Турция перебросила сотни боевиков сирийской оппозиции (СНА) на Африканский континент. В их задачи будет входить охрана турецких стратегических объектов в Буркина-Фасо, Нигере, Нигерии, а также борьба с террористами ИГ в Сахеле, уточил британский ресурс Middle East Eye.
Интрига в том, против кого направлены эти турецкие усилия. Угрожают ли гипотетически эти и другие шаги турецкой стороны национальным интересам России в Африке? Ведь СНА показала себя в Сирии как враждебная Москве сила, которой не чужды методы джихадистов.
Кроме того, в недавнем прошлом, в 2019 и 2020 годах, из различных источников поступали сведения о том, что Турция использовала этих же боевиков в конфликтах в Ливии и Карабахе. Чем закончились те конфликты – хорошо известно. Поддержанное Анкарой правительство Западной Ливии (ПНС) одержало победу над Ливийской национальной армией фельдмаршала Халифы Хафтара, а в Карабахе Азербайджан к сентябрю 2023-го выжал остатки армянского населения с той территории, которую армяне называют Арцах.
Но нашей стране надо учесть, что и без использования боевиков турки напористо и последовательно умеют добиваться своего, оттесняя таких традиционно влиятельных игроков на континенте, как, например, Франция. Достаточно сказать, что после военного переворота в бывшей французской колонии Нигере в июле 2023 года турецкий лидер Эрдоган обещал не только усилить политическую поддержку Нигера, но и выступить против любой интервенции. Кроме того, французы крайне раздражены тем фактом, что турки договорились с нигерийцами о геологоразведке и развитии горнодобывающей промышленности африканской страны. Впрочем, турки наступают на пятки далеко не только французам и далеко не только в Нигере.
Если в 2009 году у Турции было 19 посольств в Африке, то к концу 2023 года интересы Анкары были представлены уже в 43 африканских государствах. Не оставляет своим вниманием турецкая сторона и региональные организации. Теперь ее представители есть в Африканском союзе, Экономическом сообществе стран Западной Африки (ECOWAS), Восточно-Африканском сообществе (ЕАС), Общем рынке Восточной и Южной Африки (COMESA) и в других ведущих региональных организациях.
За время своей работы на премьерском и президентском посту Эрдоган посетил 30 африканских государств. В результате, если в 2002 году, когда партия Эрдогана только пришла к власти, товарооборот Турции с Африкой составлял не более 3 млрд долларов, то в 2022-м – уже 33,3 млрд долларов.
Поэтому неудивительно, что интересы наших стран пересеклись в Судане, где Москва и Анкара некоторое время поддерживали разные противоборствующие лагеря. Если Россию и ЧВК «Вагнер» связывали с поддержкой суданских Сил быстрой поддержки (СБП), то Турция предпочитала опираться на официальные власти. При этом и нас, и турок в этой стране интересует приблизительно одно и то же: порты, а вместе с ними выход в акваторию Красного моря. Разница лишь в том, что, если Россию интересует аренда Порта-Судан, то Турция добивается долгосрочной (на 100 лет) аренды острова Суакин с целью реконструкции местного порта и последующего создания там своей военной базы.
Особый интерес турок к африканским странам, имеющим выход к большим акваториям, далеко не случаен. Во-первых, страны с такими характеристиками логистически более доступны для турецкой продукции, чем страны Центральной Африки. Во-вторых, Анкара играет на растущем спросе многочисленного африканского населения на электроэнергию. Как известно, более 500 миллионов африканского населения лишены доступа к электроэнергии, только 10% африканцев имеют доступ к электросетям. Турция же, обладая флотом плавучих электростанций, продает электроэнергию в портах. Это было бы очевидным турецким преимуществом, особенно учитывая географическую близость республики, если бы не две важные оговорки.
Дело в том, что лишь Россия единственная в мире располагает уникальной технологией создания плавучих атомных теплоэлектростанций (ПАТЭС). В июне 2023-го глава Росатома Алексей Лихачев заявил, что сегодня, по самым минимальным подсчетам, просматривается перспектива создания 15 ПАТЭС. Не говоря уже о том, что Турция и сама выступает реципиентом для российского мирного атома (АЭС «Аккую», АЭС «Синоп»). К тому же для 15 африканских стран, не обладающих доступом к акваториям, гораздо актуальнее были бы стационарные АЭС. В этой же сфере конкурировать с Россией Турция не в состоянии.
Казалось бы, у Турции в игре с Россией в Африке в рукаве осталась одна запасная карта – экспорт беспилотников. Африканские страны действительно нуждаются в дешевой беспилотной боевой авиации, а турецкие дроны, по мнению ряда аналитиков, хорошо отвечают такому критерию, как соотношение цены и качества. Главными импортерами турецких вооружений стали Ливия, Руанда, Египет, Тунис, Нигерия, Марокко, Гана и другие страны. Вместе с тем, несмотря на внушительный список желающих купить дроны «Байрактар», пока доля Турции на африканском рынке вооружений не превышала 0,5%.
- На международных саммитах договариваться некому и незачем
- Идеология ЕС возмутила венгров
- У грузинской и казахстанской мечты оказалось много общего
Тем временем на нашу страну по-прежнему приходится до 40% экспорта оружия в Африку среди всех международных игроков, сообщал Королевский институт объединенных служб RUSI. И производство беспилотников Россия осваивает более чем активно.
Таким образом, пространство для конкуренции между Россией и Турцией в Африке расширяется – прежде всего за доступ к портам и портовой инфраструктуре, продажу электроэнергии и экспорт вооружений. Геостратегическая близость Анкары во многом упрощает ей доступ к портовой инфраструктуре африканских стран. Однако пока экспортировать электроэнергию и вооружения на российском уровне турецкая сторона не в состоянии. Вдобавок вкладываться в беднейшие страны Африки Турции нечем. Масштаб гиперинфляции заставил турок на днях повысить стоимость транзита судов через Босфор на 15%. Так что в турецких интересах, чтобы Африка стала местом сотрудничества Москвы и Анкары, а любые завезенные боевики знали бы свое место. Как в Сирии, например.
