Чем дальше уходит в прошлое Великая Отечественная война, тем больше выветривается понимание того, через какую страшную трагедию прошли наши не такие далекие предки – и какой подвиг они совершили. Это понимание требует усилий – и их необходимо приложить.
На протяжении уже нескольких поколений мы не знаем тотальной войны. Повестка не вырывает обычных мирных людей из каждой семьи, чтобы обречь их близких на годы мучительного беспокойства – и очень часто похоронку. Бомбы не падают на улицах столицы, и люди не обнаруживают, выходя из бомбоубежища, что дома у них больше нет, а часто нет и семьи.
Никакие банды убийц не охотятся на пытающихся как-то выжить гражданских. Никто не вымаривает голодом целые города. Война воспринимается как что-то, что мы можем видеть на экранах – и эмоционально комментировать – но что никогда не придет в наш дом. Нам трудно вообразить, с чем люди тогда столкнулись.
Один пожилой человек, который был в то время маленьким ребенком, рассказывал мне о том, что врезалось ему в память – как нацисты собрали людей на центральной площади деревни, как мать схватила его на руки и побежала, как ей вслед стреляли, пуля вырвала кусок кожи из ее ноги, но им удалось скрыться в лесу и спастись. Как потом, уже постарше, он, вечно голодный, искал чего-нибудь поесть. У него дома – уже много десятилетий спустя, когда он был стариком, а не ребенком – всегда был запас продуктов, потому что он помнил голод. А десятки миллионов людей – не выжили, не спаслись, попался более меткий нацист. Но время идет, те, кто застал войну – хотя бы детьми – уходят, их осталось очень мало. Великая Отечественная уходит в историю – как нашествие Наполеона или Куликовская битва.
При этом она не утрачивает значимости в национальном сознании – мы, и на уровне государства, и на уровне народа, вспоминаем, как страна оказалась на грани уничтожения, как наша тысячелетняя история должна была пресечься, как нас всех не должно было быть на свете – но страданиями, жертвами, мужеством и изнурительным трудом всего народа мы – и тогдашнее поколение, и будущие – были спасены. Однако память о войне меняется. В каком-то отношении это неизбежно – нынешнее молодое поколение уже почти не застало ветеранов. Для них выражение «деды воевали» просто неверно – их деды были тогда детьми или родились уже после войны.
Реальные воспоминания неизбежно вытесняются образом, который создает кинематограф – и в целом рынок. И этот образ неизбежно смазывает то, что произошло на самом деле. Не по чьей-то злой воле – просто потому, что передать реальность невозможно. Серые лица людей на фотографиях той эпохи – которые выглядели так, потому что годами недоедали, а та еда, которая была, не обеспечивала ни достаточных калорий, ни витаминов – просто невозможно воспроизвести в современных фильмах про войну. Да и сидя в кинозале, в полной безопасности и комфорте, испытывая гнев или азарт вместе с героями, вы не можете пережить то, что люди пережили в реальности.
Рынок деревянных ППШ, игрушечной формы для детей и взрослых, наклеек «спасибо деду за Победу» и тому подобного, наверное, неизбежен – и что-то подобное существует в любой стране. Но при этом утрачивается что-то важное, что я еще застал в позднем СССР. Глубокая, благоговейная серьезность перед той бездной человеческого подвига и страдания, которой была война. В то время было трудно представить себе наклейку «На Берлин!» на легковушке. Потому что водителю было бы неловко перед живыми еще ветеранами, которые шли на запад, чтобы покончить с войной, через нестерпимую боль и непосильный труд, теряя товарищей и получая страшные раны. Да и упор делался на то, что мы отстояли свою страну – а не на том, что взяли чужую. Комфортный автомобиль, в котором современный горожанин ездит на дачу – совсем не танк, в котором человек может в любой момент сгореть заживо.
- Японскую журналистку поразило отношение россиян к Великой Отечественной войне
- Песков назвал ошибкой высказывания Зеленского о ВОВ
- Объявившая о Победе телеграфистка умерла в Белоруссии
У большинства из нас нет опыта жертвы и страдания – и среди нас все меньше тех, у кого он был. Память о войне превращается в что-то вроде карнавала – с неизбежными в условиях свободного рынка продажами игрового антуража. Люди охотно помнят войну как триумф – который они, как утверждается, «могут повторить». Долгий мир приучает людей к мысли, что война – это игра в танчики, что-то увлекательное и азартное, в чем элемент опасности может присутствовать только для остроты. Но очень важно помнить войну как трагедию. Трагедию множества оборвавшихся жизней, невыносимой боли и скорби, голода и увечий. Этого требует справедливость по отношению к тем, кто страдал и умер. Это важно, чтобы хотя бы попытаться правильно оценить величие подвига – наши предки не одержали победу на Олимпиаде. Они победили в самой страшной войне в истории человечества.
Это важно для того чтобы ценить то, что у нас есть сейчас: мир, свободу и достаток, которые показались бы нашим предкам райскими – и которыми мы часто бываем недовольны, как избалованные подростки. В старой песне поется, что День Победы – это «праздник со слезами на глазах». В эти дни нужно меньше карнавала – и больше молчаливой, благоговейной благодарности – перед лицом великого страдания и великого подвига.
