ВОЗ наконец-то признала зависимость от видеоигр болезнью, но как опасную социальную проблему ее осознали гораздо раньше. И хотя игроманов в России больше, чем наркоманов, их практически никто не лечит. О том, что изменит решение ВОЗ и как победить игроманию, газета ВЗГЛЯД поговорила с автором реабилитационной программы «Вне игры» Иваном Мирошниченко.

В мае 2019 года на ассамблее Всемирной организации здравоохранения должна получить утверждение новая, теперь уже одиннадцатая редакция международного перечня болезней, ранее опубликованная на сайте ВОЗ. Впервые в этот список попала зависимость от видеоигр и игр в интернете, что стало определенной вехой на пути завоевания мира IT-технологиями.

Руководитель «Сообщества 7Н», автор реабилитационной программы «Вне игры» Иван Мирошниченко в интервью газете ВЗГЛЯД подтвердил, что проблема игромании для России пугающе актуальна. И решить эту проблему будет не так-то просто. 

ВЗГЛЯД: Почему зависимость от онлайн- и видеоигр включена ВОЗ в перечень болезней только сейчас?

Иван Мирошниченко: На самом деле игромания и раньше считалась болезнью. Она была внесена в Международную классификацию болезней и расстройств 10-го пересмотра (МКБ-10), который был проведён, если мне не изменяет память, еще в 1989 году. Сейчас же можно говорить о том, что к прежней классификации добавлена зависимость именно от онлайн- и видеоигр, что логично. Во времена 10-го пересмотра зависимость такого типа не была серьезной проблемой. А теперь «обычных», оффлайновых игроманов значительно меньше, чем тех, о ком мы говорим.

ВЗГЛЯД: Какая формулировка была раньше?

И.М.: Раньше было – расстройство личности, усугубляющееся поведенческими когнитивными факторами, связанными с азартными играми.

Иван Мирошниченко (фото: из личного архива)

ВЗГЛЯД: Расширение перечня за счет видеоигр – формальность? Если бы расширили раньше, можно было бы спасти чьи-то жизни?

И.М.: Не думаю, что удалось бы кого-нибудь спасти. Что ВОЗ, что наш Минздрав, по моему глубокому убеждению, не в состоянии действовать на упреждение, борясь с заболеванием, которое еще не проявилось. Фактически они могут лишь отвечать. Если есть спрос на лечение той или иной болезни, только тогда появляется предложение с их стороны. А вот научно-технический прогресс никогда не стоит на месте. Еще 10–15 лет назад повсюду были обычные казино, но сегодня их нет, они запрещены законодательно, и «целевая аудитория» из оффлайна перешла в онлайн. Расширение перечня – фиксация новой реальности. Есть проблема – да, все признают.

ВЗГЛЯД: Если сравнивать прежнюю игроманию с нынешней онлайн-игроманией, можно ли сказать, что последняя более стойкая и труднее поддается лечению?

И.М.: Она не более стойкая, а более доступная, в том числе для молодежи. Чтобы добраться до казино или зала игровых автоматов, нужно было как минимум одеться, обуться, выйти из дома, прихватить с собой 1000 рублей. При этом возраст иногда проверяли – тебе должно было быть больше 18 лет. Сегодня достаточно иметь компьютер, не нужно даже вставать с дивана, чтобы сделать ставку. Можно неделями и даже месяцами не выходить из собственного дома. Это приводит к тому, что игроманами становится более многочисленная и более молодая аудитория.

ВЗГЛЯД: Раньше в прессе периодически попадались материалы, герои которых просаживали зарплату в казино, закладывали квартиру, а в итоге кончали жизнь самоубийством. Сегодня о подобном пишут редко. Стало меньше фатальных случаев? Или просто к ним привыкли?

И.М.: Второе. Таких случаев стало не меньше, а больше, но это уже обыденность. Лишиться всех средств к существованию сегодня значительно проще. Могли ли мы представить, что почти на каждой автобусной остановке можно найти быстрый займ до зарплаты, а проценты по нему будут настолько большими, что впору в петлю лезть? На мой взгляд, ситуация усугубилась многократно.

«Всё очень плохо»

ВЗГЛЯД: Вы возглавляете сообщество помощи наркоманам, игроманам и алкоголикам. С кем работаете, кому уже удалось помочь?

И.М.: Да, это «Сообщество 7Н». Я также являюсь автором программы «7 навыков выздоравливающего наркомана и алкоголика», которую рекомендовал к внедрению в реабилитационных центрах Минздрав России, и отдельной программы для реабилитации игроманов «Вне игры». Изначально мы создали сообщество, рассчитанное в большей степени на химически зависимых людей. Но с учетом того, что многие имеют перекрестные формы заболевания, в том числе связанные с зависимостью от игр, последнее направление у нас тоже присутствует.

К примеру, приходит к нам алкоголик, мы разговариваем с ним и понимаем, что «бухать» он начал не от хорошей жизни, а именно после того, как проиграл свою квартиру на каком-нибудь тотализаторе. Очевидно, что проблема алкоголизма здесь уже вторична. Однако «игровое направление» пока развивается по большей части в тестовом режиме, мы пытаемся апробировать собственную методику и разные другие практики. Это скорее начало большого пути.

ВЗГЛЯД: Как обстоит ситуация с игроманией в России в целом?

И.М.: Всё очень плохо. В нашей стране нет ни одного стационарного специализированного реабилитационного центра, который бы мог профессионально обслуживать именно игроманов. Во всей нашей стране – ни одного. Поэтому игроманов наблюдают на площадках совместно с химически зависимыми людьми, и это минус. А второй минус – отсутствие в стране в целом специально разработанной программы лечения игроманов. Их лечат исключительно по методикам реабилитации наркомании.

У себя в Севастополе с помощью своей, пока что относительно локальной программы мы пытаемся изменить ситуацию. Сегодня с нами уже сотрудничает ряд реабилитационных центров, входящих в нашу партнерскую сеть: в Казани, Челябинске, Новосибирске, Воронеже. Чтобы другие центры могли использовать нашу методику, мы предъявляем к ним 19 различных критериев, начиная от кадрового потенциала и заканчивая организацией быта и менеджментом. Далее, если они отвечают необходимым критериям, мы проводим с ними обучение. Но таких центров по стране все равно очень мало. А ситуацию на государственном уровне я уже описал.

ВЗГЛЯД: Каков основной принцип лечения игромании? Увлечь больного чем-нибудь, чтобы он забыл о гаджетах? Накачать успокоительным?

И.М.: Программа лечения и реабилитации игроманов предусматривает двухуровневую систему. Важно, чтобы первые 7–10 дней рядом с больным постоянно находились врач-психиатр и врач-нарколог. Они нужны для психодиагностики, выявления тех или иных психопатологий, назначения медикаментозного лечения. Уже потом пациента нужно будет вовлекать в немедицинскую психологическую программу реабилитации, где попытаются восстановить ресурс этого человека в плане его жизненной стратегии, принципов и ценностей.

ВЗГЛЯД: По большому счету, он должен вспомнить о цели своей жизни без гаджетов?

И.М.: Не факт. Если отталкиваться от высказывания Эйнштейна, человек не может сам себя вытащить из проблемы. То есть, будучи на том же уровне мышления, на котором он находился, когда проблема возникла, он ее не решит. Но разумный человек в такую ситуацию попасть не может. Значит, обстоятельства и окружение, в которых он оказался, были для него проблемой сами по себе и в итоге привели к такому состоянию.

В общем, если говорить о смысле жизни, возможно, там и вспоминать-то нечего. Возможно, все нужно строить заново.

«В нормальной семье игроман появиться не может»

ВЗГЛЯД: Различается ли игромания и лечение игромании у взрослых и у детей?

И.М.: С молодежью работать сложнее. Причем гораздо. Во многом этим объясняется и следующий факт: от 90 до 100 процентов реабилитационных учреждений в нашей стране, по сути, имеют опыт работы только с совершеннолетними. И мы, если честно, как правило, не беремся за тех, кому еще нет восемнадцати лет.

ВЗГЛЯД: Можно ли игромана вылечить без его на то желания? Вот мама взяла за руку сына, отвела к вам и сказала: лечите!

И.М.: Не думаю. И нужно понимать, откуда это всё берется. Ведь сама семья является, скажем так, теплицей, в которой этот игроман родился и вырос. Если такая мама приведет к нам за руку сына, мы первым делом попытаемся понять, а где все это время была сама мама, где был папа, как обстановка в семье повлияла на геймера. Это такая семейная «экосистема». И если мать говорит ребенку: «Отстань от меня, займись своими делами», – все мы видим, к чему это приводит. По большому счету, в нормальной семье игроман появиться не может.

ВЗГЛЯД: Вы сказали, что совместно с игроманами обычно лечат наркоманов и алкоголиков. Чье пристрастие победить сложнее, а чье легче?

И.М.: Я готов сказать не про сложнее или легче, а про то, кого больше. Объективно на сегодняшний день больше всего зависимых от алкоголя. На втором месте идут игроманы. И только на третьем – наркоманы. Но если посмотреть на состав пациентов практически любого российского реабилитационного центра, вы увидите там 10 алкоголиков, 8 наркоманов и только двоих игроманов. Связано это в том числе и с тем, что игроманы из этих трех категорий наименее критичны к своему заболеванию. По сути, больными они себя не считают. Любители выпить, дойдя до третьей или четвертой стадии своего заболевания, как правило, осознают, что им нужна помощь. А игроманы могут еще долго отравлять жизнь себе и окружающим и даже не признавать этого.