«Лишь бы вернулся, а я проживу». Как помогают семьям мобилизованных на Дальнем Востоке

– Часто приходится отвечать на вопрос, не у нас ли Цветаева погибла, – говорит Татьяна Георгиевна, библиотекарь из Елабуги. За спиной у нее – стеллажи с книгами, перед ней – небольшая выставка книг Марины Цветаевой: «Моим стихам, как драгоценным винам, настанет свой черед...». – Школьники спрашивают в основном, конечно. Отвечаю: нет, не у нас. Но без Цветаевой мы тоже никак...

У Елабуги, что в Хабаровском районе Хабаровского края, есть два ответа на традиционное «почему так называется?». Первый: 110 лет назад сюда приехали переселенцы из «той Елабуги» – нынче Татарстан, конечно, а тогда из Вятской губернии.

– Или «Илан Буга» – «три бугра» или «три сопки», – сообщает вторую версию Елена Титяева, директор культурно-досугового центра (дома культуры, если по-простому) и наилучший знаток истории этих мест. – Бугры вот у нас, вдоль берега Амура.

 – Это на каком языке?

– На нанайском, – поясняет Титяева. Елабужских нанайцев – 80 человек на примерно полтысячи сельчан.

Статистика по нынешним мобилизованным в каждом селе – своя. Раскрывать ее как таковую, разумеется, не стремятся.

 – У нас десять тех, кого мы ждем, – формулирует Елена Нелюбина, глава Елабужского сельского поселения. Объединяя тем самым и нынешних мобилизованных, и добровольцев последних месяцев, и контрактников, кто в зоне СВО с весны. Разницы для их односельчан нет. Те же сборы, те же хлопоты, та же помощь – солдатам и их семьям.

Все, как и везде, плюс-минус особенности нынешних хлопот. Например, дрова – точнее, как их раздобыть без мужчины в доме. Дмитрий – муж Натальи Долгополовой, жительницы села Елабуга – работал водителем в пожарной части. Ушел в августе, добровольцем. Дрова на зиму в этих краях заготавливают если самостоятельно, то в январе-феврале – причем уже на следующую зиму. Пилить весной и летом здесь нельзя. Можно запастись осенью, из того, что нарублено прошлой зимой: искать, покупать, завозить – дело подъемное. Но не отдельному дому с одинокой женщиной в отсутствие того самого мужчины.

Короче, без супруга в доме у Долгополовой образовался топливный дефицит кубов на восемь. На обычную дальневосточную зиму – примерно половина «того, что печка для согрева съест», говорит она.

Женщина попросила помощи на встрече с семьями участников СВО; таких встреч много, на той стороне диалога – начальники, от районных до краевых, вплоть до губернатора Михаила Дегтярева.

Так или иначе, подчеркивают в Елабужской администрации, в помощи Долгополовой поучаствовали все – чиновники, предприниматели, волонтеры, «то есть наша молодежь, таскать-рубить-колоть...»

Ну и весь двор Натальи теперь в дровах. Бесплатных, разумеется.

– Пока больше помощь ни в чем не нужна, – благодарит Долгополова. Хотя дом у нее – совсем не из богатых. – Нет, тут все как было [до ухода Дмитрия], так и есть. Не хуже, не лучше. Главное, что не хуже. Думаю, справимся. Лишь бы вернулся, а я проживу, пусть спокоен за меня будет.

* * *

– Если у них в первые дни в глазах непонятки бегали, когда им повестки вручали, то сейчас – глаза серьезные, осознанные. Понимают, что и для чего происходит, – говорит о мобилизованных Тополевского сельского поселения его глава Виталий Заярный. – В том числе потому что видят: они не одни. Во всех смыслах – что им самим помочь собраться, что семьям здесь жить.

Людмилы Владимировны, жительницы села Матвеевка, дома нет: работает учительницей в Хабаровске, это пара десятков километров от Тополевского поселения. Ее муж Андрей С. – в мобилизации. Та же проблема, что и у Натальи в Елабуге: приобретение дров.

– За это в сельской местности отвечают мужчины, – напоминает Заярный. – Теперь это – забота его жены. Была бы. К нам Людмила обратилась, мы помогли раздобыть. В том числе через предпринимателей, неравнодушных людей.

Две машины дров – это примерно 15 тыс. рублей; для семьи мобилизованного – бесплатно. Не поленья, а горбыль, признает глава поселения – «что нашли от остатков прошлой зимы». Но хороший: лиственница, ясень.

– И детей в семье трое, – говорит Заярный. – Старшему 16, распилить-расколоть не проблема. Было бы что колоть.

– Люди часто не знают, что им положены, к примеру, бесплатные дрова, – говорит Александр Яц, глава Хабаровского района. – По своей натуре скромные, ну правда. Не все даже предполагают, что можно обратиться к государству за помощью, и она будет предоставлена. Допустим, бесплатный детсад, питание в школе [для детей мобилизованных] – эта помощь автоматически дойдет до каждой семьи воина, до каждого ребенка. А так – по дворам, по людям надо пройти. Это же не только сотрудники администраций, поселений делают. Людям об этом волонтеры говорят, люди видят по телевидению, слышат по радио: «О! Такая помощь есть, а мы-то не знали! Надо пойти».

Пока что в центре внимания – что государственного, что волонтерского, хоть руками, хоть рублем, – сами мобилизованные. Точнее, их потребности. В любой сельской, районной администрации можно услышать, что боевое слаживание, о котором так много говорят сейчас – еще и понимание, что именно понадобится в поле. Науку закупать нужное, говорит Заярный, дают те же самые офицеры с передовой. И что важнее для мобилизованного – уметь воевать или уметь жить в зоне операции, лично он определить не берется.

Поэтому, судя по списку, который показывает глава Тополевского сельского поселения, пять бензопил, три генератора, буржуйки для палаток. Прорезиненные удлинители, то есть кабели. Лампочки на 12 вольт. Наборы ключей, болгарки, шуруповерты, комплекты саморезов. Не считая термобелья, налокотников, наколенников, тактических перчаток и т. д.

И это – из уже закупленного. На 400 с лишним тысяч рублей от местного бизнеса (пластиковые окна, емкости из стеклопластика) и односельчан.

– Я постоянно на связи с мобилизованными, с командирами частей, – говорит Заярный. – В армии все не учтешь. Им, офицерам, которые учат наших, виднее, что нужно там. И хорошо, что мобилизованных обучают те, кто прошли, кто знают. Что проблемы решаются на этом этапе. Здесь, а не там.

– Вот ты был рыбаком, охотником. Ты идешь на рыбалку или охоту, прикидываешь местность, условия, какая там температура, – рассуждает глава Хабаровского района Яц. – Так и в этом случае: прикинь, что тебе там понадобится. Простые вещи – фонарик или та же бензопила, которые нужны, но которых в уставе нет. И помощь будет – хоть на местном, хоть на нашем районном уровне. Мы с командирами частей на связи круглые сутки. Командиры говорят, что понадобится [мобилизованным], – поможем, какой разговор...

Из ближайших закупок – несколько 30-литровых казанов; «не всегда, видимо, там рядом полевая кухня», предполагает глава Тополевского сельского поселения Заярный. По возможности – тепловые пушки для палаток.

– Бизнесмены и жители откликаются хорошо, все понимают, – говорит глава поселения. – И район работает на отлично. Тьфу-тьфу-тьфу. Главное, чтобы все живы и здоровы были.

Среди новых просьб от семей – тех самых, по мере поступления, – мать того же Андрея С. Все то же: живет одна, дрова ей возил сын.

– Будут дрова, конечно, – говорит Заярный. – Выкроим.

* * *

«Просто дайте мне пошить, и никто не пострадает», – написано на часах над стойкой в магазине тканей на Ленинградской улице Хабаровска. Внутри – ткани самых мирных расцветок, на продажу. И флисовые стопки иных цветов: черный – балаклавы, синий – толстовки, хаки – шапки и трубчатый наголовник под названием «снуд».

– Восемь в одном, универсальное изделие-трансформер, – показывает изделие Дарья Со. – Весь флис – не на продажу, а нашим ребятам, которые уже там и которые туда уходят. Шьем бесплатно, материал покупаем – на свои и на пожертвования. Здесь и крой, и готовые изделия...

У предпринимательницы трое детей, магазину тоже три года. Движению «Шьем для наших. Хабаровск», где Дарья – «считайте, что один из координаторов», говорит она, – гораздо меньше: полтора месяца. Многие постоянные покупательницы – теперь, стало быть, швеи для наших. Или «армия хабаровских швей», как их уже потихоньку стали называть в городе: сарафанное радио, потом сюжеты по местному ТВ – так и пошло.

– Это будут шапки – показывает Дарья Со на очередную стопку. – Двусторонние и тоненькие, под каску. Это балаклава – лекала по армейскому образцу, но по пожеланиям мальчишек. Уже опыт есть – где какая длина нужна, где ширина. Все учтено.

– За кроем я, здравствуйте, – в магазин заходит женщина.

– Шапочки шить, да? – уточняет Дарья.

– Вообще на балаклавы записалась, – говорит женщина. – Но что дадите.

– А, вижу, – говорит Со, посмотрев в телефон. – Да ладно тебе, – это уже одному из собственных детей, проснувшемуся и расшалившемуся. – Однослойные шапки, – возвращается Со к делу. – Как они складываются – сейчас покажу и потом отдельно скину. Это вот тоненькая, а кому-то надо чуть потолще – может, у него шлем большой. Сколько в крой на подгибку закинули – тоже покажу... Может, пакетик?

– Да, дайте, – женщина прощается и уносит двадцать выкроек.

– В лицо не знаю, но долго общались онлайн, – говорит Со. – По «сарафану» пришла, посмотрим, как получится.

Позже выяснилось: получилось хорошо.

У Дарьи Со мобилизованных в семье нет. А «у наших девчонок» – есть:

 – У кого-то мужа мобилизовали, у кого-то брата. Конечно, тоже изделия выделяем, выдаем бесплатно.

Среди перспективных моделей – маскхалаты: «Пробует одна из девочек. Мы еще не подключались, но потребность есть». Или подшлемники «из тонкой ткани, не шапочки – ищем ткань».

 – Или вот пятиточечники. Подпопники, то есть, – говорит Со. – Нет, пенка не подойдет. В тех условиях – неактуально, непрактично. Изначально пробовали пенку, ремни протягивали. Первая выползка – и все разрывается, разлетается.

 – «Выползка...» – оттуда же слово, с передовой. Откуда оно у вас?

 – Так ребята, когда могут, к нам в чат заходят, рассказывают, – говорит Со. – Или от них передают, как наши изделия служат. Пожелания, предложения. Больше всего – благодарностей.

* * *

 – То, что надо, – Руслан Х. прячет несколько пачек сигарет в камуфляжный карман, перехватывает пакет с прочей гуманитаркой (носки, теплый пояс, несколько банок сгущенки и т. д.), прощается с волонтерами и идет обратно, в сторону ворот сборного пункта. – Пойду к своим. Спасибо за теплое и вкусное. И что за землей присматриваете.

Руслану 49, выглядит старше. На паях с соседкой – «Любовь Федоровна зовут, она лучше всех знает, как теперь у нас дела», – четвертый год арендует землю в селе Анастасьевка, Хабаровский район. По воинской специальности Руслан – танкист, потому мобилизован в первых рядах. Прямо в середине работ.

 – Конкретно – копали картошку, – показывает Любовь Федоровна на поле. – У нас обычно овощи – капуста, томаты, огурцы. И сенокос под коз: у жены Руслана 70 штук, она сейчас ими на том конце занимается.

Картошки в порядке эксперимента посадили две тонны. До повестки успели выкопать три. Ожидают снять с поля столько же, и это в лучшем случае.

 – Немного, – подтверждает Любовь Федоровна. – Но и земля мокрая, и без Руслана много не наработали. С другой стороны, и того не собрали бы, если бы не волонтеры, спасибо им.

Белые фартуки краевого отделения «Молодой гвардии» хорошо видны в поле. Неподалеку – несколько односельчан; помощь соседская, но по факту тоже волонтерская. Синий трактор выворачивает землю. За рулем – Андрей из поселка Корфовский, раз в год он приезжает сюда постоянно, заработать. В этом году Андрей на поле Руслана – тоже не бесплатно, однако цену снизил капитально: в прошлом году брал четыре тысячи в день, сейчас три. Плюс навыки механика и доскональное знание старого трактора в хозяйстве Руслана: агрегат встал – Андрей его быстро ремонтирует – и техника снова в строю, а не стоит посреди картофельного поля в ожидании специалиста.

На эту тему
• Кто идет добровольцем на специальную военную операцию
• Мобилизованные обеспечат успех новому наступлению России
• Как власти регионов поддерживают мобилизованных земляков

– Механик и сам-то по себе отдельных денег стоит, а по нынешним временам – еще и в дефиците, – объясняет кто-то из жителей Анастасьевки. Нынешние механики средних лет – не все, но многие, очень многие – когда-то были срочниками. Как правило, из танкистов или водителей бронемашин. Стало быть – ценная военно-учетная специальность и приоритетная мобилизация, как вот у Руслана.

В этот заход – трактор плюс волонтеры – на поле Руслана собрали еще десяток мешков. Картошка мелкая, но без гнилья.

– Попробуем в следующем году посадить, – говорит Любовь Федоровна. – Надеемся, что Руслан уже вернется к тому времени. А нет – опять попрошу волонтеров о помощи. У них-то основная страда сейчас заканчивается...

Как и других молодых волонтеров, ребят МГЕР этой осенью чаще можно увидеть не на полях у мобилизованных, а возле сборных пунктов. Или в аэропорту Хабаровска, откуда торжественно отправляют мобилизованных.

– Сейчас мы делаем все, чтобы оказать помощь мобилизованным, – рассказывает Сергей Тижин, глава краевого отделения «Молодой гвардии». – Гуманитарная помощь по заявкам из расположений, ее поиск, организация, доставка – для тех, кто едет туда... А когда все наши защитники отправятся на места дислокаций, мы сконцентрируем свои усилия, чтобы помогать их семьям. Выкопать картошку, наколоть дров – тоже важно, но этим не ограничимся.

* * *

«Посылка солдата» – написано на картонной коробке. Она стоит на столе в доме культуры села Елабуга. Причем пустая.

– Потому что это новая посылка. Мы только что собрали очередную и передали в воинскую часть, – говорит Елена Титяева, директор ДК. – Сейчас эту поставим в магазин. Лапшу быструю собирать, консервы, спички, сигареты... Десять рулонов пленки для теплиц по десять метров [попросили для передовой] – бог знает, зачем она там, но потребовалось, так мы и нашли. Не исключу, что будем продукты собирать для семей мобилизованных – если кто в связи с их отсутствием попал в трудную ситуацию.

Посылками ограничиваться не собираются. В Елабуге целых две НКО, одна из них – по линии коренных малочисленных народов, то есть нанайская.

В Москве, объясняет глава сельского поселения Елена Нелюбина, есть фонд президентских грантов – который объявил новый конкурс на проекты помощи мобилизованным и их семьям, до миллиона рублей на каждый.

В центре елабужского проекта – дрова для тех самых семей. Результаты объявят в январе, остаток зимы пойдет на заготовки дров к отопительному сезону 2023-2024. Уточнение «если заявка победит» Нелюбина не принимает:

– Я думаю, это беспроигрышный вариант.

Умение поймать грант – навык, отточенный еще во время ковида, когда дальневосточная Елабуга выиграла деньги на три десятка смартфонов и планшетов для сельской школьной дистанционки. О той поре напоминают два стенда в доме культуры: «Пандемию не ругаем, в соцсетях теперь блистаем» и «Рукам работа – душе праздник». Второй – про юбилей: 110 лет село отметило в 2020-м, праздновали онлайн.

– И в этот раз выиграем, – уверена глава Елабуги.

* * *

Рулон тонкого флиса, сообщает Дарья Со, стоит примерно 18,5 тыс. рублей. Из него получается 350 балаклав либо снудов, если он не был уменьшен; нечестивые торговцы, случается, вместо 100 метров пришлют 90 или даже 80. Толстовок из рулона – от 40 до 60, «но их меньше и просят». Запас «по каждой единице» – уже готового, кроме толстовок – у армии швей сложился немалый: где-то по тысяче. Снуды и балаклавы – «самый необходимый ребятам товар».

– Мест для кроя нам вот не хватает, – говорит Со. – Одна дружественная школа шитья откроила рулон – и отказалась дальше работать: не могут, по времени затратно, своя работа есть. Бывает.

– Здравствуйте, меня мама попросила забрать, – в магазин тканей заходит молодая женщина, называет фамилию.

– Крой, я поняла, – сверяется со списком Со. – Сколько осилит, не сказала? А то могу много дать, могу мало.

– Сейчас позвоню, – говорит пришедшая. – Мама, я тут уже, тебе сколько кроя брать? Ну тут не десять, мусь...

– Здесь по 50, – показывает Со на стопку заготовок для будущих шапок. – Могу 20 дать, могу 30.

– 50 этих... однослойных шапок, мусь? И 50 снудов? Ты справишься, у тебя машинка возьмет? То есть Матвея мы к вам на выходные не привозим... – делает вывод женщина. – Нет, все нормально, они легкие. И мы справимся, мусь. Щас привезу все, чмок, до встречи.

* * *

«Армия швей» в Хабаровске – тех, кто реально кроит и шьет – перевалила за две сотни.

– Мужчина у нас в группе тоже есть, – говорит Дарья Со. – Он занимается обшивкой мебели. Машины у него тяжелые, флис на них шить неудобно. «Тогда», говорит он, «я могу помогать развозить». Те же рулоны или готовые изделия, когда большие объемы. Воевал в свое время, все понимает, хочет помочь. У кого-то швейная машинка, у кого-то – на колесах. Одна волонтерка оплачивает сменные ножи для кроя – по восемь тысяч рублей. Десять партий раскроил – ножа нет. Все помогают, чем могут.

Из последних новостей со швейного фронта: Дарья Со и ее коллеги запросили прием у властей, где «можно лично оценить качество наших изделий и теплоту, с которой они сделаны». Цель – комната для производства и хранения. Где можно кроить и шить, чтобы не только на дому. Швей приняли в мэрии Хабаровска, изделия оценили. В результате нашлись и помещение, и – помимо прочего – довольно приличные деньги. 150 с лишним тысяч рублей, хватило на несколько рулонов флиса и еще на нитки.

– Здравствуйте, можно одну такую, одну такую? – в магазин Дарьи Со заходит третья женщина.

– Здравствуйте, кто у вас?

– Муж. Говорит, у вас те, что нужно, есть, лучше магазинных. И поди найди их в магазинах, балаклавы-то эти...

– Вот, пожалуйста, – Дарья протягивает балаклаву и снуд.

– Сколько с меня?

Себестоимость двух изделий – 80 рублей. В десять раз меньше, чем в городских армейских магазинах – если действительно поискать.

– Бесплатно. Лишь бы вернулся, – говорит Дарья Со.

– Нет, так нельзя.

– 80.

– Я 100 дам, вот. Спасибо, дай вам Бог...

– А потом, – продолжает Со. Не сразу, через полминуты, – они часто присоединяются к нашей группе, денежку на флис скидывают: «Вы нам дали бесплатно, мы тоже хотим помогать». Так добро и ходит.

* * *

– Девчонки хабаровские молодцы огромные, – говорит Елена Нелюбина, Елабужский сельсовет. – Я про них даже здесь слышала. Держаться надо всем вместе, не падать духом. Не плакать, нечего плакать. Мы должны гордиться своими мужиками – что они защитят нас, дадут жару сволочам, чтобы у них земля под ногами горела. Время такое, когда мы все должны объединиться – район, край, просто жители в тесной связке.

Муж Нелюбиной был мобилизован в сентябре. Одним из первых в Елабуге. В селе он занимался – если говорить о зиме – подвозом воды и чисткой дорог от снега.

– Теперь буду для этого молодежь подключать. Перезимуем. А потом уже и все вернутся, – уверена женщина. – Все будет хорошо.