Эта неделя принесла интересное наблюдение. Несколько абсолютно не связанных друг с другом людей рассуждали о причинах технологического отставания. И все они сходились в одном: головы у нас светлые, а вот менеджмент – средневековый. Причем, что характерно, все рассуждающие товарищи были из менеджмента. Не малого менеджмента, скажу прямо. Эдакий сеанс самобичевания, эдакая унтер-офицерская вдова в брюках.
Погружаясь в анализ средневековости, мои собеседники выделяли одно свойство, одну характерную особенность – нетерпимость к ошибкам. Я обогатил свой словарный запас словосочетанием «расставлять виселицы», то есть крайне негативно относиться к провалам и мстить за них.
Еще я обогатил свой опыт рассказом о топ-менеджере крупнейшего банка, который отличается несдержанностью, язвительностью и беспардонным поведением с сотрудниками. Я и раньше слышал о нем всякое, но приведенные примеры поразили воображение. И что характерно, что все эпизоды мстительности, критики и откровенных наездов не приводили к каким-то реальным действиям. То есть виселицы пустовали, вороны каркали. Такая отечественная специфика.
Почему нетерпимость к ошибкам и практики беспардонного поведения так опасны? А очень просто. Мы так устроены, что если на нас давить, то мы будем изворачиваться. Самый простой путь борьбы с таким давлением, это отрицание ошибок как таковых.
Мой коллега приводил пример. Совещание, выступает директор завода. Риторика в стиле «попробовали, не получилось». То есть ни одного личного местоимения, ни одной цифры, ни одного факта. Что происходит? Ошибка замалчивается, причины не анализируются, обязательства по исправлению не берутся. Страх, тотальный страх наказания.
А что означает отсутствие анализа и исправления ошибки? Особенно в условиях постоянного эксперимента? Эксперимента как способа ведения бизнеса? Означает, что эксперимента не будет. Будет имитация эксперимента, будет генерация бумажек об эксперименте, будут презентации об эксперименте.
А самого эксперимента – не будет. Потому что если его делать, то велика вероятность ошибиться. По определению понятия «эксперимент». Поэтому следующим этапов замалчивания ошибки будет не допущение ошибки действием. То есть не создание ситуаций, в которых ошибка может появиться. Стазис, заморозка. Откуда возникает «расстановка виселиц»? Я подозреваю, что причины кроются в детстве, в школе. Посудите сами, еще в школе нас с вами подгоняли под один шаблон. В школе нам рассказывали, что надо быть как все, не высовываться и работать по правилам, порой абсурдным. В школе нас учили делать монотонную и часто ненужную работу. В школе нас унижали за ошибки оценками. Школа привила нам две модели поведения: учитель (во главе, сверху, вещает) и ученик (на периферии, снизу, молчит или открывает рот по запросу).
- 15 цифровых напастей в грядущем году
- США провоцируют схватку двух важнейших партнеров России
- Как избавиться от иностранных деталей в российской военной технике
Эти модели прекрасно реализуются дальше в жизни. Вот это наше «ты начальник – я дурак» – оно откуда? Оно из нашей пассивности и молчаливости в роли сотрудника, и из телячьего восторга, когда повысили. О, тогда да, тогда дорвался. Я – начальник! И если раньше мне не давали спуску, то теперь уж я его никому не дам. Отсутствие элементарной деловой культуры (ну не учат) и чувство безнаказанности (потому что отпустило давление) делает это явление особо опасным и крайне вирулентным. Плюс перфекционизм. Привыкли много пахать? Почему? Чтобы не получить плохую оценку? А есть взаимосвязь между количеством времени, уделяемого работе, и «хорошей оценкой»? Конечно, есть. В общем случае, чем больше работаешь, тем больше приносишь пользы и тем более ты заметен и тем более уважаем. Так ли это? Не совсем. Можно много делать и не достигать результата, а можно провести одну встречу и получить то, чего хотел.
Но простые модели, линейные, проще, предсказуемее. Со школы нас приучили к борьбе с неопределенностью. 2+2=4. Всегда. И прямая зависимость между временем в офисе и результатом кажется очевидной, понятной, уютной. И еще нужно быть как все. Поэтому и получается, что привычка проводить время в офисе, устраивать совещания, организовывать проекты есть ни что иное, как попытка доказать себе и окружающим, что ты – отличник. И чем больше встреч и активностей в твоем расписании, тем более ты хорош. Хорош и востребован, хорош и профессионален.
Правда, потом начинаешь замечать других людей, которые не так загружены, умудряются в отпуск съездить. У них есть личная жизнь, у них есть что-то свое, а не общественное. Это удивляет, раздражает, хочется привести их к общему знаменателю. А теперь соберем все вместе. Наш средневековый типовой руководитель учился в обычной школе. Которая сделала его перфекционистом, трудоголиком, мечтающим стать «учителем» и возвыситься над «классом». Его жизненная модель проста как валенок: надо много пахать, чтобы однажды взять в руки указку. И размахивать ею, чтобы все было правильно. Правильно – это как он скажет, и чтобы все сидели за партами и прилежно учились.
Ошибка в этом смысле становится актом личного неуважения. Ошибка – это отклонение либо от модели послушания (ну не мог он дать некачественное указание – значит, указание выполнили некачественно), либо от модели трудоголизма (ну не могло не получится запланированное – значит, недостаточно тратили времени, отвлекались). Этот акт неуважения вызывает исключительную эмоциональную реакцию. Которая сама по себе смешна, если бы его сотрудники учились в другой школе. Но беда в том, что они заканчивали такую же типовую школу. И для них крик учителя приемлем и легитимен. Сказать «пошел нах» нельзя, так не принято, маму в школу вызовут. Молчание сотрудников порождает ощущение безнаказанности и еще больше распаляет нашего азиатского царька.
В итоге суть деятельности остается в крике, пар уходит в свисток, машины не ездят, корабли не идут, ракеты не летят. Зато в деле расстановки виселиц все хорошо. Ну хоть в чем-то.
Источник: блог Дмитрия Волошина
