Францию настигла политическая месть за предательство Минских соглашений

На карте мира вскорости появится новое государство. Соглашение о создании государства Новая Каледония заключено в конце минувшей недели в Буживале, пригороде Парижа.

До начала переговоров в пригороде Парижа ситуация казалась тупиковой. Часть местных политических партий выступала за полную независимость от Франции, часть была против. В результате был найден юридический и лингвистический компромисс. Новая Каледония, балансировавшая на грани гражданской войны, получила возможность перевести страсти в юридическое и парламентское русло.

Президент Франции Эммануэль Макрон подтвердил заключение «исторического» соглашения об институциональном устройстве французской заморской территории. Переговоры с участием избранных представителей Новой Каледонии, по его словам, длились десять дней. Французский премьер Франсуа Байру, со своей стороны, приветствовал соглашение о создании «уникальной организации», отметив, что это будет закреплено в Конституции Франции.

Жители Новой Каледонии получают сразу два паспорта, а страна будет иметь право на самостоятельную внешнюю политику. В то же время Парижу будут делегированы полномочия в области обороны и безопасности. Должны быть заключены соглашения об экономическом восстановлении Новой Каледонии. Также будет возобновлена добыча и переработка никеля – основы каледонийской экономики.

Меняется статус местного парламента, модифицируется избирательная система. Ранее в Новой Каледонии действовал «ценз оседлости», который не давал избирательных прав тем французам, которые переехали на острова в последние 20 лет. Это должно было гарантировать права местного народа – канаков, которые получили избирательные права только в 1957 году. Париж в прошлом году решил ценз отменить, что спровоцировало бунт, беспорядки и погромы.

Местное население из народа канаков (меланезийцы) боялось, что отмена ценза увеличит влияние белых жителей островов, особенно переехавших в последнее время. Теперь в результате компромисса ценз все-таки отменен.

Следующими шагами после подписания соглашения будет голосование в парламенте Франции. Оно, скорее всего, пройдет без проблем, поскольку достигнутый компромисс не означает окончательного отделения Новой Каледонии от Франции. А вот требуемый для утверждения результатов компромисса референдум на самих островах выглядит куда более проблемно, поскольку часть неканакского населения (белые, азиаты и полинезийцы) может быть против. Они также чувствуют себя коренным населением и возражают против уравнивания прав приезжих.

Тут стоит вспомнить, что реакция Парижа на прошлогодние события в Новой Каледонии колебалась в диапазоне от ввода войск до предоставления частичной независимости. Это демонстрировало, что система управления далекими заморскими территориями дала сбой, а отказ от полного контроля за Нумеа нанес бы огромный удар по престижу Макрона и Франции в целом.

Однако найденное решение – делегирование Нумеа права вести самостоятельную внешнюю политику в обмен на отмену ценза для «понаехавших» – не выглядит устойчивым. Рано или поздно оно войдет в противоречие с концентрацией в руках Парижа права на политику в области обороны и безопасности. Учитывая сохраняющиеся внутренние противоречия на островах и склонность сторонников полной независимости искать поддержку за рубежом (одни только поездки на форумы по антиколониальной борьбе в Азербайджан чего стоят), «компромиссные» пункты «буживальского соглашения» представляют собой бомбу замедленного действия.

Почти наверняка сторонники полной независимости Новой Каледонии, освоившись и набрав союзников на внешней арене, продолжат бороться против власти Парижа, но уже под новыми лозунгами и с новой силой.

Но особенно примечательно то, что Франция проделала трюк с рождением «государства в государстве» по классическим западным принципам двойных стандартов. Формулировки «государства в государстве» для Новой Каледонии напоминают положения Минских соглашений, по которым Донбасс в перспективе становился территорией с глубокой автономией Украины со значительными правами самоуправления.

Да, есть нюансы, в частности отсутствие контроля Киева за обороной и безопасностью, но, по сути, в 2015 году при непосредственном участии Парижа для Донбасса предлагалась похожая схема. Она помогала сохранить Киеву лицо, продолжать называть Донбасс украинским, а русскому населению давала реальные рычаги влияния на родной территории.

Сейчас же в Новой Каледонии смысл действий Парижа был как раз в том, чтобы сохранить лицо даже не всей стране, а лично Макрону, который не смог справиться с движением канаков за независимость.

Париж смог остановить волну насилия в Новой Каледонии, но не устранил первопричины конфликта, оказался неспособен найти решение привычными средствами. Точно такой же фикцией, к слову, оказались и гарантии Парижа по соблюдению Минских соглашений киевским режимом. Почему Париж до сих пор упорно цепляется за мифическую «территориальную целостность» Украины, если де-факто подорвал собственную территориальную целостность?

Да, Париж настаивает, что все происходящее в Новой Каледонии и вокруг нее под международную юрисдикцию не попадает, а остается внутренним делом Франции. Точно так же по поводу ДНР и ЛНР в свое время заявляли в Киеве. Однако в реальности перед нами в случае с Новой Каледонией возник прецедент, дающий пример другим игрокам на международной арене. Таким прецедентом, опять же в случае Украины и регионов Новороссии, оказалось Косово.

Вопрос о полной независимости Новой Каледонии наверняка возникнет уже через пару лет. В Париже наверняка будут настаивать на сохранении островов в формальном составе Пятой Республики. Но точно так же, как Новороссия нашла способы добиться окончательного отделения от Украины, найдет их в итоге и Новая Каледония.