Русским женщинам феминизм ни к чему

Что ни говори – это мужской мир. Обращаясь в прошлое и припоминая, кто оказал наибольшее влияние на мировую историю, практически всегда видишь лишь мужские фигуры. Гордость, тщеславие и жажда лидерства гонят мужчин вперед, заставляя рисковать всем ради чего-то. Это вовсе не значит, что женщинам чуждо тщеславие. Было бы это так, они бы не рвались к славе через сцену или экран. Просто сама природа этого тщеславия другая. Мужичина хочет покорять и повелевать. Женщина хочет, чтобы ее любили и перед ней преклонялись. Согласитесь, это не одно и то же.

Разумеется, любое обобщение хромает. История знает предостаточное количество повелительниц и покорительниц. Женщин с железной волей и стратегическим мышлением. Сокрушавших волю любого мужчины, будь он хоть трижды герой. Клеопатра, Екатерина Великая, королева Виктория, королева Франции Анна Русская, Елизавета Тюдор, Голда Меир, Маргарет Тэтчер, Индира Ганди…

Но все же сила женщин в другом, и чаще в историю входили не женщины, которые брали свое недрогнувшей рукой, а те, которые умели заставить мужчин взять требуемое и отдать им, да еще припав на колени. «Ночная кукушка всегда дневную перекукует» – говорили на Руси. Искусство управления правителями – вот поле деятельности, где женщинам нет равных. Жозефина, маркиза де Помпадур, Мария Медичи, Раиса Максимовна…

Разумеется, покоренный ночной кукушкой альфа-самец никогда не признается даже себе самому, что им банально управляют. Особенно, если делают это с умом. Моя «главная женщина» говорит, что только глупая женщина хочет быть главной, умная женщина дает мужчине возможность думать, что он главный. Коварные!

И все же несмотря на то, что женщины вполне себе научились управлять мужчинами еще в каменном веке, борьба за права женщин не могла не появиться. Когда обычная физическая сила и врожденная агрессия для получения преференций перестали играть в положении людей определяющую роль, роль женщин неминуемо стала подвергаться переоценке.

Движение феминисток возникло в XIX веке с борьбы женщин Европы и Америки за равные избирательные права как реакция на появление большого количества грамотных женщин. А уже дальше стало трансформироваться в желание не только избирательных, но всех остальных прав наравне с мужчинами – право занимать серьезные посты, право получать за схожий труд схожее же и вознаграждение и т. д. Потребовалось сто долгих лет, прежде чем эта борьба достигла своей цели. Только в 1980-х годах ХХ века стало можно констатировать, что по большей части эта диспропорция была исправлена.

А дальше эта борьба на волне очевидных успехов трансформировалась в уродливые формы радикального феминизма, превратившись в борьбу полов. Современные «радфемки» видят в мужчине не соперника на пути к успеху, а самого настоящего врага. В 2018 году в американской газете The Washington Post профессор социологии из Северо-Восточного университета Сюзанна Уолтерс написала: «Мужчины, если вы действительно с нами и хотите, чтобы мы не ненавидели вас за тысячелетия бед, которые вы принесли и от которых вы выиграли, для начала отойдите в сторону, чтобы мы могли стоять ровно и не прогибаться. Голосуйте только за женщин-феминисток. Не баллотируйтесь в правительство. Не руководите ничем. Отдайте власть. Мы справимся. И знайте, что мы больше не будем вытирать ваши крокодиловы слезы. У нас есть полное право вас ненавидеть, вы поступали с нами неправильно».

Не правда ли, зеркальное отражение активистов BLM, которые требуют преференций чернокожим только за то, что сто лет назад их угнетали? А теперь, дескать, должны за это заплатить.

То есть «пряники» им полагаются не за умения, навыки или другие достоинства, а за сам факт их существования. Классический случай так называемой позитивной дискриминации, поразившей все западное общество. Теперь, если ты белый мужчина, ты находишься в заведомо проигрышной ситуации, и при общих равных у тебя нет шансов получить работу, на которую претендует черный парень или женщина.

Это зазеркалье уже вторглось в мировую политику. Количество женщин-политиков в Европе давно превышает все разумные рамки. Они определяют международные отношения, руководят государствами, а стать министром обороны в Европе, не будучи женщиной, кажется, уже просто невозможно.

И в этом не было бы ничего страшного, если бы не было очевидным, что многие из женщин на политическом Олимпе получили свой пост не потому, что они политики, а потому, что они женщины. То есть по разнарядке и в порядке все той же позитивной дискриминации. Чего стоят только совершенно глупая Лиз Трасс или малограмотная руководительница Министерства иностранных дел Германии Анналена-триста шестьдесят градусов-Бербок, чья диссертация состояла сплошь из надерганных из соцсетей цитат без указания авторства. Стоит ли удивляться, что Европа под таким чутким руководством стремительно несется к тому, чтобы стать задворками цивилизации?

Фактически радикальные феминистки уже не удовлетворяются равными правами, а ведут дело к самому настоящему матриархату. Дескать, женщины мудрее, и править должны именно они. А удел мужчин – исполнять то, что скажут. Ну да. Только есть нюанс. Даже если принимать на веру существование когда-то этого золотого матриархального рая, что оспаривается антропологами, то и в этом случае матриархат – это культ матери, а не женщины. Пока женщина не мать рода, она просто объект добычи для цисгендерных негодяев. Тогда как нынешние тоскующие по матриархату фемины чаще всего если не убежденные чайлдфри, то как минимум «я сначала построю карьеру и посмотрю мир, а вот потом уже может быть».

Во всей этой трагической картине оптимизм внушает то, что все это там, на Западе. А в России феминизм не выродился в гротескные формы и вообще не слишком популярен, в том числе среди женщин. И этому есть вполне понятное объяснение. Дело в том, что пока в «благословенном свободном мире» женщины сражались за свои права, «тоталитарный большевизм» непринужденно справился с этой проблемой. Просто-напросто введя реальное, а не декларативное равноправие полов как одно из краеугольных завоеваний революции. Уже в 1920-х годах прошлого века советские женщины могли пользоваться всеми благами равных с мужчинами прав в полном объеме.

Никого не удивляли ни ученые-женщины, ни женщины, руководившие крупными предприятиями, ни женщины-депутаты или министры. В штатных расписаниях СССР не подразумевалось никаких отдельных строк для женщин, где бы оплата их труда отличалась от мужчин. А список профессий, на которые не полагалось брать женщин, имел не дискриминационный смысл, а всего лишь ограничивал возможность использовать женский труд на особо вредных или физически тяжелых направлениях.

Таким образом, советские женщины не завоевывали свое право в непосильной борьбе, а имели его, как само собой разумеющееся. И поэтому эйфория победы просто прошла для них стороной. Наши женщины были эмансипированы лет на 50 раньше, чем женщины в странах победившей демократии. Феминизм нашим женщинам просто не понадобился.

По данным Grant Thornton International, Россия является мировым лидером по доле женщин-менеджеров: в 2016 году они занимали 45% высших управленческих позиций. Для сравнения: в Японии женщин топ-менеджеров всего 8%, в Германии – 14%.

И у наших женщин есть еще одна примечательная черта. Если западные феминистки стараются быть сильнее мужчин в том числе и за счет их унижения, то наша «сильная женщина» требует от своего мужчины соответствия.

Сильная и успешная россиянка не потерпит рядом с собой «бабу с бородой». Это ли не стимул для нас, мужиков, самим становиться сильнее, чтобы быть достойными своих женщин?