Ситуация в Каталонии после досрочных парламентских выборов 14 февраля не так проста, как кажется из новостных заголовков, сообщающих об успехе сепаратистов. Они действительно получают большинство мест, согласно предварительным результатам голосования. Однако дьявол, как известно, кроется в деталях. А они как раз говорят скорее о кризисе сецессионизма в автономии, чем о триумфе, как бы парадоксально это ни звучало.

Прежде всего, формальным победителем электоральной гонки стала Соцпартия Каталонии (местное подразделение Испанской социалистической рабочей партии – ИСРП). Именно она получила наибольшее число голосов – 23,02% (более 650 тыс.). И это после четвёртого места в 2017 году (13,9% и почти на 50 тыс. голосов меньше). Но куда более важно, что первый раз в постфранкистской истории Испании голосование в автономии выиграла правящая в Мадриде партия.

При этом социалистам уже удавалось получить большинство голосов на каталонских выборах – в 1999 и 2003 годах. Вот только мандатов они тогда получали меньше, чем ведущая сепаратистская партия того времени – «Конвергенция и союз» (52 против 56 в 1999-м и 42 против 46 в 2003-м). Такая, без сомнения, крайне демократическая ситуация возможна благодаря особенностям испанской электоральной системы, предусматривающим подсчёт результатов по избирательным округам, в каждом из которых разыгрывается различное количество мест в парламенте. Но в этот раз соцпартия впервые сравнялась по этому показателю (по 33 мандата из 135) с лидером из числа сецессионистов – Левыми республиканцами Каталонии (ЛРК), набравшими 21,31% голосов.

Причин этому несколько. Во-первых, лидер ИСРП Педро Санчес, придя к власти в стране в 2018 году, взял куда более мягкий курс в отношении каталонцев, чем его предшественник Мариано Рахой и Народная партия. Санчес возобновил диалог с Барселоной, пообещал «декриминализацию каталонского конфликта» и назначил досрочные выборы в регионе на 14 февраля 2021 года, как того просили в ЛРК.

Кроме того, при нём осуждённым за «мятеж» каталонским политикам, участвовавшим в организации референдума о независимости в 2017 году (в их число входит лидер республиканцев Ориоль Жункерас), был изменён способ отбывания наказания – предоставлена так называемая полусвобода, при которой они обязаны возвращаться в тюрьму на ночь в будние дни, в остальное же время могут работать или находиться со своими семьями.

Во-вторых, социалисты уже долго предлагают реальную альтернативу идее «независимой Каталонии» – превращение Испании в федерацию. Иными словами, предоставление максимальной автономии и самоуправления регионам.

В-третьих, сепаратистам пока так и не удалось до конца восстановить свой имидж после 2017 года, когда каталонское правительство Карлеса Пучдемона сначала по итогам референдума объявило в одностороннем порядке о суверенитете, а затем не решилось его отстаивать.

В-четвёртых, ИСРП сыграл на руку коронавирус. На фоне пандемии жителям всех испанских регионов было совсем не до центробежных настроений. Кроме того, Санчес тщательно подошёл к подбору лидера партийного списка в автономии – им стал Сальвадор Илья, который ранее активно участвовал в переговорах с ЛРК, а также в течение последнего года был не кем иным, как министром здравоохранения.

Причём на выборы он шёл под лозунгами общегосударственного единения, смены курса будущего правительства региона и его большей социальной ориентированности – крайне заманчивыми для жителей региона, истерзанного межнациональной борьбой и пандемией.

Кроме социалистов, неожиданно успешно на каталонском голосовании выступили праворадикалы из Vox. Поклонники франкизма, впервые участвовавшие в выборах в автономии, заняли четвёртое место и обеспечили себе 11 мест в парламенте. Их лидеры обещают «восстановление гармоничной Каталонии, испанской и гордящейся своей принадлежностью к испанской нации». И закрепление подобной политсилы в региональном парламенте тоже играет совсем не в пользу сепаратистов.

Однако более важны даже не эти отдельные тактические успехи противников каталонского суверенитета, а проблемы его сторонников. Они, конечно, делают акцент на том, что впервые за долгое время смогли получить поддержку более чем 50% избирателей (по сумме четырёх партий, одна из которых, впрочем, в парламент пройти в итоге не сумела).

Вот только сецессионисты умудрились при этом потерять более 721 тыс. голосов по сравнению с 2017 годом. Для 7,5-миллионного региона это очень и очень много. Сепаратисты поспешили списать это на самую низкую в истории каталонских выборов явку в 53,56% (для сравнения, в 2017-м было 79,09%). Оправдание, честно говоря, откровенно слабое. Ведь это провал именно самих борцов за независимость, что жители Каталонии не захотели прийти на участки, чтобы их поддержать.

А для полноты картины стоит посмотреть на заявления представителей ЛРК – ведущей политсилы в стане сторонников независимости. Они в последнее время избегают разговоров о суверенитете и отделении от Испании. После выборов они высказывались о самоопределении (которое ещё не предполагает независимости), освобождении осуждённых политиков, но большее внимание уделили борьбе с пандемией и экономическим кризисом. Да ещё и добавили, что хотели бы создать широкую коалицию, состоящую не только из сецессионистских партий.

Всё это, конечно, ещё не означает, что с сепаратизмом в Каталонии полностью покончено. И даже правительство с наибольшей долей вероятности сформируют именно сторонники самоопределения. Существует, конечно, жизнеспособный вариант левой коалиции при объединении республиканцев с социалистами, однако такой вариант пока отвергают в самой ЛРК. Но вот новый референдум о независимости или тем более попытки в одностороннем порядке заявить об отделении от Испании мы вряд ли увидим в ближайшие годы. Таким образом, каталонская борьба за суверенитет становится более управляемой, менее радикальной и не столь популярной среди населения.