«Врать нельзя». Как Тамбовской области меняют репутацию

– Вы же со мной пришли поговорить, вопросы задать, – уточняет Максим Егоров, исполняющий обязанности главы Тамбовской области.

Село Инжавино, Инжавинский район, Инжавинская средняя школа. Даже на дальних подступах – прелесть что такое: свежий ремонт, глаз радуется, красота. Однако в бумагах, подготовленных к поезке в район, напротив пункта «школа» стоит пометка: «Проблемный объект».

– Не бойтесь, подходите, – призывает Егоров учителей и родителей.

– Школой мы довольны, в общем-то, – говорит, собравшись с духом, председатель родительского комитета. – Педагогическим составом довольны. Проводятся патриотические, культурные, спортивные мероприятия. Происходит связь «школа – родители – дети».

– Давайте про ремонт расскажите, – предлагает Егоров.

– О, ремонт вообще шикарный, – говорит она. – Я окончила эту же школу двадцать лет назад – все изменено, все стало по-другому. «Точка роста» – вообще прекрасный класс, и по оснащению, и по всему.

Ну еще бы. «Точка роста» – это нацпроект «Образование», за федеральные деньги. То есть по смете, отдельной от прочего ремонта. И главное, по другой, куда более строгой отчетности.

– Снаружи – что касается внешнего вида, мы такого не ожидали. Очень прямо так здорово, ярко, красиво, – продолжает родительский комитет.

– А внутри? – задает очередной наводящий вопрос Егоров.

– Внутри да, – соглашается его собеседница. – То есть внутри пока нет. Но мы очень ждем, так сказать, второй этап.

Внешне все действительно здорово, ярко и красиво. А вот второй, внутренний этап ремонта, если что, должен был завершиться в начале декабря. Судя по контрасту на одном отдельно взятом этаже школы – между двумя комнатами, где расположилась «Точка роста», и остальными кабинетами – до требуемой красоты еще далеко.

Публичный разнос подрядчика – коронный номер любой губернаторской программы на выезде, почти в любом регионе; особенно у исполняющих обязанности. Хоть интеллигентно вымораживающий, хоть с брутальным грохотом – кому что по темпераменту и опыту ближе, но по факту все равно разнос. С чувством, с толком, с расстановкой.

В случае с Егоровым перспектива подобного шоу обещает быть весьма стимулирующей. В Минстрое до начала прошлого октября – то есть назначения в Тамбовскую область – нынешний и. о. главы был не только заместителем министра, но и главным жилищным инспектором РФ. За сто дней Егорова в регионе строители уже успели ознакомиться с тем, как он раскладывает претензии к любому объекту. 

А тут – даже не стройка, а ремонт. Точнее, его отсутствие внутри школы.

Тем интереснее то, что происходит дальше.

– Пригласите подрядчика, – требует Егоров. Затем уединяется со строителями в кабинете «Точки», попросив остальных выйти. Далее следует разговор – но не на публику, как это водится сплошь и рядом. Определенно что-то новое в стилистике региональной власти.

Через 15 минут Егоров и строители выходят. Новый срок сдачи ремонта внутри школы – третья декада января.

– Здесь вопросы не только к подрядчику. Причина не одна, – кратко объясняет исполняющий обязанности главы.

Чуть позже – на встрече с жителями Инжавинского района – ситуация с ремонтом проясняется.

– Надеюсь, к 25-му числу все сделаем. А не сделаем, – обращается Егоров к Геннадию Селезневу, главе района, – лично будете строителям помогать. С дрелью и тому подобным.

Обычное дело: подрядчик забуксовал, а район вовремя не доложил наверх. В результате ключевая для Инжавина и окрестностей школа («Количество благополучателей – 1024 человека», сообщает та же пояснительная записка) превращается в «проблемный объект»: четверть-то начинается, школьники и учителя ждут. Да и такой подход к отчетности, текущей и итоговой, можно увидеть не только в Тамбовской области.

* * *

Про свои первые сто дней Егоров говорит: «Не знаю, насколько хорошо уже сделанное – но то, что всего этого мало, скажу первым».

Среди сделанного – чуть более чем за три месяца, вразбивку и не полностью: в Москве добыт дополнительный миллиард на повышение зарплат бюджетникам. Распространение программы «Земский доктор» (подъемные для медиков, которые приезжают работать на места) – на Тамбов и Мичуринск. Где тоже нехватка кадров, но в городах свыше 50 тыс. жителей программа не действовала. Теперь будет: по миллиону каждому доктору-новобранцу – если, конечно, потом отработает пять лет.

Спасение от сноса ДК «Юбилейный», для Тамбова – знакового. Соответственно, новый проект, где «Юбилейный» – не пятно под застройку, а архитектурная доминанта.

Выход на проблему обманутых тамбовских дольщиков. Дом по улице Киквидзе тоже знаковый объект, но уже со знаком минус, в качестве многолетнего долгостроя – с наметившимся финалом: права у обанкротившегося застройщика выкуплены, работы размечены.

А еще – наконец-то – прямые рейсы в Москву. Тут, правда, есть риск просидеть в огромном нетопленном ангаре, который называется тамбовским аэропортом, четыре часа против обозначенного в билете времени – и в результате никуда не улететь, потому что рейс отменили (что и случилось со специальным корреспондентом газеты ВЗГЛЯД, решившим опробовать новое для Тамбовщины благо). Тем не менее ежедневные полеты Тамбов – Москва, как декларированное явление, появились. А по поводу постройки нормального аэровокзала с ВПП, способной принимать различные типы самолетов, областные власти всячески демонстрируют готовность к переговорам с потенциальными инвесторами.

Потому что без самолета от Москвы до Тамбова – либо восемь часов поездом, с весьма проблемным интернетом по дороге («а значит, едва ли залучишь к нам серьезного бизнесмена: ему каждый час дорог, и на связи надо быть», напоминает Максим Егоров). Либо полтора часа машиной до Мичуринска и оттуда уже более быстрым поездом, часов за четыре-пять. В общем, плюс-минус то на то и выходит.

– А самолет – час, – говорит и. о. главы. – И прямой поезд «Ласточка» до Тамбова договариваемся запустить, существенно меньше времени в дороге.

– Не боитесь, что еще больше людей уедет быстро и с концами?

Вопрос, с одной стороны, болезненный: отток жителей, прежде всего молодых, Егоров считает основной проблемой региона. Причем чисто управленческой – то есть той, которую пока не может решить областная администрация, кто бы в ней главным ни был. Газета объявлений в Тамбове полнится вакансиями из других регионов. Требуются, например, рабочие по уходу за телятами – в Воронежскую область («бесплатное проживание, комплексный обед»). Крупный агрохолдинг по соседству желает трактористов, агронома и водителя-экспедитора. Или «Охранник в Москве, вахтовый метод» – этих объявлений больше всего.

С другой стороны, вопрос традиционен для всех небогатых регионов, которые находятся в зоне притяжения столичных городов. И где, стало быть, собираются это притяжение усилить.

– Не уехать, а поехать, – уточняет Егоров. – И вернуться обратно в пятницу к семье. Все понимают, что работать можно в Москве, а вот всю семью туда перевозить дорого. Почему не поработать, а в пятницу не вернуться в Тамбов и не провести выходные с родными? Чтобы семья тратила заработанные в Москве деньги, – и. о. главы проводит рукой вокруг, – здесь, у нас. В том числе вот тут, в Инжавине, если поехал работать отсюда.

* * *

«В лазоревом поле на зеленом холме – золотой дуб между двух серебряных сообращенно сидящих и обернувшихся волков с червлеными языками». Кроме как в Инжавинском районе (что в двух часах от Тамбова на машине к границе с Саратовской областью), ни на одном муниципальном гербе Тамбовщины тех самых волков нет. Тем более двух.

Под гербом с двумя волками в 2002 году жили 27 тыс. человек. Сейчас – 18 тысяч, минус треть за 20 лет: тут и умершие, и уехавшие. Хотя, к примеру, экология – одна из лучших даже в Тамбовской области, где по чистоте природы гораздо лучше, чем у очень многих.

– Река Ворона, протекающая здесь – одна из 20 чистейших рек мира, – напоминает Ольга Бурканова, директор единственного в области заповедника «Воронинский». Ключевая орнитологическая территория России международного значения, много редких растений – включая разноцветную брандушку, эфемероидный первоцвет, по которому «Воронинский» выиграл исследовательский грант. И, разумеется, экотуризм – на котором в прошлом году заповеднику удалось заработать 400 тыс. рублей.

– Можно и больше, но есть сдерживающие факторы, – говорит Бурканова. И перечисляет: неудовлетворительное качество подъездных дорог, недостаточность инфраструктуры, нерегулярное транспортное сообщение.

Чуть поодаль по реке Ворона – туристический комплекс «Русская деревня» – частная инициатива, с частным же краеведческим музеем: оружие, ремесла, традиционная одежда и на видном месте – вымпел Службы внешней разведки РФ. Места над Вороной красивейшие, машины у входа в комплекс – сплошь со столичными номерами: внутренний туризм вполне плотно проник и сюда.

Есть в Инжавинском районе усадьба в селе Караул – она принадлежала Чичериным, тем самым: первый советский министр иностранных дел тоже здесь жил в детстве. То, что осталось после пожара в начале девяностых, время от времени – когда есть деньги – восстанавливают, а по сути строят вновь. 

– Прекрасная здесь природа, особенно зимой. Солнце, а деревья вокруг, как хрустальные, – говорит Егоров перед началом встречи с жителями Инжавинского района. – А теперь – давайте сразу проблемы.

И. о. главы Тамбовской области Максим Егоров (справа) на встрече с жителями Инжавинского района (фото: Юрий Васильев/ВЗГЛЯД)

Проблемы – начиная от той же школы и по всем пунктам, включая капремонт больницы: планировали в 2020 году, сдвинули на 2023-й, потому что проектно-сметная документация не скорректирована по актуальным ценам. Впрочем, сама встреча тоже проходит на до самого недавнего времени одном из наиболее проблемных объектов. Не районного – регионального масштаба: спортивно-оздоровительный лагерь «Тамбовский Артек», то же село Караул.

Лагерь не то что новый, откроется только на той неделе: 200 детей, под сотню сотрудников – рабочие места, натурально. А вот строили «Тамбовский Артек» с 2011 года, финансирование за 11 лет – более чем пунктирное, так что закончили уже при Егорове. 

«Тамбовский Артек» (фото: Юрий Васильев/ВЗГЛЯД)

«Заметную роль в здравоохранении играет санаторий «Инжавинский», образованный в 1977 году на базе собственной минеральной воды», –указывает свежий стенд на стене только что построенного «Тамбовского Артека».

– Почти все верно, – говорит пенсионерка Надежда Крюченкова. – Только здесь прошедшее время должно быть: «заметную роль – играл». А отчитываются как за настоящее.

Надежда Александровна – инжавинский учитель физики со стажем из серии «столько не живут». А еще – народный депутат СССР, делегат того самого Первого и других съездов конца 1980-х – начала 1990-х.

Так вот, о санатории. При Советах в этих местах искали нефть, а нашли воду с уникальными лечебными свойствами. Запланированные промышленные стройки – вроде сахарного завода – под это дело отменили, вокруг скважин построили «Инжавинский» и учредили курортную зону.

– Десять дней процедур – мы, как местные, проходили половинный курс, – давали два года здоровья, – уверяет Крюченкова. – А так весь Союз тут бывал. Кто раз приезжал – потом друзей привозил.

После аварии на Чернобыльской АЭС – «нехорошо так говорить, но великолепные времена здесь наступили», вспоминает она. По двум причинам. Во-первых, пятна от загрязнения – накрывшие в том числе и Тамбовскую область, обошли стороной Инжавинский район. Во-вторых, «Инжавинский» превратился в один из центров реабилитации пострадавших и ликвидаторов.

А в настоящем времени про «Инжавинский» сказать нечего. Потому что его просто нет. Есть здания, в которых селили беженцев, а потом селились бомжи. Есть построенный «Инжавинским» жилой комплекс – четыре пятиэтажки и детский сад; тут ничего, кроме благодарности за наследие. Есть скважины с целебной водой – причем, как уверяет Крюченкова, незатампонированные, то есть можно брать и качать, если привести в порядок собственно санаторное имущество.

Есть владелец остатков «Инжавинского» – фирма из Москвы, которой район несколько лет назад с облегчением передал развалившуюся здравницу. Фирма, ныне то ли обанкротившаяся, то ли в процедуре; районные власти с наскоку на вопрос ответить не могут – но в целом понятно, что дела так себе.

– Неудачное управление нашим санаторием, который выстоял в самые плохие времена падения экономики, привело к тому, что он прекратил существование уже в благополучные времена, – с педагогической тщательностью формулирует Надежда Крюченкова. – Суперлечебница градообразующая, много рабочих мест давала – вот как сейчас «Тамбовский Артек», это очень важно. Не жить за счет недр – значит, быть недальновидным.

* * *

Понятно, что к экономическим выкладкам – причем самого первого порядка – в случае с «Инжавинским» еще только предстоит приступить. И если да, надо восстанавливать, то возникает вопрос, где искать деньги – каких инвесторов залучать, сколько просить у государства и на какое место в очереди ставить проект. Потому что здравоохранение для Тамбовской области проблема из основных.

– В Кирсанове – больница 1911 года. Я такого никогда не видел. Ужас от слова «совсем», – говорит и. о. главы. – В 1970-х пристроили корпус из силикатного кирпича – там, кажется, состояние еще хуже, чем в краснокирпичной больнице начала прошлого века. Мичуринск – второй по величине город: в ужасном состоянии больница и поликлиники...

Хотя в столице региона дело обстоит немногим лучше. Даже там, где обновление прошло только что.

– Я зашел в один из первых дней на станцию скорой помощи в Тамбове, – вспоминает Егоров. – Снаружи – красивое здание. Но новенькие скорые стоят под открытым небом, даже не под навесами. Внутрь зашел – в во-о-от такой узенькой комнате друг на друге стоят восемь кроватей, а на них отдыхают фельдшеры. Когда я рассказал о ситуации [министру здравоохранения Михаилу] Мурашко, он отреагировал сразу же: «Давайте документы, будем помогать». Но лично мне стало очень многое понятно с претензиями жителей по работе скорых. Как людям работать, когда так приходится отдыхать?

В любом случае сюжет с санаторием – искали нефть, нашли целебную воду, построили лечебницу, провели ее через распад страны и полностью убили уже в куда более тучные годы – похоже, Егорова не отпускает:

– Чудес у нас здесь не произойдет. И в Тамбовской области, сколько ни ищи, не найдут нефть, газ и алмазы. Но я абсолютно убежден в том, что мы обязаны – и мы можем – сделать жизнь в Тамбовской области более комфортной и достойной. Для каждого конкретного человека, где бы он ни жил – в Тамбове или в самом дальнем районе, вроде Инжавинского.

* * *

– Мы тамбовчане, мы волки, мы консервативны, нашу психологию учитывать надо. Вы пришли руководить непростым регионом, – предупреждает пенсионерка Ключенкова.

Регион, судя по тому, с чем пришлось столкнуться Егорову, в ближайший для него год будет действительно весьма непростым:

– Я пришел в конце финансового года. В конце планирования, сколько и на что в нынешнем году нужно денег. Что можно сделать? Стабильность обеспечить. Чтобы, с одной стороны, активные люди не нервничали из-за перемен. А с другой – чтобы чиновники не пытались лизать… вот это самое место. Сразу пресек. Установил другой ритм работы. Хорошо ли, плохо – не знаю. Но у людей появилась искорка в глазах, которой не было. Искорка появилась – значит, будет движение, развитие, – уверен и. о. главы. – Когда слышишь: «Максим Борисович, спасибо, что вы приехали в такой-то район. У нас снег почистили и впервые за два года дороги солью посыпали»… Наверное, многое становится понятно, правда?

Понятно также, что заниматься приходится примерно всем. От уборки того же снега до восстановления схемы теплоснабжения города Тамбова, которая не актуализировалась десятилетиями.

Но есть и менее тривиальные задачи. Чтобы, например, представить документы в Минкультуры по той же усадьбе Чичерина (где работы идут совсем не первый год), нынешней администрации придется, наконец-то, решить вопросы с газом, светом и прочей инфраструктурой. То есть заняться тем, с чего вообще-то принято начинать.

Чтобы получить деньги на дороги – те самые, на которые жалуются абсолютно во всех районах, – надо в очередной раз столкнуться с оставшейся от предшественников отчетностью. По ней в Тамбовской области в нормативном состоянии более половины дорог, на деле же – куда меньше. На нынешний год там, где можно было получить из федерального центра 1,5 млрд дополнительных рублей, региону прислали 340 млн, в точности по представленным наверх реляциям. Егоров в феврале собирается, говоря административно, «вернуться к рассмотрению дополнительного финансирования». Удастся ли договориться с Минтрансом РФ и Росавтодором – пока неясно.

А вот с программой «Чистая вода» вышло совсем обидно. Областной отчет о том, что Тамбовщина больших проблем по этой части не имеет (88% жителей, обеспеченных нормальной водой), Егоров успел увидеть еще в качестве заместителя главы Минстроя. Еще точнее – замминистра, курировавшего исполнение программы «Чистая вода» на федеральном уровне. Деньги по программе для Тамбовской области ушли соответствующие, то есть небольшие.

– А на самом деле у нас примерно, как и у соседей в Пензе, – говорит Максим Егоров, который за сто дней успел увидеть, насколько реальное положение отличается от картины в отчетах. – Тот же уровень железа в воде, то же состояние очистных станций, труб и прочего.

Здесь – тот случай, когда уточнения не требуются. Чистая вода в Пензенской области – вопрос, вышедший в прошлом году на уровень Владимира Путина: копилось десятилетиями, решать надо было еще вчера, срочно просить денег. С новыми цифрами в руках, как и по всему остальному. 

* * * 

«Никого не хочу ругать», – подчеркивает Егоров. 

– А что будете делать-то?

– Ездить по районам, два-три раза в год бывать в каждом из них. И сейчас, и потом каждый год, если осенью жители доверят, – уточняет и. о. главы. – Ездить в центр, убеждать, доказывать жизнеспособность наших проектов и необходимость помощи – с дорогами, с водой, со строительством…

Задача, для которой я приехал сюда – чтобы у Тамбовщины на федеральной карте было достойное место, уважаемая репутация комфортабельного региона. Региона без окраин, без дальних заброшенных районов. Для этого буду колесить по самым отдаленным деревням и селам – и всячески помогать в реализации инициатив, которые есть у этих замечательных людей. У нас есть все возможности – и здесь, на земле, и помощь федерального центра.

А еще Егоров за сто дней точно выяснил, чего он делать не будет:

– Гоняться за хорошей картинкой для отчетов – не буду. Мне правда нужна. И не только потому, что неправду скажешь – средств потом не получишь: «У тебя же все хорошо, зачем тебе на это всё деньги?». Просто, простите меня, врать нельзя. В любом случае.