Мне кажется, в нас, постсоветских, уже выработалась осенняя готовность к кризисам. Начиная с августа мы обычно готовы. Нам легче сконцентрироваться осенью и в конце лета. И жизнь нас этому научила. В августе и осенью мы внутренне готовы к свиданию с Историей.
В августе постоянно что-то случается. Путч в 1991 году, кризис в 1998-м, начало второй чеченской войны в 1999-м, трагедия подлодки «Курск» в 2000-м, война с Грузией в 2008-м, кровавые события в Донбассе в 2014-м. И этот август еще не закончился. И я сейчас заговариваю август 2021 года. Пусть в этом августе ничего не случится. Пусть он будет обыденным и скучным.
У меня 12 августа день рождения, но вот уже 21 год я его не праздную. Потому что в этот день случился «Курск». Трагедия, в которой была не только смерть многих хороших людей. «Курск» – это что-то большее. Это веха в нашей имперской истории.
Империи обычно почти всесильны. Да, за это возможное невозможное часто приходится расплачиваться огромным напряжением всех сил, предельной мобилизацией. Но империи, если захотят, могут все. Империи способны строить железные дороги в царстве вечной мерзлоты, пропахивать арктические льды могучими ледоколами, побеждать самых непобедимых врагов, взмывать из почти землянки в космическую высь, за считаные годы создавать целые отрасли экономики, придумывать и вылепливать абсолютно новых людей. А еще империи способны к особенным взаимоотношениям со временем и пространством.
А когда случилась трагедия «Курска», наша империя вдруг оказалась бессильной. Ее последовательно громили в 80-е и 90-е. Громили изнутри. Громили методично, лихо. Я помню это ощущение бессилия, которое рождалось, ковалось, крепчало полтора десятилетия нашего подлого погрома. В некотором смысле мы тогда дошли до ручки, до дна. У нас тогда была возможность пусть и не сразу, но смириться с нашим постимперским бессилием, этой недостаточностью силы.
Но мы, как это видно сейчас, все-таки не смирились. Мы подняли и похоронили наших моряков. Уверен, никто не смог сдержать слез, когда поднятую со дна подлодку доставили домой. Но мы начали большую имперскую работу. И уже сегодня к нам почти вернулось это давно забытое имперское ощущение. Мы опять все можем, если будет нужно. Для нас нет ничего невозможного. Нам нужно хранить это ощущение. И больше никогда не терять.
И это возвращение имперского ощущения нужно подпитывать постоянной работой памяти. Память – это очень важная и непростая работа. Нам необходимо обратить суетные поминки в упорную, упругую, надежную, методичную память. Не юбилейную, не к дате, не компанейскую, дискретную память, а память-континуум. Ведь у трагедии подводной лодки «Курск» нет даты. Как-то не сразу эта беда стала новостью. Потом все долго пытались что-то сделать. Тогда все пытались «что-то сделать». Пытались, но не могли. А потом мы какое-то время учились с этим жить. Научились.
Для нас, постсоветских, 90-е годы закончились «Курском». Но и XXI век начался именно с «Курска». Упрямцы из екатеринбургской команды SPEKTR уже шесть лет создают свою немного странную работу. Имя «Курск» всякий раз оживает на набережной в Екатеринбурге во время дождя. Тогда, когда плачет небо – простите мне эту сентиментальность, но идея именно в этом. И, надеюсь, каждый раз, когда будет идти дождь, это важное слово – «Курск» – будет оживать, оплакиваемое небом. И нами.
