Минфин покупает у Центробанка контрольный пакет акций Сбербанка за 2,8 трлн рублей с помощью средств, лежащих в Фонде национального благосостояния. Событие крайне важное, и не просто так оно вызвало активное медийное обсуждение. Причем мнения экспертов – в диапазоне от опасений, что Сбер сейчас быстренько приватизируют олигархи/американцы/олигархи с американцами, до восторгов от победы над Госдепом и ФРС (которые, как известно всем конспирологам, контролируют российский ЦБ).

Давайте спокойно поразмышляем, зачем на самом деле нужна эта продажа.

Учет и контроль

Счетная палата (СП) опубликовала на своем портале промежуточные результаты анализа реализации нацпроектов по состоянию на ноябрь 2019 года, и там все, прямо скажем, не хорошо. Одной из ключевых проблем является то, что выделяемые государством деньги для финансирования нацпроектов не доводятся коммерческими банками до адресатов. В СП неоднократно заявляли, что не могут нормально собрать данные об объемах реализованной господдержки именно из-за того, что все данные «теряются» в разных финансовых структурах.

Финансирование нацпроектов происходит бюджетными деньгами через частные банки. Частные банки добавляют свою маржу, и кредиты становятся дорогими. Но дорогие никто не возьмет, поэтому государство компенсирует банкам «потери» от снижения ставок, т. е. фактически дарит банкам деньги. При этом возникает сразу несколько дурацких и необъяснимых с точки зрения экономической целесообразности ситуаций:

1. Зачем нужны коммерческие банки как посредники между выделяющим льготные кредиты государством и получающим эти кредиты бизнесом? Почему нельзя выдавать их через специальный фонд без маржи коммерческих банков? Собственно, такой фонд есть. Его вынужден был создать министр промышленности Денис Мантуров для хоть какой-то возможности кредитования производства, поскольку с текущей ставкой ЦБ и маржой коммерческих банков никто такие кредиты взять не может. Но этот фонд маленький и потребности нацпроектов покрыть никак не может.

2. Деньги выдаются банками, которые не несут ответственность за достижение целевых показателей нацпроектов. Зато те, кто за показатели отвечает (те же министерства или главы регионов), никак не влияют на процесс выдачи денег.

3. Из-за наличия банковской тайны банки не предоставляют реализующим нацпроекты госорганам информацию о своих кредитных операциях, и государство не может понять, куда уходят деньги.

Еще 3 октября 2019 года в «Основных направления бюджетной политики» на 2020–2022 годы Минфин заявил, что «намерен обеспечить полную прослеживаемость движения бюджетных средств, направленных на реализацию нацпроектов». Но как это сделать? Только получив прямой контроль над банком-монополистом. Именно в связке с этим первый вице-премьер Белоусов анонсировал единую информационно-аналитическую систему мониторинга реализации нацпроектов, которая должна появиться к лету. Без строгого учета и контроля никакие экономические программы реализовать невозможно. Но если вопрос только в этом, то почему продажа, а не передача?

Загадочные манипуляции

Несмотря на все «красивые» выкладки конспирологов, ЦБ – это государственный орган Российской Федерации, но с особым статусом. Он независим от правительства, но все его имущество находится в федеральной собственности, а главу ЦБ назначает Госдума по представлению президента. 75% своих доходов он передает федеральному бюджету, а остальное использует для золотовалютных операций и санации (вытаскивания из банкротства за счет государственных средств) коммерческих банков.

Да, эти санации с точки зрения экономического развития (особенно если экономика «рыночная») так же бессмысленны, как и само наличие коммерческих банков. Бессмысленна и неоправданно высока кредитная ставка с искусственно заниженным курсом рубля, которые уничтожают российскую промышленность в пользу экспортеров сырья. Но это скорее говорит о действиях ЦБ в пользу ряда крупных олигархических групп, чем в пользу Госдепа. В общем, ЦБ РФ не управляется из ФРС США.

Но тем более загадочным выглядит покупка контрольного пакета Сбера одним госорганом у другого госоргана. Это, по сути, один и тот же собственник, то есть, простым языком, это перекладывание денег из кармана в карман одной и той же куртки. Зачем? Тем более что ЦБ получил Сбер в свое время совершенно бесплатно. Эксперты говорят, что банковский регулятор не может одновременно быть владельцем банка-монополиста. Почти 20 лет мог, а теперь не может? Тем более что именно через Сбер ЦБ регулирует «как нужно» курс рубля, то продавая доллары, то скупая их. Почему Сбер в руках ЦБ создает конфликт интересов, а в руках Минфина не создает? Минфин держит в нем гособлигации, то есть должен банку больше триллиона рублей. Значит, дело не в этом.

Не секрет, что Центробанк уже несколько лет убыточен. Неудачные биржевые игры и поддержание на плаву неконкурентоспособных коммерческих банков привели к убыткам в 435,3 млрд рублей в 2017-м и 434,7 млрд рублей в 2018 году, а значит, в бюджет страны с 2017 года не перечисляется ничего. Сделка позволяет закрыть дыру, и в ЦБ уже подтвердили, что 25% от суммы сделки (700 млрд рублей) останется у регулятора, а остальные 75% он по закону передаст в бюджет. Предположим, что перекладывание денег из кармана в карман нужно именно для того, чтобы покрыть убытки Центробанка. Но ведь речь идет не о долларах, а о рублях, которые ЦБ спокойно может печатать, а если их не вбрасывать во внутреннюю экономику, то никаких проблем с инфляцией дополнительная эмиссия не принесет. Тоже не срастается.

Заветные 7%

Возможно, нужно посмотреть в другую сторону, а именно на то, откуда деньги для покупки. Почти 3 млрд рублей возьмут из ФНБ, где накапливается часть доходов от продажи нефти и газа для гарантирования пенсионного обеспечения граждан России. Закон не позволяет брать оттуда средства на что-либо, кроме пенсий, а значит, для осуществления сделки придется менять закон. Предположим, это сделают (хотя и закон о ЦБ, запрещающий снижать его долю в Сбербанке, тоже придется переписывать). И все равно не совсем понятна позиция силуановского Минфина.

Осуществившее непопулярную пенсионную реформу, отправленное в отставку правительство Медведева объясняло необходимость повышения пенсионного возраста в том числе тем, что по Бюджетному кодексу залезть в деньги ФНБ для финансирования пенсий можно, только когда накопления фонда превысят 7% от ВВП. В тот момент они действительно были меньше. Но сейчас в фонде уже 7,3% ВВП – больше триллиона рублей «лишних».

13 февраля на заседании правительства Силуанов заявил, что деньги, которые ЦБ получит от продажи его доли в Сбере, будут пущены на предложенные Путиным социальные инициативы: материнский капитал, пособия для семей с детьми и т. д., хотя в конце 2019 года он же говорил, что деньги ФНБ нужно вложить в проекты Газпрома и НОВАТЭКа, то есть снова в и так сверхприбыльную сырьевую отрасль, ради которой искусственно занижен валютный курс, вместо заявленного в нацпроектах хайтека. Совершенно непонятно, зачем такие сложные схемы (переписывание двух законов, вывод из ФНБ, перевод в ЦБ, возврат части в Минфин), если у России есть огромные средства на казначейских счетах Минфина, в резервах Центробанка, да и просто в профицитном бюджете (где-то 800 млрд «лишних» рублей за год). Судя по отчетам Счетной палаты, деньги никак не могут истратить, поскольку буксует реализация нацпроектов. Опять загадка.

Всем сестрам по серьгам

Известно, что 50% и одна акция Сбербанка принадлежат государству в лице ЦБ, а остальное – частным компаниям, почти все из которых – нерезиденты. Список их официально не разглашается, но есть сведения, что это ряд американских фондов и Норвежский суверенный фонд. Также не тайна, что правительство Медведева до отставки задумывало новый план приватизации. Осенью 2019 года после встречи с американскими инвесторами тогда еще первый вице-премьер Силуанов сообщил, что поручил Минэкономразвития разработать «более амбициозный план приватизации», в который должны войти небольшие предприятия нефтегазовой отрасли и банковского сектора, «однако крупные тоже должны рассматриваться». А ключевая фраза Силуанова – «Приватизация нужна для снижения доли государства в экономике, а не для роста доходов бюджета».

ФАС считает, что государство в России контролирует 70% экономики, Moody's – что 50%, ЕБРР называет цифру 35%, МВФ – 33%. Как бы там ни было, именно эта значительная и, как оказывается, эффективная госсобственность дает профицитный бюджет, то есть Силуанов прав, когда говорит, что бюджету приватизация ничего не даст. В общем, после этого всего появляется объективная необходимость прикинуть, а не идет ли речь о приватизации Сбера.

После объявления о покупке правительством банка-монополиста его акции тут же выросли. И тут эксперты логично предположили, что Росимущество начнет распродажу Сбербанка. Но есть одно но. Минфин заявил, что банк не передадут Росимуществу, его акции оставят на балансе ФНБ. Значит ли это, что приватизации не будет? Нет, не значит. Просто меняется возможная схема. 
Если бы ЦБ просто передал акции Сбербанка Минфину (что в рамках одной госсобственности сделать элементарно), схема бы не вырисовывалась. А вот при продаже крупного пакета по закону нужно обязательно сделать аналогичное предложение и миноритарным акционерам, что министерство официально подтвердило. Учитывая, что у этих «таинственных» акционеров вместе взятых акций Сбера всего на одну штуку меньше, чем у государства, размыть контрольный пакет не стоит вообще ничего. 

Итак, что мы имеем в сухом остатке. Конфликты интересов и необходимость покрытия убытков ЦБ, похоже, к сути дела отношения не имеют. Контроль со стороны отвечающего за реализацию нацпроектов правительства за главным в стране распределителем финансов – очевидно необходимый шаг, иначе выделяемые государством деньги продолжат гигатоннами уходить в неизвестном направлении. Так что здесь можно ставить плюс. Также можно сказать, что большой приватизации Сбербанка все-таки не намечается, баланс между группами «промышленников» и «приватизаторов» должен быть соблюден. А вот маленькая вполне может произойти. Ради этого самого баланса.