История страны – это карма, которую мы отрабатываем

@ Игорь Чекачков/РИА Новости

19 февраля 2020, 12:12 Мнение

История страны – это карма, которую мы отрабатываем

Прошлое нельзя вычеркнуть из нас точно так же, как и нас из него. Никакой юридический акт не освободит нас по щучьему велению от ответственности, которую невозможно разделить между правыми и неправыми.

Алексей Алешковский Алексей Алешковский

президент гильдии сценаристов Союза кинематографистов России

Двадцать два года после распада Советского Союза Украина была относительно независимым и относительно демократическим государством с более или менее устаканившейся историей, в которой памятники коммунистического прошлого относительно мирно соседствовали с реанимированными националистическими настроениями, а разногласия в обществе, которыми манипулировали грызущиеся в банках олигархи, относительно безмятежно решались путем относительно честных голосований.

Потом случилась революция. В данном случае совершенно неинтересно обсуждать, насколько повинны в ней были Янукович, олигархи, печеньки Госдепа, благие намерения вышедших на майдан и т. п. Интереснее поговорить о том, что случилось с историей. Мирно пылившиеся памятники Ленину и прочим героям советского пантеона внезапно оказались необычайно актуальными объектами, которые стало пора валить, словно от этого зависела сегодняшняя судьба страны.

Наверное, в этом было что-то от первобытной магии – любопытно лишь, каким образом ее атмосфера в момент сгустилась над страной, где нечто подобное за сроком давности предположить было довольно трудно. Хотя вот и в цивилизованной Испании спустя 43 года внезапно взяли и вытащили из мавзолея диктатора Франко – прямо как Сталина, только, как если бы Сталина вытащили в 1996-м. Нет ничего актуальнее прошлого, которое можно вовремя извлечь из рукава, манипулируя настоящим.

В Советском Союзе с КПСС расставались, смеясь. Руководящая роль партии накрылась еще при Горбачеве, цена коммунистическим идеалам для пассажиров колбасных электричек давно была две копейки в базарный день, а без репрессий они никому и даром не были нужны. По всем фронтам наступал рынок, который сулил изобилие и социальное расслоение – но можно ли было удивить им людей, которые давно привыкли к царству номенклатуры на фоне общей нищеты?

Идея суда над КПСС и преступлениями тоталитаризма оказалась достаточно маргинальной даже для либеральной интеллигенции, насквозь пронизанной и членами партии, и стукачами. Признавать себя сообщниками палачей никому не хочется, лучше судить их наследников – и, разумеется, лишь из числа политических оппонентов. Люстрации даже в Восточной Европе не очень-то заладились, и аукаются до сих пор: недавно выяснилось, что агентом госбезопасности был сам Лех Валенса.

Стучал Валенса или нет, вопрос открытый. Деньги брал, но якобы не для себя. Расписки о сотрудничестве из инстинкта самосохранения давали многие люди. Солженицын рассказал в «Архипелаге ГУЛАГ», как завербовали его самого – отказ был чреват Колымой: «Страшно-то как: зима, вьюги да ехать в Заполярье. А тут я устроен, спать сухо, тепло, и бельё даже. В Москве ко мне жена приходит на свидания, носит передачи... Куда ехать! Зачем ехать, если можно остаться?..»

После демократического разгула, семибанкирщины и устриц на презентациях выяснилось, что прекрасная Россия будущего поманила и скрылась. Если служить олигархам для интеллигенции было достаточно уютно, то нанизываться на вертикаль власти оказалось некомфортным. Хотя, казалось бы, какая морально-этическая разница между уникальным журналистским коллективом НТВ, который мочил Чубайса и Коха (конкурентов своего хозяина Гусинского), и уникальным одиночкой Доренко, который загнобил перед президентскими выборами Лужкова и Примакова?

Безболезненно пройти по острию нравственного выбора можно только путем аналогий. И вот тут на помощь приходит история. Язык описания реальности естественным путем берется только из прошлого. По этому поводу есть замечательная притча о слепцах, которые пытались ощупывать и описывать слона в привычных им категориях. Чтобы нащупать верное идеологическое отношение к тому, что делает Путин, пришлось вспоминать советскую власть: ба, да он ее реанимирует!

Точно так же, чтобы расправиться с актуальными идеологическими оппонентами, пришлось и на Украине выкапывать стюардессу, то бишь закапывать коммунистическое прошлое, которое до сих пор никому не мешало. На этот раз – с гиканьем, уничтожением памятников и русского языка. Свято место пусто не бывает: кандидатов в пантеон героев было немного, пришлось строить национальную и политическую идентичность на Бандере и его соратниках. Чисто марксистский подход к старине, о котором замечательно пел Галич.

Итак, вместо того чтобы рефлексировать по поводу настоящего, мы возвращаемся к прошлому, но совершенно не затем, чтобы извлекать из него уроки. Давеча судья Конституционного суда Константин Арановский спровоцировал академический скандал своим особым мнением, в соответствии с которым Россия не должна считаться правопреемницей советского тоталитарного режима в части моральной ответственности за его злодеяния.

Мне эта юридическая казуистика совершенно непонятна. С одной стороны, правомерность этого тезиса вроде бы совершенно очевидна. С другой – непонятно, в чем его практический смысл. Нам никуда не деться от своего прошлого. Наша ответственность – это наша память. Разговоры о коллективной ответственности для меня смешны тем, что при ее установлении ее адепты исповедуют исключительно индивидуальный подход: служил ты в очистке или нет, решение будем принимать, исходя из актуальных политических взглядов.

Поэтому в оппозиционной среде никого не удивляют дети генералов КГБ или бывшие сотрудники «компетентных органов», наследники стукачей и палачей, идеологические работники коммунистического режима и прочие прогрессивные люди, вовремя поменявшие свои убеждения. Ну кто упрекнет Аду Роговцеву, многолетнего секретаря парткома Киевского академического театра русской драмы, в том, что на свободной Украине она оказалась в авангарде националистического движения? Это всего-навсего привычка быть в авангарде.

Артуро Перес-Реверте сказал: «Получается, что если ты левый, то ты совершенно не можешь уважать прошлое своей страны, историческую память, но если ты правый – то обязан лишь гордиться, но ничего и никогда не критиковать из того, что касается прошлого Испании. Но мы же должны принимать как светлые стороны прошлого, так и теневые, но ни левые, ни правые не должны обладать монополией на наше прошлое!».

Проблема не в том, что прошлое оставляет на нас несмываемое пятно: для кого-то оно – лишь элемент камуфляжа. Прошлое нельзя вычеркнуть из нас точно так же, как и нас из него. Никакой юридический акт не освободит нас по щучьему велению от ответственности, которую невозможно разделить между правыми и неправыми. Прошлое – не пирог и не наследство, оно – карма, которую мы отрабатываем.

..............