Как можно пробить щит комплексов С-300 и С-400

Аналогия с поединком щита и меча подходит ПВО как ничто другое. И надо четко понимать простую вещь: зенитно-ракетные войска – это щит. Авиация – меч. В древние времена, когда воины сражались холодным оружием, преимущество при равной подготовке имел тот, кто был лучше экипирован и вооружен. У одного бойца только меч, у другого такой же меч и щит. При равных навыках и физической подготовке шансы второго выше. А что сказать про того, у кого нет меча, а есть только щит? Долго ли он продержится против меча? Нет.

История борьбы наземной ПВО против самолетов – это история того, как мощь наземных систем догоняла по своей поражающей силе ушедшую вперед авиацию. Сегодня мы находимся в финале этого этапа противостояния. Авиация только что сделала очередной рывок – появились дешевые управляемые боеприпасы, позволяющие буквально засыпать зенитно-ракетный комплекс планирующими бомбами, сброшенными на безопасном расстоянии. Появились малогабаритные крылатые ракеты, которые могут применяться с маленьких ударных самолетов – истребителей-бомбардировщиков и штурмовиков.

Более того. Все это лишь временная передышка перед новым скачком в боевых возможностях средств воздушного нападения. И сегодня уже ясны контуры этого скачка – появление искусственного интеллекта в дорогих ракетах и массовых, работающих на алгоритмах «роя» дешевых дронах-убийцах, которые могут быть разбросаны с любого самолета-носителя десятками единиц и, подобно рою насекомых, лететь к общей цели.

Даст ли наземная ПВО адекватный ответ? Конечно. У ПВО на подходе свои «сюрпризы» – неизлучающие средства поиска целей и наведения, возврат в строй автоматических пушек средних и крупных калибров с управляемыми снарядами и снарядами с программируемым подрывом, которые прикроют зенитно-ракетные системы от массовых средств поражения и вынудят противника подставить под огонь самолеты или бросить в бой дорогие ракеты. Это все уже тоже есть в металле (правда, пока не на вооружении).

Важно во всем этом понять главное – авиация всегда на шаг впереди по сравнению с наземной ПВО по эффективности. А еще – авиация всегда может создать тотальное превосходство в численности. Задавить противника массой.

И недавняя история тому отличный пример.

Техника «насыщающих» атак

Еще в начале девяностых на Западе пришло понимание: если раньше можно было прорывать ПВО за счет разных способов, то в ближайшее время надежный и гарантированный способ останется один – так называемое насыщение противовоздушной обороны таким количеством целей, которые она технически не в состоянии обстрелять.

Рассмотрим на конкретном примере. Допустим, у нас есть усиленный зенитно-ракетный дивизион С-300, состоящий из четырех батарей по четыре пусковых установки в каждой, всего 16 пусковых установок. Каждая пусковая установка имеет четыре ракеты, что в сумме дает нам 64 ракеты в дивизионе. Предположим, что они могут сбить все идущие на них цели и не пропустят ни одной (это на самом деле не так, но для упрощенного примера подойдет). Противнику нужно уничтожить дивизион. Для этого он имеет малогабаритные крылатые ракеты большой дальности, запускаемые с тактических самолетов, например американские AGM-158 JASSM.

Уже на этом моменте сразу бросается в глаза неравенство – противник пускает свои ракеты с сотен километров, его самолеты не подставляются под огонь ПВО, пилоты почти ничем не рискуют. Даже провал атаки будет означать просто расход ракет и не более. А дивизион ПВО вполне себе рискует – на его позициях в любом случае находятся живые люди, которые при пропуске целей будут гибнуть и которых нельзя заменить быстро: подготовка зенитчика требует времени.

Типовой алгоритм стрельбы по крылатым ракетам для зенитно-ракетного комплекса (ЗРК) С-300 предусматривал обстрел каждой цели двумя ракетами, так вероятность поражения была существенно выше. Имея 64 ракеты в дивизионе, можно по такому алгоритму обстрелять с высокой вероятностью поражения 32 крылатых ракеты. С низкой – по одной зенитной ракете (ЗУР) 64 цели. Возможны и разные промежуточные варианты.

Что такое насыщение системы ПВО? Это когда по такому дивизиону наносится удар 80 и более ракетами. Это 40 истребителей-бомбардировщиков. Если дивизион может более-менее уверенно отбить 32 ракеты, а с низкими шансами на успех попробовать отразить 64, то в любом случае от 48 до 12 ракет проходят необстрелянными. А фактически – больше, потому что 100% эффективности стрельбы не бывает никогда. Таким образом, противник насыщает ПВО избытком целей и гарантированно ее прорывает, поражая назначенные цели.

Конечно, в реальном мире все намного сложнее. Даже малогабаритные крылатые ракеты слишком дорогие, а поражать противник будет скорее не сам дивизион, а защищаемый им объект. Да и не факт, что вместо настоящего дивизиона противнику не подставят надувные макеты. Кроме того, не будет дивизион С-300 драться один, он будет драться как часть системы, где есть и комплексы малой дальности, защищающие сам дивизион С-300, и другие дивизионы, и обмен информацией между ними...

Но, с другой стороны, это не отменяет возможности противника бросить в бой такие силы, которые ПВО чисто технически не может обстрелять все, по той же причине – не хватит ракет на пусковых. Это не отменяет такой неприятной для зенитчиков вещи, как противорадиолокационные ракеты (ПРР), наводящиеся на сигнал радиолокатора. Они маленькие и имеют без малого «три звука» скорости, сбивать их имеющейся техникой непросто. Это не отменяет того, что противник может применить самолеты – постановщики помех, которые «ослепят» ЗРК на время атаки – так не раз делали израильтяне, эксперты в таких вещах. Может быть и атака, придуманная американцами во время войны против Ирака в 1991 году – удар крылатыми ракетами, за которыми сразу идут самолеты – постановщики помех и самолеты, вооруженные ПРР, а уже потом ударная авиация. Против такого лома нет никакого приема. Какими бы совершенными ни были зенитно-ракетные комплексы обороняющегося, им как минимум не хватит ракет на отражение таких атак и, скорее всего, не хватит и огневой производительности, не хватит каналов наведения на цель – целей будет слишком много.

Есть и еще один «нюанс» – если средства радиоэлектронной борьбы (РЭБ) самолета часто не могут подавить зенитно-ракетный комплекс, то подавить головку самонаведения (ГСН) зенитной ракеты они могут вполне.

Так во Вьетнаме экипажи американских бомбардировщиков Б-52 успешно отражали атаки вьетнамских зенитных ракет, без систем РЭБ их потери были бы выше в разы, если не в десятки раз. И этот фактор тоже работает против наземной ПВО.

Вернемся к «учебному» примеру с дивизионом С-300. Допустим, чудом и с какими-то потерями атака была отбита, дивизион сохранил боеспособность и даже выполнил смену позиции, оставив вместо себя ложные цели, обеспечив себе таким образом шансы на организацию так называемой ракетной засады. Теперь, однако, есть проблема – ракеты отстреляны с пусковых, их надо перезаряжать. Это, во-первых, время, и немалое. И все это время дивизион не сможет стрелять. Во-вторых (и вот эта проблема вполне реальна, в отличие от приведенной упрощенной до невозможности тактической задачи), в российских зенитно-ракетных полках транспортно-заряжающие машины есть только в управлении самого полка, в дивизионах их нет. Нашему дивизиону придется ждать, пока все дивизионы последовательно (не одновременно) не будут «перезаряжены». А это долгие часы, и в эти часы наша ПВО будет молчать.

Знает ли обо все этом противник? Конечно.

Один боевой пример

В 1991 году, во время войны против Ирака, американцы практиковали приемы, которые можно считать классикой борьбы с наземной ПВО.

До начала боевых действий радиотехническая разведка по периодичности и месту выхода в эфир иракских радиостанций и засечке радиоизлучения РЛС иракских ЗРК определяла прикрываемые ими районы.

С началом боевых действий американцы массово запускали дооснащенные уголковыми отражателями ракеты-цели, летающие мишени, на которых в мирное время тренировались их зенитчики. За фронтом мишеней действовали самолеты – постановщики помех и самолеты, вооруженные ПРР. Иракцы, аккуратно осматривающие воздушное пространство с помощью работающих в пассивном (неизлучающем) режиме РЛС, обнаруживали массовый подлет малых целей к охраняемому району, цели опознавались как крылатые ракеты, устанавливался факт прикрытия атаки постановщиками помех и полета следом за ракетами боевых самолетов.

В такой ситуации выбора не оставалось – и иракские зенитчики включали РЛС «на излучение» и открывали по целям огонь. Они не знали, что этого от них и добиваются. Включившиеся радиолокаторы сразу же давились радиопомехами, и по ним немедленно отрабатывали противорадиолокационными ракетами. Факт отключения РЛС ЗРК был для американцев сигналом того, что их ПРР в основном достигли цели. После этого к уцелевшим радиолокаторам на сверхмалых высотах прорывались ударные самолеты, уничтожали их, а затем «ослепшие» позиции зенитчиков буквально испепелялись уже огромными массами самолетов с бомбами. Хотя в целом уничтожение иракской ПВО к одной такой схеме не сводилось, такой «трюк» американцы проделывали многократно и с большим эффектом.

И это хорошо показывает, на что реально способны зенитно-ракетные войска против авиации. Причем любые. Будь у иракцев С-300, им все равно пришлось бы включить радиолокаторы и стрелять – пропуск ракет к охраняемому объекту недопустим в любом случае, а различить настоящую крылатую ракету или самолет и имитирующую их ракету-цель невозможно. Никто бы не справился.

Правильное решение

Ответом на меч должен быть как минимум меч, а лучше и меч, и щит. Ответом на истребительную авиацию противника должна быть минимум своя авиация, а оптимально – и авиация, и зенитные ракеты. Вместе. ЗРК могут сгенерировать очень плотный огонь, но они уязвимы. Авиация мобильна и может атаковать противника очень далеко от его цели.

Наличие современных истребителей-перехватчиков, самолетов дальнего радиолокационного обнаружения и современных ракет «воздух – воздух» дает возможность бороться с авиацией противника на большом удалении от своих ЗРК. Результатом такой борьбы является ослабление атаки до такой, которую зенитные части могут отбить. И – третий этап драмы – истребители могут и должны нанести потери вышедшей из-под огня ЗРК вражеской авиации, усугубив ее потери таким образом. Это возможно и тактически, и технически.

Очень часто сообщения о том, что здесь или там поставлен на боевое дежурство очередной дивизион С-400, вызывают у публики нездоровую радость и возбуждение. Однако залог сильной ПВО – не зенитные ракетные системы сами по себе, а их правильное сочетание с истребительной авиацией и средствами обнаружения большой дальности.

Специалисты говорят – любая система ПВО выбивается. Дело лишь в наряде сил, применяемых атакующей стороной, и во времени. Потому уповать на наши – несомненно, одни из лучших, если не самые лучшие в мире – комплексы ПВО сами по себе по меньшей мере наивно. Оборона не выиграла еще ни одной войны, в лучшем случае – сводила итоговый результат к ничейному. Вот что надо знать о роли зенитно-ракетных комплексов.

А еще помнить, что если ресурсы позволяют иметь или только авиацию, или только зенитно-ракетные войска, то нужно выбирать авиацию. Эта аксиома неочевидна для отечественного обывателя, завороженного характеристиками комплексов С-300 и С-400, но она, увы, работает. А отдельно зенитные ракетные комплексы сами по себе решают очень мало. Даже самые совершенные.