Убийство учителя в пригороде Парижа, которое совершил молодой исламист из-за того, что учитель показывал своим ученикам карикатуру на Мухаммеда из печально известного журнала «Шарли Эбдо», вызвало сильное – и совершенно понятное – негодование. Но, как всегда в подобных ситуациях, нам стоит подумать не только над тем, против чего мы выступаем – но и что нам предлагают поддержать.
Это преступление – как и расстрел редакции «Шарли Эбдо» в 2015 году – искусно загоняет наблюдателя в эмоциональную вилку. Вы за террористов или вы за отважных секуляристов, издевающихся над религией? Эмоциональный шок от возмутительного преступления, тщательно подогреваемый, не дает спокойно разобраться в происшедшем – от вас ожидают перекрашивания аватарок, выражений солидарности и скандирования лозунгов.
Конечно, террористы не должны указывать людям что им можно, а чего нельзя. Это понятно и бесспорно. Прогибаться под террористов – значит, побуждать их гнуть дальше. Учитель стал жертвой беззаконного убийства, и это тоже бесспорно, и никаких оправданий убийце не может быть. Он должен был (если бы выжил) сесть очень надолго, а те, кто станут его вслух одобрять, тоже должны получить строгое вразумление от государства. Терроризм – наш общий враг, который угрожает всем нам: русским, французам, атеистам, христианам, буддистам и традиционным мусульманам.
Все это совершенно верно – однако из этого не следует, что мы должны сделать из похабного журнала «Шарли Эбдо» с его похабными карикатурами знамя европейской цивилизации.
Конечно, «Шарли» – это нравственная, интеллектуальная и эстетическая вершина французского секуляризма, его зрелый плод. Но с европейской цивилизацией, которую стоило бы отстаивать, у меня ассоциируется нечто другое. Капелла Сен-Шапель, если говорить о милой Франции. Музыка Гийома де Машо. Устремленное ввысь чудо готики. Небесный свет, пробивающийся сквозь витражи. Звуки органа.
По отношению к этой цивилизации «Шарли Эбдо» – это такая же чуждая и враждебная сила, как и воинствующий исламизм. Популярные похабники не держат оборону внутри крепости европейской культуры – они среди тех, кто обстреливает ее снаружи.
Это довольно очевидная мысль, но по некоторым причинам она не сразу приходит в голову.
Мы, естественно, склонны сочувствовать жертве беззаконного убийства. Мы готовы воспринимать человека, пострадавшего от нашего врага, как нашего союзника. Мы готовы не просто оправдывать, но и возвеличивать то, за что он умер. В битве добра и зла фанатик-убийца, разумеется, представляет собой зло, а убитый им – добро. Разве не так? Нет, на самом деле не так.
- О внимании исламистов к убитому учителю во Франции было известно заранее
- Подозреваемый в убийстве учителя во Франции планировал охранять Эйфелеву башню
- Кадыров отреагировал на убийство учителя во Франции
Зло может действовать – и часто действует – с двух сторон, зажимая людей в клещи, предлагая в любом случае плохой выбор. Людям предлагают два варианта. Либо убийца – герой, прекративший невыносимые унижения и оскорбления своей религиозной общины, либо герой, напротив, учитель, который демонстрировал ученикам непристойную карикатуру на почитаемую миллионами его сограждан религиозную фигуру. При этом – так устроена эта бесовская ловушка – вы должны принять либо первую, либо вторую точку зрения.
Мусульманин – сколь угодно умеренный – не сможет принять идею, что непристойное глумление над основателем его религии есть дело хорошее и правильное. Его все это будет выталкивать в сторону одобрения убийцы. Немусульманин, для которого, разумеется, убийца является не более чем опасным головорезом, поддержит рисование похабных карикатур как высшую ценность европейской цивилизации. В результате, как можно ожидать, отношения между двумя группами сограждан неизбежно ухудшатся, а радикальные проповедники будут иметь все основания быть благодарными борцам за «свободу слова», которые буквально заталкивают мусульман в их объятия.
От этой вилки, однако, можно уклониться – отказавшись прославлять кого-либо здесь как героя. Мы не обязаны горячо поддерживать ни то, ни другое или объявлять одну из сторон «своей».
То, например, что ИГИЛ* наказывает пьяниц с жестокостью, вызывающей возмущение у всех нас, еще не делает пьянство героической добродетелью. То, что человек стал жертвой беззаконного убийства, еще не обязывает нас горячо одобрять его поведение.
Учитель – фигура, наделенная властью и авторитетом, а ученики – люди от него зависимые. Когда он начинает наносить тяжкие оскорбления своим ученикам по признаку их религиозной и культурной принадлежности, он проявляет полную профнепригодность. Если он делает это по требованию своего руководства – полную профнепригодность (и безответственность) проявляет оно.
Конечно, нам скажут, что в том, чтобы показывать 13-летним школьникам непристойную карикатуру на самую почитаемую в их культуре личность, нет никакого оскорбления. Но в этом-то и проблема – секуляризм по природе своей тоталитарен и принципиально отказывает другим в праве голоса. Именно секуляристы будут говорить вам, что оскорбительно, а что нет, а ваши собственные мысли, чувства, ценности и привязанности не имеют права на существование.
Это как если бы учитель сказал: «Сегодня мы обсудим социальные аспекты проституции. В качестве иллюстрации я принес рисунок, изображающий мать присутствующих здесь братьев Пиаже в качестве портовой проститутки. Братья Пиаже, я извиняюсь, если вас это огорчает; вы можете выйти из класса». Если же дети сильно возмутятся за свою мать, им скажут, что никакого оскорбления тут нет, и вообще любовь к матери – это странность, неуместная в светском обществе. В конце концов, никто не мешает вам уважать вашу мать у себя дома; но в школе извольте жить по нашим правилам.
Для людей почитаемые в их культуре религиозные фигуры могут быть не менее дороги, чем отец или мать – и глумление над ними восприниматься не менее болезненно.
Я интолерантный религиозный консерватор, приверженный догматам своей веры и совершенно чуждый ценностям инклюзивности и многообразия (bigot, как говорят американцы) – и мне в голову не приходит ни рисовать карикатуры на почитаемые в других религиях личности, ни демонстрировать такие карикатуры их последователям. Не потому, что я боюсь террористов – а потому что я просто считаю неправильным измываться над тем, что дорого моим соседям, да и не испытываю никакого желания это делать.
Это – еще раз подчеркну – никак не преуменьшает беззаконность этого убийства. Преступно само это деяние, преступны любые попытки его оправдывать.Но издеваться над чужой религией – это тоже никак не славный подвиг. Это проявление презрения к людям, которое порождает гражданскую напряженность и только помогает экстремистам.
Конечно, нам могут сказать, как уже говорили, что в демократическом обществе свобода слова есть святыня великая, а она включает в себя свободу говорить и вещи, кому-то глубоко неприятные. Это неправда во многих отношениях. Начиная с того, что школьный класс – это то, что дети обязаны посещать, и их выбор именно такой программы не является свободным. И заканчивая тем, что в той же Франции превосходно наказывают за слова. Например, французский комик Дьедонне Мбала-Мбала попал под суд из-за неудачной шутки, в которой власти усмотрели «оправдание терроризма». Статья предусматривает до семи лет заключения. Шутка была тупая, но едва ли, в самом деле, оправдывающая терроризм – и в итоге комик отделался двумя месяцами условно.
Презрительный секуляризм и яростный исламизм подпитывают друг друга, они раскачивают маятник вражды с двух сторон. Мы не должны поддерживать ни тех, ни других. И оскорбительные провокации, вызывающие раздор и смуту, и вооруженный экстремизм должны вовремя пресекаться государством – и тогда множество человеческих жизней будет спасено.
* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ
Вы согласны с мнением автора?
|
