В Йоханнесбурге прошел очередной саммит Группы двадцати. Впервые его пропустили одновременно лидеры США, Китая и России; повестка саммита была в многом перебита обсуждениями Украины, а в формат G20 не перестают лететь критические стрелы. Эммануэль Макрон, например, и вовсе заявил, что Группа двадцати может утратить смысл своего существования, так как не способна ответить на вызовы современности.
Думаю, что реальность несколько сложнее. «Двадцатка» задумывалась как площадка для координации экономических политик крупнейших стран мира. Она здорово справилась с этой ролью в 2009-2010 годах, внеся большой вклад в смягчение последствий глобального экономического кризиса.
Но дальше в мире начала нарастать конфликтность, мировая экономика стала фрагментироваться, вошла в эпоху санкций и торговых войн. Торговая война США против Китая и санкции Запада против России ознаменовали ситуацию, когда одни члены Группы двадцати открыто используют экономические рычаги для нанесения экономического ущерба другим членам. Цели что-то координировать в таких условиях даже звучат бессмысленно.
Одновременно первую скрипку в Группе двадцати стали играть развивающиеся страны, председательствующие к настоящему моменту четыре года подряд. Они логичным образом перенесли фокус повестки G20 на проблемы развития. Этот год стал апофеозом: нынешняя декларация лидеров посвящена вопросам устойчивого развития примерно на 100%. При этом очень сильны пересечения с декларацией БРИКС. Можно даже сказать, что «Двадцатка» превратилась в формат коммуникации БРИКС с западным миром.
Западным странам поворот G20 от макроэкономической координации к устойчивому развитию максимально некомфортен. Во-первых, потому что он тесно связан с обсуждением финансирования развития, которое требуют как раз от Запада. Во-вторых, потому что именно вокруг повестки устойчивого развития разворачиваются такие требования развивающегося мира, как реформирование мировой финансовой архитектуры, снижение зависимости от доллара, переход к открытому коду в развитии искусственного интеллекта, развитие цифровой общественной инфраструктуры или глобальная реформа налогообложения. Все эти инициативы фактически подрывают те или иные монопольные позиции западных стран. Всерьез участвовать в этих обсуждениях они не хотят, но и торпедировать их не могут. Приходиться слушать, но самим-то сказать, по сути, нечего.
В каком-то смысле в этом и есть ценность Группы двадцати сегодня. Главная площадка для диалога развивающегося мира с развитым устраняет у первого иллюзии относительно того, что такой диалог возможен. А чтобы двигаться вперед, освобождаться от иллюзий необходимо.
