Знаете, почему у нас не очень приживаются многие новомодные инициативы? Экологические, гендерные и прочие. Большинство у нас воспринимает их стилистически, как нечто внешнее, как моду, как маркеры продвинутости и причастности к чему-то «всемирному» и «актуальному». Мы на ниве всего этого немножко дикари. Мы играем в эдакое карго. По нашим просторам носятся туземно-аборигенные карго-экологи, карго-урбанисты, карго-феминистки и прочие смешные, но далеко не безобидные персонажи.

Мы в этом деле являемся классическим примером задуренных колонизаторами дикарей. Мы не совсем понимаем то глубинное, что стоит за призывами не летать на самолетах, подтирать задницу минимумом туалетной бумаги и поедать насекомых. Мы не понимаем эти судорожные попытки западников вырваться из клинча избыточного потребления в ситуации все большего ограничения ресурсной базы. Все более проблемной, почти невозможной, становится эта полутысячелетняя чудовищная и жуткая в своей несправедливости и алчности эксплуатация Западом всего остального мира.

Сегодня трогательные и милые голландцы и бельгийцы еще совсем недавно творили такое в своих колониях, что не снилось и Гитлеру. Вот эта вся колониальная торговля за фантики и бусы может со временем выровняться, стать более равноправной. Западу уже трудно. Он ищет идеологемы, которые легитимизируют ограничение избыточного потребления. Западу необходимо научиться контролировать уже ненужные людские массы сытых горожан. У Запада очень много наисложнейших проблем. Западу нужно разбираться со своими постколониальными комплексами. Его догоняют смертные грехи. Запад сейчас окукливается в своем собственном уютном, но жутком частном аду. Причем у него все только начинается. И неизвестно, чем там все это закончится.

Но нам это зачем? Но нам зачем обезьянничать? Зачем мы это делаем? Только потому, что так завещают голливудские звезды и звездочки? Какая глупость! Это не наша война. Это не наши проблемы. Они не произрастают из глубин нашей жизни, нашей истории. Россия – едва ли не единственная страна в мире, которая многое может себе позволить. Практически всё! При этом России не нужно обделять, дурить, обманывать весь остальной мир. Мы живем в абсолютно роскошной стране. Мы можем себе позволить выпасть из матрицы тупой эффективности. Мы можем позволить себе чистое био-земледелие. Не маркетинговое «био», а настоящее, кондовое, вкусное. Без зацикленности на урожайности с гектара. И такое земледелие может вполне уживаться с этим жутким, ориентированным на экспорт производством, скорее, не еды, а ее обманки.

Мы можем позволить себе одевать наших женщин в настоящие меха. И натуральный мех – это большая роскошь, а не признак провинциализма и барства, как нас убеждали в последнее время. Причем мы можем потреблять мех, не убивая популяции пушного зверя. Мы можем себе это позволить. Мы можем позволить себе централизованное отопление. Мы можем позволить себе гулять по квартире в футболке, когда за окном тридцатиградусный мороз. Мы ведем продолжительное интерьерное существование, нам необходимо отапливать обитаемые внутренние среды. И там должен быть континуум тепла, не точки тепла, а эфир тепла. Кругом возможно тепло. Мы умеем производить тепло. И если иногда мы эмитируем тепло в атмосферу, то ничего страшного.

Мы можем позволить себе быть расточительными с пресной водой. У нас ее много. Да и не настолько уж мы расточительны. Но мы можем позволить себе обильные ванны и множество других частных мелочей. Мы можем себе позволить ежедневный душ, в отличие от многих! И мы не употребим воду в ущерб другим. У нас достаточно своей воды. Мы можем позволить себе настоящее животноводство и даже охоту. Мы можем позволить себе мясо и рыбу, произведенные не в концлагерях для куриц и лосося, свиней и коров. Нас не так много, а потому мы не съедим всех. Это очень важно. Мы, русские, не сможем съесть всех. Мы можем позволить себе не забыть о том, как выглядят и каковы на вкус – настоящая форель, и речная, и морская, камчатский краб, немного поджарая, но самая настоящая курица и прочее.

Мы можем позволить себе несуетность частного существования. У наших людей не обязательно воровать время. Наших людей не нужно заражать временной недостаточностью. Мы можем позволить себе еще много чего другого! Россия – страна, в которой можно вести, в самом глубоком, истинном, смысле, роскошное, true-существование. Мы можем позволить себе роскошь настоящего, трушного, естественного, человечьего. Так давайте понимать это. Давайте с чистой совестью охотиться и поедать икру, дарить меха и золото и принимать самые разнообразные ванны.

Наша страна – удивительный человеческий ковчег, ковчег человеческого, слишком человеческого. Поверьте, очень скоро очень многие захотят к нам. Захотят из неолиберального концлагеря. Всяческие экономические, культурные, ментальные, цивилизационные и медийные пузыри имеют свойство лопаться. А после того, как они лопаются, приходит холодный и резкий блеск реальности. А тут мы. А у нас хорошо. А у нас тепло и сухо. А у нас чаек с мороза, варенье, всякие солености-копчености-вялености-сушёности. А у нас уютно. И люди как люди. И наша страна – место жительства реальности. Только не той реальности, которая угроза, а реальности, когда прирученной, когда покоренной… Мы научились в ней существовать. Мы научились с ней сосуществовать в придуманных мирах.

И еще. Вообще, консерватизм, империя, государство – это тоже роскошь, это тоже довольно дорогие игрушки. Но мы тоже можем себе их позволить. Более того, империя – это роман с местом. Империя – это бесконечный роман с пространством. И в этом пространстве пространств всем найдется место. Именно здесь поместятся все частности и подробности мира. В отличие от мелочных и суетных, лавочных и жестоких демократий, в империях возможно сосуществование даже противоположностей. Империи великодушны. Империи играют по-крупному. В империях могут сосуществовать очень разные уклады. Именно на имперский ковчег принесут свои усталые и повзрослевшие души поборники свободы. Только империи нужно поработать, пораскинуть мозгами и выдать имперские редакции таких продуктов интеллектуального масс-маркета, как «свобода», «толерантность» и прочее.

А так у нас всё есть. Нет одного. Осознания своих преимуществ. Всего лишь. Столь малое – столь трудное. Нашу обращенность вовне необходимо уравновесить толикой здоровой провинциальности, погруженности в себя. Нас только усилит нотка умной автаркии. Прежде всего интеллектуальной. Дураки опознают это утверждение, как призыв к чучхе. Пусть их. На то они и дураки. Не будем обращать на них свое внимание. Нальем лучше чаю, посидим, покумекаем, все обсудим, поймем и начнем работать.