Ключевым основанием сотрудничества России с новыми властями Сирии является эволюция последних в сторону цивилизованного правительства, отказавшегося от радикальных взглядов и руководствующегося принципом верховенства закона при принятии решений. При соблюдении этого условия открываются возможности для дипломатических маневров. Однако и в случае сползания Сирии в хаос у России остаются козыри, позволяющие защитить свои интересы.
В конце января стало известно, что между Россией и новыми властями Сирии идут весьма плотные дипломатические контакты. Сначала замминистра иностранных дел Михаил Богданов и спецпредставитель президента по Сирии Александр Лаврентьев прибыли в Дамаск, а затем Богданов уже в Москве провел встречу с послом Сирии. И хотя пока пресс-релизы МИД по сирийскому вопросу отличаются намеренной абстрактностью, можно смело предполагать, что дипломаты обсуждали судьбу российских военных баз и возможность помощи в восстановлении Сирии.
Морская база в Тартусе и база ВКС Хмеймим являются ключевыми опорами российского военно-политического присутствия в Сирии и одним из инструментов проецирования мощи в регионе, служащим залогом хороших отношений даже с наиболее западно-ориентированными игроками на Ближнем Востоке вроде Турции и Израиля. К примеру, когда премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху был вынужден объяснять, почему его страна не посылает вооружение для Украины, он ссылался именно на российское военное присутствие в Сирии.
Несмотря на очевидные реверансы со стороны ряда западных государств, новое правительство Сирии, тесно ассоциирующееся с исламским радикализмом, нуждается в существенной дипломатической поддержке. Это открывает пространство для построения взаимовыгодных отношений, которые позволят России сохранить свои базы, а новому сирийскому правительству (при условии его эволюции) – получить необходимую международную легитимность и, возможно, добиться исключения из интернациональных черных списков. В случае недоговороспособности новых властей в Дамаске (и, конечно же, при наличии юридических оснований) Россия теоретически также может рассмотреть вариант применения своего права вето в Совете Безопасности ООН для сохранения санкций, наложенных на Сирию еще в период правления Башара Асада.
Не меньше, чем легитимность, Дамаску нужны ресурсы на восстановление страны. И здесь Россия тоже могла бы предоставить свои услуги. Несколько лет назад Асад заявил, что на реконструкцию Сирии понадобится порядка 400 млрд долларов. Не так давно президент Турции Эрдоган обозначил схожую сумму – 500 миллиардов. И очевидно, что при всей политической воле и вовлеченности Анкаре будет проблематично самостоятельно потянуть этот проект, как и другим ближневосточным игрокам. Это открывает окно возможностей для России, которые остаются весьма внушительными, несмотря на связанность украинским кризисом. Тот факт, что на встрече в Дамаске также присутствовал новый сирийский министр здравоохранения Махер аш-Шараа (брат нынешнего руководителя Сирии Ахмеда Аш-Шараа), намекает на то, что Дамаску нужны не только деньги, но и опыт (управления здравоохранением в данном случае).
Также, судя по всему, сирийские власти рассматривают вариант привлечения российских специалистов, а также нуждаются в топливе и сырье. Для Кремля этот вариант был бы наиболее простым, так как позволил бы минимально тратить твердую валюту.
Таким же простым вариантом является списание финансовых обязательств Дамаска – по данным Всемирного банка, на Россию приходится порядка 15% всех долгов Сирии – больше, чем на Японию, которая долгое время была одним из главных международных кредиторов, и больше, чем на Германию. Представляется, что прощение этой задолженности принесет больше пользы, чем попытки ее взыскать.
- Вывод военных США из Сирии развяжет руки Турции и Израилю
- Новые власти Сирии предложили России «восстановить доверие» с помощью «компенсации»
- Новые власти Сирии дипломатично попросили деньги у Москвы
Еще один важный момент, о котором нередко забывают: почти любое марионеточное правительство стремится стать хотя бы частично независимым, так как политика является универсальным механизмом отбора амбициозных и властных людей. Можно сколько угодно рассуждать о том, что новое сирийское руководство является турецким прокси, однако вряд ли в Дамаске откажутся снизить свою зависимость от Анкары. А для этого им нужно как можно больше внешних партнеров с ресурсами. Если в большой политике и можно на что-то рассчитывать, то это властные амбиции контрагентов.
В случае обострения внутриполитических противоречий в самой Сирии и сползания государства в сторону продолжения гражданской войны Россия может попытаться пойти по американскому пути, то есть выбрать определенную политико-конфессиональную или этнополитическую группу и начать поддерживать ее. В данном случае выбор очевиден – это алавиты, весьма специфическое ответвление шиизма, которое, однако, контролировало политическую жизнь Сирии при Башаре Асаде (сами Асады – алавиты), сейчас же его последователи всерьез опасаются за свою безопасность. При этом алавитскими являются именно западные регионы Сирии, то есть Латакия и Тартус, где и расположены российские военные базы. Поэтому в случае нарастания хаоса в Сирии – весьма вероятный сценарий с учетом специфики региона – Россия всегда может попытаться напрямую договориться с алавитами в обход центральной власти. Сценарий не самый приятный и желательный, но не невероятный.
Таким образом, Россия может предложить новому правительству Сирии помощь с обретением легитимности (при условии соблюдения правил игры), предоставить ресурсы и выступить в качестве противовеса другим крупным игрокам. А в случае обострения ситуации существует еще и вариант переговоров с лидерами алавитских регионов.
