Воскресение Христово – фундамент нашей цивилизации

@ Сергей Мальгавко/ТАСС

2 мая 2021, 14:50 Мнение

Воскресение Христово – фундамент нашей цивилизации

Отрицать значение Воскресения для всей нашей истории невозможно – его так же невозможно выдернуть из истории, как из человека невозможно выдернуть скелет. Даже воинствующий атеист может изгнать из себя христианство не больше, чем он мог бы изгнать из себя родной язык и культуру.

Сергей Худиев Сергей Худиев

публицист, богослов

В эти дни, когда в церквях – огромных соборах и маленьких больничных храмах, старинных и недавно построенных – раздается ликующее возвещение «Христос Воскресе!», хочется поговорить о том, что оно может означать для всех нас – верующих и неверующих. Можно, конечно, отрицать сам факт Воскресения – но тогда мы окажемся в парадоксальной ситуации: в таком случае наибольшее влияние на человеческую цивилизацию оказало событие, которого никогда не происходило.

Потому что отрицать значение этого события для всей нашей истории невозможно – его так же невозможно выдернуть из истории, как из человека невозможно выдернуть скелет. Даже решительно неверующие люди, даже те, кто будет кривиться в ответ на «Христос Воскресе!», живут в мире, сформированном именно этим возвещением, более того – они сами, как люди, неизбежно сложились под его влиянием.

Даже воинствующий атеист может изгнать из себя христианство не больше, чем он мог бы изгнать из себя родной язык и культуру. Даже упреки и обвинения, которые бросают Церкви, опираются исключительно на этику, сформированную христианством.

Те ценности, которые мы привыкли считать уже само собой разумеющимися – достоинство человека независимо от его этнической принадлежности или социального статуса, милосердие к тем, кому не повезло в жизни, сострадание к слабому – все это коренится в картине мира, где каждый человек создан по образу Божию, и Бог призовет каждого из нас к ответу за то, как мы обращались со своими ближними. Вера в то, что люди равны – в том смысле, что другой человек обладает такой же ценностью, как и я сам и те, кого я признаю своими – плод именно христианства. Это представление глубоко контринтуитивно – чисто эмпирически бросается в глаза, что люди, а также сословные и этнические группы резко отличаются по своим возможностям и уровню развития. Заблуждение расистов было не в том, что они не следовали имеющимся данным – а как раз в том, что они им следовали.

Между английской и африканской деревней – и даже английской и ирландской – была бросающаяся в глаза разница. Чтобы принять, что туземец в набедренной повязке равен «цивилизованному человеку», нужна была именно вера в то, что тот и другой созданы по образу Божию. Как и для того, чтобы признать крестьянина равным аристократу. Даже сейчас, когда расизм или сословный снобизм повсюду подвергнуты заслуженному осуждению, некоторые люди – например, страдающие синдромом Дауна – считаются настолько менее ценными человеческими существами, что их успешное уничтожение еще в утробах матерей считается похвальным достижением.

Более того, в мире, в котором мы остаемся, когда исключаем из него Бога – где разум и совесть, как предполагается, появились на свет в качестве побочного продукта бесконечной эволюционной грызни за еду и самок – требования равенства, как и любые нравственные требования вообще, оказываются не более чем сотрясением воздуха. С какой стати один примат должен признавать за другим приматом – причем часто даже не из его стаи – какую бы то ни было ценность, не говоря уже о том, чтобы считать его равным себе? Вера в то, что люди обладают неотъемлемым достоинством и мы обязаны признавать его – «уважать их права», говоря современным языком – может сохраняться, по инерции, и там, где уже не верят в Бога. Но она, лишившись своих оснований, неизбежно выветривается, и пример великих идеологических диктатур ХХ века показывает, к чему это ведет.

Даже наука – от лица которой позитивисты XIX века и тоталитарные режимы ХХ века любили нападать на христианскую веру – может существовать только там, где люди верят в упорядоченность, разумность, логичность мира и способность человеческого разума эту логичность постигать. Само понятие законов природы – как отмечает К. С. Льюис – предполагает Законодателя. Неслучайно деятели великой научной революции, ученые мужи из наших школьных учебников физики и химии, были не просто людьми христианской культуры, но и глубокой личной веры. Цивилизация стоит на провозглашении ценностей – а эти ценности возможны только в картине мира, где человеческая жизнь имеет сверхъестественное измерение, мы являемся кем-то бесконечно большим, чем просто высшими приматами, и наша судьба бесконечно значительнее, чем просто умереть и быть съеденными червями.

И вот наша цивилизация – и европейская в целом, и русская, стоит на той картине мироздания, которая связана с христианским возвещением «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Иоан 3:16). Каждый из нас создан Богом из любви и искуплен им для вечной жизни – которую мы принимаем покаянием и верой. Конечно, вы можете считать это мифом – но это, в таком случае, основополагающий миф нашей цивилизации. И европейской, и конкретно русской. Попытки избавиться от него и строить жизнь на других основаниях – наиболее масштабными из таких попыток были коммунизм и национал-социализм – приводят к глубокому провалу в темное дохристианское язычество и культ обожествленного правителя.

Однако эти попытки не прекратились. Мир меняется на наших глазах – Запад, особенно США, все больше сползает в идеологическое помешательство, напоминающее наш большевизм или китайскую «культурную революцию» – при, конечно, гораздо меньшем уровне насилия (пока, во всяком случае), но воспроизводя вполне узнаваемые черты – принуждение к идеологическому правоверию, навязывание очевидно разрушительной (и поразительно идиотской) повестки под предлогом «справедливости» и «защиты угнетенных», чистки научных, образовательных и корпоративных структур от людей, замеченных в идеологических прегрешениях.

Само понятие равенства, защиты угнетенных и, особенно, покаяния в прошлых несправедливостях, отражает именно христианское наследие Запада; однако без Бога эти добродетели быстро извращаются и сходят с рельсов. Мы видим сворачивание тех свобод, которые Запад считал фундаментальными для самой своей идентичности – таких как свобода слова, свобода вероисповедания и свобода научных исследований.

Под раздачу попадают уже далеко не только религиозные консерваторы – но и те вполне прогрессивные и либеральные авторы, которые не колеблются вместе с линией партии достаточно чутко. Феминистки, которые начинают возражать против явного нарушения прав женщин, когда «трансгендерные женщины» (то есть на самом деле мужчины, которые «идентифицируют себя как женщины») ломятся в женские душевые и раздевалки, и биологи (вроде пламенного атеиста Ричарда Докинза), которые пытаются заикнуться о том, что биологически существуют только два пола. В физике, математике и музыке разворачивается борьба с «белым супрематизмом», образовательные стандарты объявляются «дискриминационными» и специально понижаются.

Чем это все кончится – мы не знаем; мы имеем основания полагать, что за этим движением стоят люди отнюдь не угнетенные, но, напротив, обладающие огромными финансовыми и политическими ресурсами. И нам важно понять – хотим ли мы воспротивиться, на мировоззренческом и ценностном уровне, глобалистским элитам, и если да – то во имя чего. Когда ветер усиливается до ураганного, мусор – в том числе крупный – носится туда и сюда, деревья, корни которых оказались недостаточно глубоки, валятся, перегораживая дороги, и только те, чьи корни уходят достаточно глубоко, стоят несмотря ни на что.

Когда мир меняется – и меняется пугающим и непредсказуемым образом – нам важно понять, где наши корни как страны, как народа, как цивилизации. И это вполне очевидно – наша идентичность, наша история и культура, наше место в мире определяется нашим христианским наследием. Вы можете верить или не верить возвещению апостолов – но оно глубоко вплетено в ткань нашего языка, нашей литературы и музыки, архитектурного облика наших городов. Мы можем принять это наследие – и, вместе с многими поколениями наших предков, воскликнуть: «Христос воскресе – воистину воскресе!»

..............