Голоса здравого смысла в наши дни могут выглядеть одинокими – но они озвучивают то, о чем многие думают, но не решаются говорить.
Один из основателей студии «Квартал 95» Борис Шефир осудил кампанию против русского языка и культуры на Украине. Он сказал, что продолжает говорить по-русски и не может смотреть, как на Украине разрушают памятники русским классикам. «Я люблю русский язык, русскую культуру. Я не могу смотреть, как разрушают памятники Пушкину в стране. Для меня это глупость». На вопрос: «Выходит, ваше видение такое, чтобы Россия и Украина подружились?» – он ответил: «Это было бы прекрасно. Конечно, нужно дружить снова. Вообще нужно дружить со всеми, и с Россией в том числе».
Борис Шефир сказал это, пребывая в Германии, куда он уехал «спасать детей от войны». Реакция на Украине оказалась предсказуемо враждебной – даже родной брат Бориса Шефира, Сергей, поспешил от него отмежеваться. Но говорить о русской культуре на Украине – это говорить, в частности, о трагически упущенной возможности. Украина могла бы стать федеративным европейским государством, спокойно признающим свою реальную полиэтничность. В Европе уже давно сложились общие правила в отношении региональных языков – государство признает те языки, на которых говорят граждане, и те культуры, к которым они принадлежат.
Федеративная республика Украина, где в одних регионах говорили бы на западноукраинском, в других – на русском, в третьих – на румынском или венгерском, могла бы явить пример прагматичного государства, которое существует в интересах своих граждан и принимает все наследие, с которым она обрела независимость. Примеры таких государств есть – Швейцария, Финляндия, даже в Германии существуют серьезные исторические и культурные различия между различными землями. Тогда и Пушкин, и Булгаков, и Гоголь были бы на Украине своими. Как Эдмунд Берк и Клайв Льюис – одновременно ирландцы и британцы. Или как англо-американский поэт Томас Элиот. Или великий немецкий поэт Райнер Мария Рильке, который родился в Праге, а умер в Швейцарии.
В какой-то параллельный реальности эта федеративная Украина не превращалась бы ни в чей плацдарм, а держала бы аккуратный нейтралитет между Россией и НАТО. Но увы – для такого сценария нужны были бы политики совсем другого качества, чем те, которые обретались в украинской элите.
В украинском политикуме победил другой проект – унификации страны под национальную идентичность, спроектированную на основе ее западных регионов. Проект, возводивший в герои и образцы не поэтов и композиторов, а самых отталкивающих персонажей, которых только можно было найти. В итоге люди с русскими фамилиями, которым гораздо комфортнее говорить по-русски, торжественно отрекаются от Пушкина и Булгакова и сносят их памятники. Как если бы русский язык и культура были навязаны жителям, скажем, Одессы злыми колонизаторами – и теперь они наконец могут радостно возвратиться к чему-то своему родному и исконному.
Абсурд этой ситуации подчеркивается «деколонизаторской» риторикой, как если бы украинцы были глубоко неевропейским народом, подпавшим под власть белых конкистадоров, а теперь решившим порвать со всем, что принесли колонизаторы. В реальности украинцы были со-творцами русской культуры и государственности.
Впрочем, даже там, где страна действительно была европейской колонией – например, в Индии, никто не стремится искоренять «имперскую» культуру. В Конституции Индии оговорено, что хинди и английский являются двумя языками работы национального правительства. Кроме того, представлен официальный список из 22 языков, которые могут использоваться правительствами индийских штатов для различных административных целей. Причем недавно в Индии открыли музей Редьярда Киплинга – хотя вот уж кто был расист и империалист, прославлявший «бремя белого человека».
- Русский язык нашел рецепт против тотальной украинизации
- Откуда у русских пластичность и твердость
- Депутат Туров: Русская весна стала ответом на попытки Киева попрать историю
А, отметим еще раз, разница между Россией и Украиной аналогична не разнице между Британией и Индией, а между Германией и Баварией. Германские государства тоже успели повоевать между собой. Германский мир вообще долго был ареной междоусобных столкновений – и при этом их участникам в голову не приходило отрицать свою принадлежность к германской культуре. Военные действия между государствами близкого языка и культуры, увы, явление нередкое.
Как в старом фильме «Приключения Электроника» пел утомленный историей школьник, «а нам говорят Афины пошли войной на Спарту». При этом ни те, ни другие не сомневались в том, что они, как и их противники – эллины.
История учит тому, что конфликты заканчиваются, а язык и культура – очень устойчивая вещь, и просто взрывая памятники поэтам и писателям, переформатировать ее нельзя.
Пытаться сделать это – глупость, как совершенно справедливо замечает Борис Шефир. Глупость, которая не достигнет своих целей – и через какое-то время будет забыта.
