Запад сделал из Украины террористическое государство

За последние восемь лет жители прифронтовой полосы Донбасса научились на слух определять виды боеприпасов, которыми их обстреливает киевский режим. Сегодня прежних навыков не хватает, на фронте появился новый снаряд калибра 155 мм, натовский подарок, он и звучит, и взрывается по-другому. Эта народная наука выживания всё более востребована в Донецке, обстрелы которого за последние дни резко усилились. Если раньше наблюдались десятки прилетов в день, то теперь – сотни. Летят и снаряды из гаубиц, и ракеты из «Градов» и «Ураганов». Страдают сугубо гражданские объекты: жилые кварталы, пожарная часть, родильный дом.

Эти методичные, но беспорядочные обстрелы не решают никаких военных задач, что особенно удивительно в условиях, когда западные разведки и сами украинские военные рапортуют о снарядном голоде и о многократном превосходстве российской артиллерии на поле боя. Киев просит у Запада сотни и тысячи гаубиц и РСЗО, но то немногое, что удается выцыганить у натовцев, тут же оказывается на позициях в Авдеевке и других местах, из которых ведется огонь по Донецкой агломерации. Причем дефицитных снарядов на это не жалеют, оплачивая разгром мирного города ценой жизни собственных солдат на наиболее горячих участках фронта.

Из этого можно сделать вывод, что режим Зеленского уже не надеется переломить ситуацию на поле боя, а вот террор считает для себя полезным. Вообще тактика террора – оружие слабых против сильных, и сегодня истощенная военными действиями Украина вполне логично превращается в государство-террориста. Этот террор развивается по трем основным направлениям: террор на освобожденных территориях, террор против приграничных областей России и террор против мирных людей Донбасса.

Цели этой террористической деятельности предельно ясны. Во-первых, запугать население прифронтовых территорий, внушить ему неверие в возможности российской армии: смотрите, почти четыре месяца идет спецоперация, а ее главная цель – защита населения донбасских республик – так и не достигнута. Во-вторых, снизить уровень поддержки спецоперации в самой России, заразить наших граждан чувством бессилия и гнева. В-третьих, спровоцировать российское руководство на «симметричный ответ», на удары по Киеву и другим украинским городам. В то время как трагедию Донецка в мировых СМИ принципиально не замечают, любая гибель мирного населения в результате ответных ударов будет немедленно разрекламирована как «очередное преступление российской власти». Для Киева это означало бы возможность потребовать и получить от Запада больше поддержки, больше денег и больше орудий убийства, которые немедленно будут использованы для умножения жертв в Донбассе. Так мог бы образоваться замкнутый круг, очень выгодный для клики Зеленского, которой, разумеется, плевать на любые жертвы, хоть в Донецке, хоть в Киеве.

Каким должен быть военный ответ России на этот террористический вызов, пусть обсуждают специалисты. Но есть очевидный аспект моральной ответственности за происходящее. Эту ответственность было бы несправедливо возлагать только на украинских артиллеристов, которых донецкие ребята настроены в плен больше не брать, на командование ВСУ, которое навсегда запятнало офицерскую честь, и на безумный наркопритон Зеленского. Ответственность за страдания мирного населения должны нести и западные спонсоры киевского режима, и их российские подпевалы, проукраинские либеральные «нетвойнисты». Кровь Донецка на их руках, горе Донецка на их совести. Они и до 24 февраля выступали под лозунгом «Украине можно всё», и, разумеется, не изменили этому принципу после начала российской спецоперации.

Этот принцип абсолютизации украинской государственности говорит нам о том, что Украина должна существовать любой ценой, причем именно в тех границах, в которых она в свое время вышла из состава СССР. Ничто не может быть чересчур ради достижения этой цели. Поэтому Украине можно убивать неугодных политиков и разгонять оппозиционные партии. Украине можно преследовать русский язык, запрещать русские книги и телеканалы. Украине можно плевать на заключенные ею соглашения. Украине можно обстреливать города, которые она считает своими, и убивать их жителей. Наверное, если бы у Украины вдруг обнаружилась атомная бомба, ее тоже можно было бы пустить в ход ради успехов национального строительства. И никто из сторонников этого принципа не задавался вопросом: а кому нужна такая Украина, преступившая все человеческие законы? Может, без такой Украины мир был бы лучше?

Всякий разговор с российским либералом о Донбассе в последние восемь лет упирался в стену. «Украина – чужая страна, а меня интересует только моя страна». «Украина – суверенное государство, а потому может делать на своей территории и со своими гражданами что угодно». Всегда возникал вопрос: если вы такие приверженцы абсолютного государственного суверенитета, значит, вы не будете возражать, если и наше государство сделает с вами всё, что ему будет угодно?

Но нет, как раз России не было позволено ничего. Было время, когда Россия боролась с сепаратистами и религиозными экстремистами в Чечне. На чьей стороне был Запад? На чьей стороне была либеральная интеллигенция? Весь «цивилизованный мир» и весь интеллигентский бомонд, включая нежного Окуджаву, превозносил террориста Басаева. Да и в целом Запад, от мирового гегемона США до ничтожной Литвы, не представлял себе никакого взаимодействия с Россией без систематического вмешательства в ее внутренние дела. Там просто не понимали, как и зачем такое возможно.

Но так происходило не только с Россией. Не будем упоминать о хрестоматийном случае Косово, но ведь и относительно недавно, когда южные суданцы не захотели жить в одном государстве с северными, Запад настоял на их независимости. Получается, территориальная целостность Судана не была абсолютной ценностью?

Популярная присказка либералов «я люблю страну, но не люблю государство» рассыпается в прах, когда речь идет об Украине. Их любовь именно к украинскому государству безмерна. Но разве государство-идол, требующее человеческих жертв – это не то, что мы называем тоталитарным государством? И этот тоталитаризм очень нравится всем тем, кто традиционно выступает за приоритет прав человека, включая право на жизнь – во всем, что не касается Украины.

С учетом всего этого излишне спрашивать, почему Россия начала специальную военную операцию. Украина давно стала бы нормальной страной, если бы не систематическая поддержка Западом любых тоталитарных тенденций в украинской политике. Таран против России должен был стать безупречно античеловечным. Сегодня, оглядываясь назад, поражаешься, насколько мало требовалось от Запада, чтобы предотвратить боевые действия. Всего лишь пообещать, что Украина никогда не будет в НАТО. Всего лишь дать киевским марионеткам команду исполнить Минские соглашения, которые, по правде говоря, в России мало кого приводили в восторг. Но нет, принцип «Украине можно всё» тогда был свят. Сегодня, когда на Западе всё чаще говорят о компромиссе, в том числе территориальном, этот тоталитарный монолит, кажется, дает трещину. Но, видимо, требуются дополнительные аргументы для того, чтобы страны НАТО прекратили скармливать выращенному ими монстру новые гаубицы и снаряды. Надеюсь, российское руководство эти аргументы найдет.   

У меня нет сомнений в том, что украинские террористы – те из них, кто выживет и не успеет сбежать – рано или поздно предстанут перед судом. Но нужен суд и над теми, кто все эти годы поддерживал и науськивал этих людей, пестовал идею украинской национальной исключительности и лицемерно отворачивался от бед Донбасса.