именно на этих двух «китах» сланцевой нефти и базировалось во многом американское сланцевое чудо. Ну а «черепахой», на которой стояла рентабельная эксплуатация этих двух «китов», были высокие мировые цены на нефть.
3
Однако, как и в случае урановых дел, такое уникальное сочетание весьма разноречивых факторов не могло продолжаться сколь угодно долго. Первый звоночек прозвучал от основания сланцевой пирамиды: упали мировые цены на нефть.
Если для многих проектов в Казахстане, Азербайджане или же на арктическом шельфе России это «неприятная помеха», то для американской сланцевой нефти падение мировых цен на черное золото – это удар под дых.
Да, оценок по поводу «точки безубыточности» для сланцевой нефти достаточно много. Кто-то говорит о 80 долларах за баррель, а кто-то согласен и на 60 в базарный день.
Я, кстати, вдобавок к этим данным еще и приведу старый график, который показывал состояние по коммерческой рентабельности 360 проектов по традиционной нефти, для того, чтобы показать – отнюдь не все месторождения «традиционной» нефти укладываются в стоимость до 80 долларов за тонну, кое-где желательно иметь и 100, и даже 120 долларов за баррель, чтобы работать на прибыль, а не на убытки.
Как видите, например, проект освоения Русского месторождения (тяжелая нефть, находящаяся за Полярным кругом), открытого еще в 1968 году, нуждается в цене нефти чуть ли не в 135 долларов за баррель, а пускающемуся, но все никак так и не запустившемуся Кашагану не помешала бы нефть по 120 баксов за бочку.
4
На их фоне, конечно же, Игл Форд с консервативной оценкой в 70 долларов за баррель выглядит просто как «легкая и удобная» нефть, даром что залегает в слабопроницаемых коллекторах.
Однако, судя по всему, дела у этого второго кита сланцевой нефтедобычи в США в будущем будут уже не столь радужны, как у его собрата – месторождения Баккен в Северной Дакоте.
В новом прогнозе от EIA на Игл Форде ожидают спада производства – уже в ближайшем будущем.
Если у Баккена запланирован более-менее правильный куполообразный пик с неявным максимумом в районе 2025 года, то для Игл Форда у нас нарисован классический «акулий плавник», который является альтернативной формой разработки месторождения нефти.
Вообще, как и указано в заглавии, у логистической кривой добычи какого-либо ресурса может быть три варианта ее общей формы.
Вариант 1. Классическая логистическая кривая. Пик.
Такой вариант временного распределения ресурса наблюдается в том случае, если ресурсы и добывающие мощности у нас находятся в некоем динамическом равновесии.
То есть ресурс конечен, но его разработка стартует наличными добывающими мощностями сразу, и эти мощности позволяют постепенно вовлечь в отработку все части ресурса, начиная от самых сладких и заканчивая самыми неудобными.
При этом стоимость добычи на ресурсе более-менее одинакова, не сильно отличаясь на самых плохих и самых хороших участках. Эдакая «золотая середина» пика нефти.
Вариант 2. Плато.
Вместе с ростом цены ресурса (в нашем случае – нефти) происходит вовлечение в отработку все более и более неудобных месторождений, очень отличающихся по капитальным издержкам. Напомню, что Русское месторождение, несмотря на чуть ли не 10 миллиардов баррелей нефти в нем и на то, что оно было открыто еще в 1968 году, находится в режиме пилотной эксплуатации и поныне.Потому что – дорого.
Та же самая ситуация и на Кашагане – срок пуска снова перенесен, теперь уже на 2016 год. Почему? Да потому что сейчас, на фоне падения цен на нефть, выходить на рынок с Кашаганом еще очень затратно, да и снова-таки – дополнительные объемы нефти только обрушат сам рынок.
Вот и балансирует добыча традиционной нефти на плато, а весь рост пока идет за счет суррогатов, которые все-таки укладываются в конкретных американских условиях в ориентир 80 долларов за баррель нефти.
Вариант 3. Акулий плавник.
Эта ситуация происходит, если ресурс значительно меньше, нежели брошенные на его освоение добычные мощности. В этом случае рост происходит по экспоненте до самого конца (как на Игл Форде), а потом все обрушивается в тартарары, и ситуацию уже не получается спасти никакими усилиями.
***
Резюмируя: пока на общей картинке мирового «пика нефти» вырисовывается длинное плато, которое тем не менее очень чувствительно к мировой цене на нефть.
Однако кое-где, даже, казалось бы, в случае достаточно изученной сланцевой американской нефти, мы можем столкнуться с тем, что «акулий плавник» внезапно появляется совсем не там, где мы его ожидали.
И тогда уже массовая концентрация финансовых, трудовых и производственных ресурсов на отдельно выбранных участках, приносящих максимальную и быстро получаемую выгоду, оборачивается неожиданным и быстрым исчерпанием вроде бы весьма перспективного и просчитываемого ресурса.
Поэтому, в общем-то, неудивительно, что итоговая картинка EIA по сланцевой американской нефти выглядит вот так. Для сравнения – вот прогноз начала 2013 года.
Как видите, оптимизма пока у американского EIA больше, чем в 2013 году, но все-таки маловато, чтобы спасти весь мир. Тем более при цене в 80 долларов за баррель.
Тут уж или акулий плавник – или же плато. Или быстрые объемы на высоких ценах и при максимальной концентрации всех сил и средств, или же медленная, но печальная отработка трудной нефти со скрупулезным расчетом каждого следующего шага.
А конец, к сожалению, все равно только один.
Источник: Блог Алексея Анпилогова
