Это – именно тот случай, когда употребление штампа «прощание с эпохой» является не только уместным, но и необходимым. На 94-м году жизни от последствий коронавируса умер бывший президент Франции Валери Жискар д'Эстен (1926–2020).
Он был последним главой Пятой республики, который не только хотел величия своей страны, но и имел возможности для того, чтобы достигать этой цели. Жак Ширак, правивший на рубеже веков, еще хотел этого, но уже не мог. Все остальные уже даже не хотят. Поэтому Жискар – последний в ряду великих европейцев. С его смертью закончилась Европа, стремившаяся вернуть себе былую славу и уважение после катастрофы 1914–1945 годов.
Как и многие действующие политики 1970-х годов, он оказался в тени значительных фигур прошлого и славы, буквально упавшей с неба на головы следующего поколения лидеров Запада, когда рухнул Советский Союз. При этом Франсуа Миттеран, смертельный враг Жискар д'Эстена, сменивший его на президентском посту, не принадлежал к другому поколению. Он тоже был фронтовиком и участником Сопротивления. Но на его правление выпали годы торжества, а аристократу у власти, как называли Жискара, досталась только борьба в самые сложные для стран Запада 1970-е годы.
Военно-политическое могущество СССР теснило США и их союзников на всех фронтах. Символом эпохи стал американский вертолет, поспешно эвакуирующий сотрудников посольства с крыши здания в момент падения антикоммунистического правительства Южного Вьетнама. В 1973 году западный мир испытал потрясения нефтяного кризиса – арабские монархии смогли впервые использовать нефть как геополитическое оружие.
В этой борьбе был рожден главный лозунг европейской политики того времени: «Нефти у нас нет, но вот идей достаточно». Такие европейцы, как Жискар, понимали, что силовые возможности Старого Света уже никогда не будут прежними. А это значит, что нужно брать противника другим. В ноябре 1975 года по инициативе Франции создается «Большая семерка». США в этот период были крайне ослаблены военным поражением во Вьетнаме и нефтяным шоком, в моральном упадке находилось американское общество. Нужно было брать союзника, как говорится «тепленьким» – военный гегемон западного мира как никогда нуждался в поддержке союзников. И Жискар предложил возродить тот «концерт» держав, который сыграл такую важную роль в истории Франции после наполеоновского разгрома. Только вместо России роль самого сильного теперь играли США. В основе «семерки» – общие ценности, презрительное и потребительское отношений участников к остальному человечеству. Именно то, что объединяло европейских монархов в 19-м веке. Когда началось обрушение СССР и социалистического лагеря координация действий в «семерке» позволила Западу более эффективно завершить успешно для себя холодную войну. А европейцам – получить максимум из советского наследства.
1 августа 1975 года при решающем участии Жискара подписывается Хельсинкский акт. СССР был как никогда силен, но уже задумался об учреждении постоянного статуса, который мог бы обеспечить его дряхлеющей системе и руководству спокойные годы. Благодаря «третьей корзине», Хельсинки оказались началом не мирного сосуществования, а предвестником конца советского могущества. Позиция Запада в отношении Востока оставалась не менее жесткой, а стремление к победе в холодной войне двигало такими политиками, как Жискар, даже в самые сложные для них годы.
Тем более, что в дискуссиях о роли ядерного оружия, об этом он пишет в своих мемуарах, Жискар придерживался жесткой позиции. Взгляд Франции, проповедником которого он выступал, состоял в том, что в случае большой войны удар ракетами с ядерными зарядами нужно наносить не по военным заводам, а по мирным городам Советского Союза. Франция получила ядерное оружие за 10 лет до прихода Жискара в Елисейский дворец – и этот козырь надо было использовать для того, чтобы теснее связать американцев с судьбой Европы. При Жискаре начинается программа строительства подводных лодок, способных нести ракеты, способные поразить индустриальный район Москвы – даже в 1970-е Европа, не обладающая собственными военными возможностями, была Вашингтону совершенно не нужна.
- Умер экс-президент Франции Жискар д'Эстен
- «Большая семерка» столкнулась с личными проблемами
- Экс-президента Франции обвинили в сексуальных домогательствах
Жискар был одним из президентов Пятой республики, сроком которого были целых семь лет, отмеренные еще Де Голлем. После него два таких срока отсидел Миттеран и полтора Жак Ширак. Теперь этот закон изменился – видимо, когда французы поняли, что все последующие будут хуже, продолжительность президентских полномочий сократили до пяти лет. И с 2008 года в стране сменилось уже три главы государства.
При нем Франция избавилась от синдрома поражений в колониальных войнах, иностранный легион вернулся в Африку, как один из важных факторов местной политики. В самом начале президентства Жискара французский десант высадился в Заире, но не в эфемерных «миротворческих» целях, а для защиты сограждан и экономических интересов. Затем последовала военная интервенция в Чаде, о событиях которой с упоением пишет в своих воспоминаниях «Власть и жизнь» сам Жискар. 20 сентября 1979 года французские десантники по приказу Елисейского дворца захватили столицу Центрально-Африканской Республики и свергли ее президента Жана Беделя Бокассу, гостеприимством которого ради охоты сам Жискар пару раз пользовался до этого.
В 1977 году в марсельской тюрьме последний раз сработала гильотина – последнее отсечение головы в Западной Европе. И при Жискаре был подготовлен закон об окончательной отмене во Франции смертной казни. Президент имел прекрасную аристократическую жену и массу любовниц, часто становясь предметом порицания даже в терпимой к таким вопросам французской среде. Он с восхищением относился к женщинам вне зависимости от того, были ли они депутатами парламента или звездами эстрады.
История каждой страны – это летопись взлетов и падений. Особенно эти эпизоды выглядят красочно, когда речь идет о значительной державе. Прощаясь с Валери Жискар д'Эстеном, мы прощаемся с той Европой и той Францией, которая искала, любила, выдумывала.
Сегодня плотные бабушкины объятия германского доминирования в Евросоюзе не оставляют возможностей для живой и наступательной политики. Французский порыв сменяется старческой экономией сил и немецкой бережливостью, которая диктует все, включая личные отношения между людьми. Взлет времен первых президентов Пятой республики оказался, видимо, последним в истории французского величия. Уже три президентских срока страна барахтается в ворохе проблем, решения которым не видно.
Жискар д'Эстен надолго пережил свою эпоху. Уже 15 лет назад, будучи очень пожилым человеком, он руководил деятельностью Европейского конвента – единственного в истории европейской интеграции органа, который должен был демократическим путем создать для ЕС основной конституционный документ. С этой задачей он блестяще справился, но оказался бессилен перед национальным эгоизмом. Ученик и протеже Жискара – президент Жак Ширак – уничтожил его творение, когда в 2005 году вынес проект конституции для Европы на референдум. Европейская политика вернулась во времена жесткого соревнования национальных интересов. Только делают они это теперь в рамках институтов Евросоюза.
Позер-аристократ в Елисейском дворце выглядит весьма экзотически на фоне таких крепких хозяйственников, как Миттеран, Коль или Маргарет Тэтчер. Но на фоне современных европейских политиков, Валери Жискар д'Эстен – личность неординарная и приобретающая исторические масштабы.
Современная Европа находится в глубоком кризисе, который поразил ее роль в мировых делах, внутреннее устройство и даже собственную идентичность. Вряд ли она выйдет из этого кризиса более сильной. Франция погружена в институциональные и финансовые связи Европейского союза, выхода у нее нет, и поэтому попытки Эммануэля Макрона подражать в риторике прошлым лидерам своей страны выглядят так незамысловато.Европа наконец успокаивается и превращается в мировую богадельню с уютными скверами. Но и этот уют нарушается пришельцами, которые вторгаются в европейскую жизнь с насилием и религиозной нетерпимостью. Укрыться от мира вряд ли получится. Опыт европейской внешней политики показывает, что для защиты своих интересов надо наступать. Однако сейчас в Европе нет не только нефти, но и идей уже не осталось.
