Запрет Гарри Поттера не имеет ничего общего с христианскими ценностями

Православные активисты из движения «Сорок сороков» обратились к министерству культуры с призывом запретить в стране книги о Гарри Поттере как «духовные и культурные метастазы», к которым нужно применить «оперативное вмешательство».

Что же, коротко сказать, мне это не кажется хорошей идеей. Я пишу это с некоторой неохотой – потому что я сам православный, консерватор и ценю усилия «Cорока сороков» в деле поддержки строительства храмов. Но, пожалуй, написать это необходимо.

«Гарри Поттер» не относится к числу тех произведений английской литературы, которые дороги моему сердцу – в отличие от «Хроник Нарнии» или «Властелина колец». Однако я читал эту серию книг – и не нашел там чего-то безнравственного и антихристианского.

Вопреки мнению авторов обращения, обычные люди, не волшебники, в книге вовсе не «существа низшего порядка», напротив, презрение к «магглам» выказывают именно отрицательные персонажи. В книге это довольно прозрачная аллюзия на снобизм и расизм. Антихристианские произведения в английской фэнтезийной литературе есть, причем талантливо и увлекательно написанные – как, например, трилогия Филипа Пулмана «Темные начала» – но мне в голову не приходит требовать их запрета. Впрочем, и нашим православным активистам тоже – возможно потому, что Пулман (хотя его давно издали по-русски) гораздо менее известен, и начать биться с ним – значит создать гораздо менее заметный инфоповод.

Магия как литературный прием присутствует не только у Роулинг, но и у Льюиса и Толкина, в русских сказках, у Пушкина и очень много где еще. Когда Емеля едет верхом на печи – это не «богомерзкое колдовство», а именно литературный прием. Впрочем, это давно уже объясняли – в частности, председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Русской православной церкви Владимир Легойда. Но вся эта ситуация напоминает, что активизм – это не всегда хорошо.

Мы видим это на примере «левого», «прогрессивного» активизма на Западе, который усматривает лютый расизм абсолютно везде – в старых книгах и фильмах (в том числе таком гневно-антирасистском произведении, как «Убить пересмешника»), старых памятниках, маскарадных костюмах и так далее. Тут даже люди, которые горячо соглашаются, что расизм – это зло, которое никак нельзя терпеть, приходят в сильное недоумение. Вы будете смеяться, но автор «Гарри Поттера» Джоан Роулинг сама пострадала от активистов, которые обвинили (и продолжают обвинять) ее в «трансфобии» из-за того, что она считает, что между мужчинами и женщинами существуют физиологические различия и права (биологических) женщин страдают из-за продвижения трансгендерной повестки.

Когда прогрессивные активисты на Западе добиваются того, что неугодного им человека выгоняют с работы и вообще предают остракизму, в них говорит хорошо узнаваемая страсть властолюбия. Мол, мы – сила. У нас все будут по струнке ходить и униженно извиняться. При этом, в отличие от государственного преследования, которое происходит по писанным законам и совершается специально уполномоченными людьми, у обвиненного нет возможности защищаться. Ему бесполезно и просить прощения. Никакого главного активиста, который мог бы дать команду «хватит», не существует, травля не прекратится и будет только нарастать, выхватывая все новых жертв и изобретая все новые преступления.

Конечно, нам могут сказать, что это – неправильные активисты, которые руководствуются с самого начала ложной идеологией. Это верно; но «активизм» как социальный и психологический феномен может быть каким угодно – хоть левым, хоть правым. Когда он поднимает знамена консерватизма, это даже хуже. Когда портится нечто изначально хорошее, это еще печальнее. Если вы носите не кричащий макияж, а благообразную окладистую бороду – это само по себе хорошо, но не гарантирует вас от впадения в ту же страсть разоблачать и преследовать. В конце концов, мы верим, что человеческая природа повреждена грехом – и преимущество христианского консерватора не в том, что он ему не подвержен, а в том, что он отдает себе отчет в своей удобосклонности к греху и внимательнее следит за тем, чтобы его избежать.

И вот требования запретить «Гарри Поттера» со стороны будут восприняты, скорее, как проявление грубого властолюбия, претензии командовать всеми остальными, чем заботы об общем благе. В (воображаемом) случае, если власти пойдут навстречу активистам, мы окажемся в ситуации, когда самовыдвинутые активисты, которых никто не избирал, будут определять наш круг чтения, а я бы не хотел этого ни для других, ни для себя, потому что активизм выносит наверх не самых мудрых и рассудительных, а самых энергичных.

Но этот случай чисто воображаемый, потому что власти, очевидно, ответят «нет». Результатом такого требования оказывается только волна насмешек в Сети. Стоит заметить, что, выдвигая требования, в которых вам точно откажут, вы создаете прецедент – вам, скорее всего, откажут и в следующий раз, даже если ваши требования окажутся более разумны. Люди склонны к пакетному мышлению: если какие-то требования консервативного лагеря явно преувеличены и абсурдны, они будут склонны отвергать вместе с ними и те, которые вполне обоснованны. Требования необоснованных запретов укрепляют позиции тех, кто провозглашает лозунг «запрещать запрещается». Вот видите, скажут они, за одними запретами следуют другие, все более чрезмерные, и кто знает, где это остановится.

Правда, борцы с запретами всегда кончают тем, что вводят свои собственные запреты, еще более строгие, как только получают такую возможность – но это еще одна причина не подыгрывать им. Я не считаю, что «запретов не должно быть». Рынок (в том числе книжный рынок) решает не все. Торговля чем-то разрушительным и вредным, эксплуатация людских слабостей и пороков может быть очень выгодна – поэтому и должны существовать запреты на порнографию, пропаганду наркотиков, суицида и тому подобное. Включая запрет на ЛГБТ-идеологию, под влиянием которой люди самым буквальным и физическим образом кастрируют собственных детей.

Но запреты требуют продуманного и сбалансированного подхода. Перезапрещать – как и недозапрещать – может быть опасным. Всякий запрет должен быть хорошо обоснован и продуман.