В сценарном сообществе разгорается скандал. Работающие с одним известным телеканалом продюсеры разослали своим сценаристам «патриотический» формуляр, который надо заполнить перед сдачей проекта по пунктам. Или сценаристы их так поняли. Или продюсеры не поняли, и донесли до сценаристов так, как сумели. «Совок!» – кричат сценаристы. В изумлении, если не в отчаянии, все – и «либералы», и «патриоты». Но мне этот формуляр кажется до боли знакомым. Забиваю в поисковик – и сразу же нахожу: это «Тематические линии» для конкурса Института развития интернета «Поддержка производства национального контента в цифровой среде». Совершенно внятный текст, готов под ним подписаться. Что же случилось?

А случилось вот что. Государство хочет генерации объединяющих общество смыслов. И государству, в общем-то, есть чем гордиться. Мы еще далеки от умозрительного идеала, но на практике – в исторической ретроспективе – Россия живет в самую либеральную свою эпоху. Эпоху диалога. «Заявлений о нарушении прав человека нельзя услышать в несвободных странах. Только очень свободное общество могло бы позволить – и даже поощрить – подобные бесконечные заявления о собственном беззаконии», – обсуждая идеологическое безумие современного Запада, замечает Дуглас Мюррей в своей книге «Безумие толпы».

Проблема в том, что диалог поощряется, но мало кто умеет вступать в диалог. У нас принято нагибать оппонентов, а не коммуницировать. Либералы тут ничем не отличаются от сатрапов. Именно это и происходит, когда смысл пытаются подменить инструкцией: хотели как лучше, а получилось как всегда. Я, разумеется, сразу предложил коллегам не запариваться идеологемами, а писать просто: «Страдающая от развода Людмила гордится прошлым нашей великой страны, вакцинируется и проводит с проблемным сыном политинформацию, которая наставляет его на праведный патриотический путь».

С такой «идеологической работой» никакого Сороса не надо. Бессмысленно внедряемые смыслы превращаются в ложь. На этом погорел Советский Союз. Как разорвать этот замкнутый круг? Сила власти, как бы забавно это ни прозвучало, в правде. Правдой может быть и апелляция к большинству, но должна быть апелляция к разуму. Который ни за большинством, ни за меньшинством не закреплен. Иначе мыслить мы обречены на уровне лозунгов. А где добыть этот разум, по поводу которого ни в товарищах, ни в оппонентах согласия нет? И что это вообще за зверь?

Нацию объединяют общие ценности. Но национальное согласие, казавшееся нерушимым, нередко оказывается слишком хрупким. Такую ситуацию мы можем наблюдать сегодня в Соединенных Штатах. Да и в других странах ранее свободного мира. Наши «скрепы» (желающим в очередной раз посмеяться над ними рекомендую изучить сначала точную цитату из речи Путина) хороши для всех, но весьма симптоматично, что «либералы» репрезентируют их не как свод простых истин, а как анекдотический мем. Это хороший пропагандистский прием, но не полезный инструмент мышления. Потребность в затуманивании смысла не может быть инструментом правды.

Разногласия есть в любых здоровых обществах. И здоровы они исключительно за счет ценностей, которые выше этих разногласий. Духовно богатому, но душевно больному обществу показана соответствующая терапия. Так как таблеток на всех не хватит, надо искать более доступные и эффективные пути. Общие ценности не нужно искать и специально формулировать – артикулированный президентом список скреп едва ли не исчерпывающ. Проблема в том, как заставить их работать. Чтобы общество было не расколото – даже памятью – а объединено общими задачами.

От искусства давно требуют артикуляции смыслов. Но какие смыслы устроят всех? Если сила в правде, то как прокачать эти скиллы в общих интересах? Самое страшное наследие советской власти мне видится в том, что правдой начали считать «белые пятна истории». Разумеется, факты – это правда. Но правда полувековой давности не может быть нашей. Наша история – травма, а не правда. Поэтому ее и переписывают. Травма искажает оптику. Травмированные советской властью либералы и травмированные девяностыми патриоты – объединенные одной повесточкой близнецы-братья.

Как выйти из огороженного граблями замкнутого круга созависимости? Как проникнуть в прекрасную Россию будущего, ворота которой не украшала бы надпись «Патриотам/Либералам вход воспрещен»? Как нам перестать быть посторонними в нашем общем доме? Мы нуждаемся в эмпатии. В умении поставить себя на место другого. Умении увидеть привычное его глазами. Наверное, для большинства это сродни сошествию в ад. Как жить, если считать точку зрения наших оппонентов легитимной?

Как примирить разногласия, если нас разделяет травма? Наверное, для начала позволить каждому иметь свои взгляды, которые каждому диктует собственный опыт. Травма может быть и наказанием, и ресурсом. Исцеление от травм по умолчанию и предполагает превращение их в ресурс. Для этого единственным рецептом от либеральной интеллигенции всегда было коллективное покаяние оппонентов, а от патриотической общественности – стирание памяти о том, что не вписывалось в соцреалистические картины устраивающей ее истории. Разумом в обоих случаях не пахнет. Сегодня наш исторический выбор – между конфронтацией и коммуникацией.

Он достаточно непрост и для граждан «свободного мира» – как несложно заметить сегодня, когда Россия стремительно превращается в оазис нормальности. Идеология – искусство давать простые ответы на сложные вопросы – покоряет даже сложных людей. Маршировать можно не думая. Но только рефлексируя, можно находить общий язык. Проблема в том, что народ не сидит на конференциях и круглых столах. Народ читает газеты и книги, смотрит телевизор и кино. Именно они транслируют модели поведения. К сожалению, истории, которые выбирают для нас, по большей части ничему не учат.

Патриотическое кино занимается описанием, а не осмыслением подвигов. Критическое обсасывает чернуху. Разумеется, невозможно и бессмысленно ограничивать искусство. Социальная ответственность художника – не в выборе навязанных тем, а в уровне рефлексии. Сейчас много жалуются на то, что в кино купируют «запретные темы». Я думаю, что купируют триггеры. Но проблемы бессмысленно запихивать под ковер. Надо демонстрировать пути их решения.

Драматургия – если упрощенно – знает два пути решения конфликта: взаимоуничтожение и взаимопонимание. Взаимоуничтожение только в боевике становится действенным методом: на войне как на войне. Когда речь о драме, в которой противостояние героев проходит не по границе Добра и Зла, а скорее поперек, противоположности сходятся. Прощение, о котором говорит нам христианство, – это о работе не столько с врагами, сколько с самими собой. Нам не мир вокруг надо открывать, а самих себя – себе и миру.

Вопрос не в жареных темах. Кино девяностых и нулевых вывалило их на нас, как из мусоровоза. И что толку? Вопрос в том, как найти путь друг к другу. Нам нужен метод общественной рефлексии. Этот метод предоставляет сторителлинг. Искусство рассказывания историй является для нас важнейшим из искусств, потому что может не разделять, а сближать. В Голливуде это умеют делать виртуозно. Чтобы догнать и перегнать, нам надо учиться не копировать, а думать.

Мы говорим на разных языках. Только осознание этого простого факта может помочь найти общий язык. Трудности перевода неизбежны, но подтекст интернационален. Смыслы диктует не сюжет, а цель, с которой он рассказывается. Перефразируя Маклюэна, the Hero is the Message. Герой и есть сообщение. Герои объединяют и репрезентируют нацию. Разные правды не должны противоречить одной истине. Нам нужна одна победа. Одна на всех. Иначе не победить. Прекрасная Россия будущего – это истории, которые мы выбираем сегодня. Вопрос в том, как мы будем их выбирать.