В российской базе диссертаций найдется более 3,5 тыс. кандидатских и докторских работ о тоталитаризме. Историки, философы, социологи и политологи не только помещают слово «тоталитаризм» в заголовок, но и – приводя разные по силе аргументы – находят в теме научную новизну.
В самом популярном школьном учебнике «Обществознание», как говорят мои ученики-девятиклассники – в «зеленой книжке», под редакцией Л.Н. Боголюбова, – тоже рассказывают о политических режимах. В частности, приводят следующие признаки так называемого тоталитаризма: «взаимная слежка и доносы», «единственная партия во главе с вождем», «уничтожение оппозиции», «власть не контролируется обществом», «массовый террор», «устрашение людей». Теория иллюстрируется историей: нацистская Германия, фашистская Италия и реваншистская Северная Корея, где власть желала править твердой рукой. Как и власть СССР, которая в 1930-е годы выбрала «тоталитарный способ», потому что стремилась к ускоренной модернизации экономики. Так пишут авторы. Следом, для пущей убедительности, они на миллионную аудиторию рекламируют роман Джорджа Оруэлла «1984» как яркую метафору «тоталитарного режима».
Всё это стало причиной моего саботажа – раньше мая сдал учебник в библиотеку и попросил учеников больше не приносить его в школу. Дети, кажется, этому обрадовались – ведь рюкзаки полегчали.
Я же задумался: зачем в гуманитарных дисциплинах начали применять термин «тоталитаризм»? Кто его придумал и впустил в российскую науку и образование? Когда в инфовойнах все стороны без конца обвиняют друг друга в фашизме, который – согласно американскому политологу Грегору – является одной из форм тоталитаризма, пора бы нам разобраться с ключевыми словами. Иначе рискуем потерять здравый смысл.
Понятие «тоталитаризм» появилось в 1926 году. Теоретик итальянского фашизма и министр просвещения Италии Джованни Джентиле первый применил этот термин в своих работах. Тогда «тоталитаризм» в политическом языке имел исключительно позитивное значение. «Всё в рамках государства!» – говорил Бенито Муссолини о тоталитарном обществе как корпорации. В это же время нацистские организации подхватили горячее словечко, чтобы украсить им свой образ.
Через три года, начиная с публикации в газете Times, понятие уже применялось и к строю в Стране Советов, которая встала на путь международного признания, но отказалась возвращать национализированные иностранные предприятия и долги царской России. Постепенно публицистический термин обрел наукообразность: его использовали в академических трудах при характеристике режимов фашистского и Советского государства. К повестке немедленно присоединились такие опальные политики, как сэр Всеволод Волин, социал-демократ Отто Рюле, троцкист Карл Альбрехт, сам Лев Троцкий. «Борьба с фашизмом должна начинаться с борьбы с большевизмом!» – в год Мюнхенского соглашения написал Отто Рюле в американском журнале «Живой марксизм».
В том же 1938 году понятие «тоталитаризм» обрело откровенно негативный образ, потому что Уинстон Черчилль публично назвал режим Гитлера «тоталитарным». Затем, на симпозиуме, организованном Американским философским обществом в 1939 году, академическая среда США дала научную трактовку «тоталитаризму». В одном из докладов его определили как «восстание против всей исторической цивилизации Запада». А в газете The New York Times от 18 сентября 1939 года появилась статья с заголовком: «Гитлеризм – это коричневый коммунизм. Сталинизм – это красный фашизм!».
Таким образом, накануне Второй мировой войны произошла первая попытка уравнять нацизм и сталинизм, что сейчас запрещено Кодексом РФ об административных правонарушениях, но почему-то допускается делать в российском школьном учебнике и поощряется баллами на вступительных экзаменах в отечественные университеты.
Возможно, я спешу с выводами. Ведь во время Второй мировой Запад и СССР объединились перед лицом общей угрозы. Чтобы побороть вышедшего из-под управления Гитлера, западноевропейская коалиция во главе с США после Сталинграда примирилась с Красной армией. Коммунисты вдруг стали для партнеров бравыми ребятами: например, в 1943 году фильм Леонида Варламова и Ильи Копалина «Разгром немецких войск под Москвой» получил премию американской киноакадемии «Оскар». Как и сегодня, эта награда с первых дней своего существования являлась мягкой силой, продвигающей нарративы политических элит Запада.
- Гендерный новояз как орудие нового тоталитаризма
- То, что очевидно нам, оказалось невероятным на Западе
- Свобода давно не там, где ее ищут
Однако спустя три года, когда еще не закончился Нюрнбергский процесс, началась холодная война. Уинстон Черчилль в Фултонской речи 5 марта 1946 года публично назвал коммунизм и неофашизм тоталитарными системами. «Оскар» и встреча на Эльбе вмиг забылись.
В 1952 году в США на конференции, посвященной феномену «тоталитаризма», был сделан вывод, что «тоталитарным можно назвать закрытое общество, в котором всё – от воспитания детей до выпуска продукции – контролируется из единого центра». Спустя несколько лет Xанна Арендт применила данное определение в книге «Происхождение тоталитаризма», посвятив целую главу уравниванию СССР и фашистской Германии. То же самое сделал в «Тоталитарной диктатуре и автократии» польский советник президента США, автор концепции расширения НАТО на восток Збигнев Бжезинский.
Так на протяжении почти ста лет понятие «тоталитаризм» поддерживалось в международной повестке. Примечательно, что в России оно широко распространилось в 1990-е, когда востребованной темой стала критика советской системы. Именно в период расцвета «обличительной» литературы и клюквенных фильмов про «кровавую гебню» – только за десять лет! – было написано 20% от числа всех российских диссертаций, рассказывающих о «тоталитарном строе». По Бжезинскому, этот строй обладает следующими чертами: всеобъемлющая идеология; однопартийное государство, обычно ведомое одним человеком; террористическая полиция; монополия на средства коммуникации; контроль над оборотом оружия; централизованное управление экономикой.
Интересно, считал ли Бжезинский современную Японию, где главная политическая партия (ЛДП) не меняется полвека, тоталитарной? А каким был политический режим в годы Рузвельта, который взял рычаги управления экономикой в свои руки? Насколько тоталитарна идеология на Западе?
Франкфуртская школа, которую нельзя обвинить в любви к СССР, называет страны диктатуры финансового капитала «наиболее изощренной и злокачественной формой тоталитаризма». Это подтверждает, например, главный хирург США Вивек Мурти, который в недавнем докладе доказал, что эпидемия одиночества многих американцев 35-40 лет началась из-за зацикленности людей на зарабатывании денег.
А что по поводу контроля за оборотом оружия? Ведь в США есть имущественный ценз на его ношение. Находятся ли американские СМИ под контролем властей? Стоило Такеру Карлсону однажды сказать, что Каховскую ГЭС взорвали украинцы, главные издания тут же обвинили его в нарушении контракта и распространении теории заговора в интернете. Это ли не убийство независимых медиа?
Как видно по этим и многим другим обобщениям, «тоталитаризм» – универсальная, а не специальная дефиниция. Она делает примитивными многофакторные процессы и стирает различия между уникальными явлениями. Понятие «тоталитаризм» уравнивает нацистский и советский режимы, превращая осмысление объемной истории в легкую прогулку с пустым рюкзаком и Джорджем Оруэллом под мышкой.
Пора убрать термин «тоталитаризм» из школьных учебников.
Вы согласны с мнением автора?
|
