Подрыв наших газовых потоков и исследование Сеймура Херша, указывающее на его авторов, вызвали у нас естественный шквал возмущения. Но, положа руку на сердце, чему здесь удивляться? Люди, как говорится, работают, и уже очень-очень давно.
Почему люди, готовые устроить Перл Харбор или 9.11 в своей собственной, так сказать, агломерации, не жалея своих солдат и граждан, должны рефлексировать, когда речь идет об экзистенциальной войне со своими непосредственными врагами? Не удивляться-возмущаться здесь надо, а изучать историю, открывать глаза и начинать видеть вещи такими, как они есть. Пока не стало поздно. На войне как на войне. И на этой войне англосаксонские элиты всегда вели себя именно так и никак иначе.
В качестве же иллюстрации расскажу историю, о которой у нас почему-то не принято говорить, хотя должны были бы рассказывать школьникам на первом же уроке, посвященном Второй мировой войне. Не является большим секретом, что битва за Сталинград была прежде всего битвой за нефть. Захватив Сталинград, Гитлер становился обладателем неисчерпаемых источников бакинской нефти. И одновременно тем же самым ударом отсекал от нефтяных ресурсов советскую военную машину и экономику. Захват Сталинграда означал для него одновременно конец войны с Россией и настоящее спасение и выход из совершенно безнадежной ситуации войны с Англией.
А ситуация и правда была безнадежна. Англосаксы вообще не начинают войн, не имея минимум двадцати-тридцатикратного преимущества. Именно такое преимущество, вступая во Вторую мировую войну, они и имели. Вторая мировая была войной машин. Машины требуют горючего. Горючее получают из нефти. Германия, Италия и Япония не имели собственной нефти. Перед США и Британией вопрос нефтяного голода никогда не стоял. Топлива у них всегда было в избытке. Америка имела собственные неисчерпаемые ресурсы, Британию питали ее колонии – Иран, Ирак и Бахрейн.
Япония, воевавшая за контроль над Тихоокеанским регионом, вела войну в Бирме и голландской Ост-Индии прежде всего за нефть – кровь для своих машин. Перед Германией же всегда маячила перспектива потерять единственный свой источник нефти в Европе – румынские месторождения Плоешти.
Взглянем на цифры: в 1938-м, накануне войны, немецкие компании добывали 0,55 млн тонн нефти в год, США в то же самое время добывали 164,1 млн тонн, СССР – 30,2 млн тонн, Иран – 10,4 млн тонн, Румыния – 6,6 млн тонн. В начале войны Гитлер имел 2,5 млн баррелей в день, получаемых из Румынии (1,2 млн. тонн нефти в 1940-м), плюс 4,25 млн баррелей в день синтетической нефти низкого качества. Всего по сусекам наскребалось около 8-10 млн баррелей в день на все военные нужды, при минимальной потребности в 15-30 млн баррелей. Причем этой нефтью надо было еще делиться с Италией. Союзники же вместе добывали не менее 300 млн баррелей в день (!) – и, что называется, ни в чем себе не отказывали. Итак, 10 : 300, или 1 к 30 – таковы были ставки в этой войне, с такими исходными данными англосаксам можно было рискнуть ввязаться в войну!
Метания Гитлера в 1940 году – бесконечные предложения мира, которыми он осыпал Лондон; оккупация Греции и Крита (откуда английские самолеты могли достать Плоешти); отчаянные переговоры с Молотовым в Берлине с предложением стратегического союза против Англии; и, наконец, решение начать «Барбароссу» – связаны в большой степени именно с этим – перспективой затягивания войны, внезапно открывшейся угрозой нефтяного голода и неизбежного коллапса.
- Запад ждет судьба Австралии
- Путин дал гарантии мировому большинству
- Зачем СССР присоединил Прибалтику в 1940 году
Ни для кого (и в первую очередь для англичан) не было секретом, что единственным шансом Германии выиграть войну в условиях тотального дефицита ресурсов был блицкриг. И все, что оставалось делать в таких условиях англичанам – затягивать войну до тех пор, пока у немцев не кончится нефть.
Уже к концу 1940-го, на пике немецких успехов и всеобщей веры в победу Германии, Гитлер понял, что попал в тщательно расставленную англичанами ловушку. Именно так – по английскому сценарию – дальше все и пошло: непобедимые танки блестящего Роммеля, лишившись горючего, встали в Африке, армии вермахта – встали в Европе. Самолеты люфтваффе, и так работавшие на плохом керосине, оказались прикованы к земле, неспособные защитить немецкие города. Та же катастрофа постигла и Японию, которая к концу войны потеряла возможность защитить с воздуха даже свою столицу.
Между тем англичане тщательно следили за тем, чтобы всегда держать Германию за горло, отсекая ее от источников нефти. Этим были продиктованы операции в Африке и Магрибе, захват Ирана, Сирии и Ливана. Когда же захват Сталиным Бессарабии и неудача переговоров с Молотовым в Берлине поставили Гитлера перед перспективой лишиться единственного источника нефти в Плоешти, решение было найдено в «Барбароссе». Впоследствии министр военной промышленности рейха Альберт Шпеер на вопрос о причинах войны с СССР отвечал коротко: «Мы вторглись в Россию из-за нефти».
Но все могло пойти и по-другому, если бы Англия и Франция в 1940-м реализовали свой план – разбомбить советские нефтяные месторождения в Баку и Грозном. Итак, 1 сентября Гитлер вступил в Польшу. 3-4 сентября Англия со своими доминионами и Франция объявили войну Германии. Война, начинавшаяся как локальная стычка за город Данциг, переросла в мировую.
Немецкий блицкриг в Польше ошеломил англичан. А русская нефть (результат пакта Молотова – Риббентропа) делала результаты войны Германии с Францией и Англией непредсказуемыми. В этих условиях в конце 1939 года на заседании англо-французского верховного военного совета и решено было нанести бомбовый удар по нефтяным месторождениям СССР, нейтрального и не участвующего в войне государства, «не заботясь о таких мелочах, как формальное объявление войны» (Дейтон Лен, «Вторая мировая: ошибки, промахи, потери/Война из-за нефти»). 22 февраля 1940 года генерал Гамелен отчитывался французскому премьеру: «Фундаментальной слабостью русской экономики является ее зависимость от кавказской нефти… любой значительный перерыв поставок нефти… может привести к коллапсу…».
Решение было принято. В качестве основных целей плана (протоколы от 4-5 апреля 1940 года) намечались: нефтеочистительные заводы и портовые сооружения Батуми, Поти, Грозного и Баку. Возможная цель – порт Одессы. Предполагалась, что операция будет осуществлена силами шести французских авиагрупп и трех британских эскадрилий. Предлагались также «рейды авианосцев в Черном море с целью бомбардировок нефтеперегонных предприятий, нефтехранилищ или портовых сооружений в Батуми и Туапсе». На разрушение Баку отводилось 15 дней, Грозного – 12, Батуми – полтора дня. К апрелю 1940-го планы авиаударов с авиабаз в Иране, Турции и Сирии были готовы. План получил кодовое имя Operation Pike.
30 марта 1940 года британский разведывательный самолет «Локхид-12А», взлетевший с британской авиабазы Хаббания в Ираке, произвел фотосъемку Баку и прилегающих нефтепромыслов, а через четыре дня – разведку районов Батуми и Поти.
Все было готово для удара. Однако неожиданное вторжение немецких войск во Францию расстроило планы союзников. Захваченные немцами секретные документы Operation Pike (равно как и планы оккупации союзниками Норвегии под предлогом защиты Финляндии) были оперативно опубликованы ими с тем, чтобы показать истинное лицо «английских поджигателей войны». Англичанам пришлось отказаться от своих планов.
«Существует большой соблазн изобразить Вторую мировую войну исключительно борьбой за нефть», замечает Дейтон Лен. Иосиф Сталин называл Вторую мировую войной двух капиталистических хищников за мировое господство. Все это верно во многом, хотя и не во всем. Тем не менее сталинское определение войны гораздо ближе той англосаксонской версии, которая торжествует у нас сегодня, и господство которой уже привело однажды к краху СССР. В самом деле, ведь наше «военное союзничество» как будто списывало все грехи последующей холодной войны. Так что, отказавшись от своего «отсталого социализма», нам ничего не оставалось, как только броситься «бывшим союзникам» на шею. Мы и бросились – в объятия гадюки. Но самое печальное, что и сегодня союзничество с англо-американцами не только остается священной коровой нашей историографии, но всякий иной взгляд на него (и это в условиях фактической войны с англосаксонским миром) признается «ревизионизмом». Даже в ущерб очевидным фактам! Вот где действительно необходим стройный хор возмущения! Что же делать? Очень просто. Для начала вернуться к формулировкам Сталина, официально признав непосредственное участие англо-американских элит в развязывании Второй мировой.
Признать, что эти элиты (именно элиты, конечно, а не народы, с которыми мы действительно были союзниками) всегда были нашими экзистенциальными врагами. И не только нашими, но и врагами своих собственных народов, врагами всего человечества. Ибо стремясь к мировому господству, эти элиты (сегодня точнее называть их уже не англосаксонскими, а глобалистскими) стремились к уничтожению всего традиционного мира и традиционной России, как его части, даже в пору нашего вынужденного союзничества.
