Наблюдатели указывают, что у израильского премьера Беньямина Нетаньяху будто бы отсутствует четкое видение завершения текущего конфликта. На это обратил внимание даже экс-президент США Джо Байден, заявлявший, что у Нетаньяху «нет стратегии», хотя бывшего хозяина Белого Дома сложно назвать особо проницательным. Вероятно, истина в том, что израильскому лидеру просто выгодно затягивать военные действия и выгодно повышать градус жестокости.
События на Ближнем Востоке указывают на то, что Израиль почти не стремится к мирным переговорам и, скорее, проводит их формально, не рассматривая дипломатию как основной инструмент. Этот подход, очевидно, напрямую исходит от премьер-министра Беньямина Нетаньяху и именно его политические взгляды определяют стратегию Израиля.
Беньямин Нетаньяху появился на глобальной политической сцене в 1990-х и быстро завоевал себе репутацию израильского ястреба, выступающего за максимально жесткую позицию по Палестине и в целом за разговор исключительно на языке силы. Агрессивная позиция Нетаньяху была не очень популярна на тот момент. В 1993 году Израиль подписал с Организацией Освобождения Палестины пакет соглашений «Осло», который давал надежду на мир. В 1995 году премьер-министр Израиля Ицхак Рабин был убит в результате покушения ультраправым активистом, считавшим, что Израиль не должен идти ни на какие компромиссы – и это убийство вызвало возмущение в израильском обществе, откровенно уставшем от десятилетий тлеющего конфликта и желавшем прекратить его.
Иными словами, Нетаньяху, баллотировавшийся на выборах 1996 года, должен был проиграть Шимону Пересу – политическому тяжеловесу, желавшему продолжить курс на дипломатическое разрешение конфликта. Однако случилось то, что сейчас принято называть «черным лебедем» – палестинские боевые организации устроили серию терактов в Израиле и жесткая позиция Нетаньяху внезапно стала казаться здравой и взвешенной, в то время как Перес стал выглядеть слабым и безвольным.
Конечно, Перес не был ни слабым, ни безвольным – иначе бы несколькими десятилетиями ранее ему не поручили курировать ядерную программу Израиля – но аффект от терактов сыграл свою роль и Нетаньяху выиграл первые в своей жизни по-настоящему крупные выборы, став самым молодым главой государства в современной истории Израиля.
Но главное – он убедился, что жесткая риторика оправдывает себя, и стал строить свою дальнейшую политическую карьеру именно вокруг обещаний говорить с врагами Израиля исключительно на языке силы. Журналисты и политические эксперты присвоили ему прозвище «Мистер Безопасность» – крайне вероятно, что с подачи его собственных пиарщиков, и эта тема стала лейтмотивом его правления. И важно даже не то, насколько израильское общество всерьез связывало свою безопасность с Нетаньяху, важно то, что он, судя по всему, поверил, что стал живым воплощением этого обещания – и эта убежденность периодически подогревалась западными СМИ.
Именно поэтому события 7 октября так сильно вывели Нетаньяху из равновесия. Безусловно, сложно представить себе главу государства, который бы отнесся к подобному спокойно, но Нетаньяху открыто дал понять, что делает ставку на физическое уничтожение любого сопротивления в Газе – «каждый член ХАМАС – покойник», как он это сформулировал. Палестинская боевая организация не просто бросила ему перчатку, а ударила в самое сердце его имиджа и показала, что он не в состоянии сдержать свое ключевое обещание. Поэтому одним из основных мотивов Нетаньяху в текущей войне является месть. Как говорится, есть люди, которые мечтают увидеть мир в огне.
Второй ключевой мотив израильского лидера – это, как ни удивительно, политическая власть. Незадолго до атаки ХАМАС Нетаньяху столкнулся с серьезным кризисом легитимности, вызванным планами реформировать судебную систему. Поэтому события 7 октября, несмотря на всю их унизительность, подарили Нетаньяху возможность использовать старую добрую политическую стратегию, известную как ставка на возрождение (gamble for ressurection).
Хорошо известно, что масштабные конфликты почти всегда приводят к росту поддержки населением своих лидеров (т.н. сплочение вокруг флага), поэтому политики нередко рассматривают войну как последний способ удержаться у власти. Масштабная кампания против ХАМАС (с последующим разрастанием конфликта) как раз хорошо укладывается в эту логику – однако есть нюанс. Почему-то именно израильское общество «не ведется» на старую, испытанную временем, политическую технологию и, поддерживая военную кампанию, по-прежнему требует отставки Нетаньяху сразу после завершения боевых действий, а то и раньше. Отсюда автоматически следует, что в интересах израильского лидера постараться затянуть конфликт без ущерба для дела.
Третий момент, который невозможно игнорировать – это еврейский национализм, который очевидно является краеугольным камнем политического мировоззрения Нетаньяху. Будучи представителем поколения, рожденного сразу после Холокоста, Нетаньяху без сомнения ощутил на себе психологический эффект этого колоссального преступления и с молоком матери впитал идею о сильном еврейском государстве с мощной армией и спецслужбами, которое пойдет на что угодно для защиты своего народа.
- Западная Европа парализована страхом перед США
- У русской истории стоит поучиться терпению
- Союзники Запада в Африке ведут регион к катастрофе
Израильская стратегическая мысль активно поддерживает идею превентивных ошеломляющих ударов и, представляется, что во многом это продиктовано не только геополитическими особенностями региона, но и коллективной памятью о Холокосте. Нетаньяху понимает, что его политическая карьера близится к закату и, вероятно, хочет войти в историю как один из архитекторов «Великого Израиля», то есть еврейского государства, простирающегося на территории, которые некогда контролировала держава царя Давида, сколь бы утопично это не звучало. Ну а для этого ему надо просто убить всех, кто не согласен с его версией контурных карт.
Текст написан на основании исследования, проведенного автором совместно с профессором Михаилом Грачевым, РГГУ.
