![]() |
Возвращая Украину, мы возвращаем свое
Ирина Алкснис
|
20 июня 2022, 17:23 |
В 2014 году мой коллега впервые побывал в Одессе. Он вернулся совершенно очарованный городом, влюбленный в него. Высказывался о понаехавших в него западенцах почти исключительно нецензурно, как, впрочем, и о киевских властях, а также украинской государственности в целом. И вообще был убежден, что Россия должна вернуть Украину, просто потому что это наше: Киев – «мать городов русских», Донбасс – «сердце России», Николаев – город русских корабелов, Одесса – «Южная Пальмира», Екатеринослав (ныне Днепр), Харьков, Херсон, Запорожье…
В этой позиции нет ничего из ряда вон выходящего. Наоборот, именно подобные аргументы чаще всего звучат, когда требуется объяснить, а зачем, собственно, России Украина: три ветви единого русского народа, Малороссия и Новороссия как часть большой России, региональная жемчужина, которую Россия создала на месте Дикого поля, каждый клочок земли которого полит кровью и потом наших предков. Это наше – и точка.
Эмоционально это откликается, думаю, у большинства россиян. Вот только с рациональной точки зрения подобная позиция выглядит куда менее убедительно. Особенно она плохо работает на представителях молодых поколений. Для них раздельное существование российского и украинского государств – привычный статус-кво, а приведенные доводы – просто далекая древность из учебников истории, непонятно какое отношение имеющая к современному миру.
Некогда в состав России и Финляндия входила, и Аляска, и Средняя Азия – и Калифорния едва русской не стала. Где проходит раздел между исконно русскими землями, которые должны обязательно вернуться в состав страны, и территориями, отпадения которых не жалко и даже можно считать благом? Где такая граница проходит даже на самой Украине – по Днепру? Или западнее – и насколько западнее? У диванных и профессиональных экспертов, склонных к геополитическому романтизму, вариантов ответов десятки, если не сотни – и большинство из них противоречат друг другу.
Однако если взглянуть на ситуацию без розовых очков, то вполне очевидно, что романтическо-геополитический реваншизм опасен для государства. Нагляднейшим примером тому служит Польша. Она уже который век не может унять фантомные боли упущенного шанса стать великой державой и яростно стремится «вернуть свое» – что раз за разом заканчивалось для нее катастрофой. Прямо сейчас мы можем наблюдать очередную попытку. Посмотрим, чем дело кончится на этот раз, но есть сильное подозрение, что снова ничем хорошим.
![]() |
Более того, складывается впечатление, что Россия неоднократно успешно возрождалась после выпавших на ее долю поражений, трагедий и катастроф не в последнюю очередь благодаря тому, что она никогда не была одержима идеей вернуть утраченное. Страна оставляла за спиной то, что было в прошлом, – и шла вперед. И в результате – вот парадокс – часто возвращала то, что казалось безнадежно потерянным.
Конечно, геополитический романтизм хорошо знаком и нам, но российское государство не строит свою политику, опираясь на него. Например, некоторые руководители страны вполне могли разделять мечты о Софии Константинопольской или контроле России над проливами, вот только отношения с Турцией они выстраивали на основе реального положения дел, а не виртуальных идеологических построений.
И это, безусловно, правильный подход. Заидеологизированность, ностальгия и реваншизм – плохие советчики и помощники в государственной политике. Историческая память и гордость за прошлое страны являются фундаментом, на котором мы стоим, но они не должны определять наше строительство будущего. Но тогда вопрос: зачем России Украина? – требует иного, более прагматичного и привязанного к реалиям ответа. И он есть, и об этом тоже говорится немало – просто звучат эти мнения несколько тише. Тридцать лет назад Россия отпустила Украину. Отпустила, как многое другое в своей истории – широким жестом, не требуя компенсаций за колоссальные вложения и не держа камня за пазухой.
Киев за прошедшие десятилетия продемонстрировал свою государственную несостоятельность и, хуже того, позволил Западу превратить себя в угрозу для России. Угрозу, как показали последние месяцы, вовсе не иллюзорную и весьма внушительную – так что мы были просто обязаны (как любая сила с работающим инстинктом самосохранения) реализовать свое право на самозащиту. И сделали это.
Ну а дальше в украинском комплекте идет немалое количество дополнительных, но весьма серьезных бонусов. Во-первых, люди, немалая часть которых близка россиянам культурно и ментально. Учитывая наши демографические проблемы, это ценное приобретение. Во-вторых, индустриальный потенциал, сильно деградировавший, конечно, но который в силу происхождения прекрасно будет монтироваться с российской промышленностью. В-третьих, природные ресурсы, включая ценнейшие черноземы. Есть еще в-четвертых, в-пятых, в-шестых и так далее. И все это при трезвой оценке Москвы, что она сможет потянуть необходимые финансовые и прочие расходы – и никакой романтической ностальгии.
В ответ, разумеется, Россию можно обвинить – да ее и обвиняют – в великодержавном шовинизме, империализме, агрессии и так далее. Но как точно сформулировал Сергей Лавров, «Россия не белая и не пушистая. Россия такая, какая она есть. И мы не стыдимся показывать себя такими, какие мы есть».
К тому же времена глобалистского лицемерия и лжи в виде «гуманитарных бомбардировок» и пробирок Пауэлла уходят в прошлое. Большая политика потихоньку возвращается к традиционной циничной искренности. Мы и тут подаем миру пример. А Украина… Россия предоставила ей не просто шанс, а прямо-таки карт-бланш и шоколадные условия для самостоятельного государственного строительства. Не срослось.
Так что теперь Москва делает то, что считает необходимым и выгодным. А то, что тем самым мы еще и возвращаем свое, наше, – греющее сердце дополнение. Ну а что еще наше – время покажет.